Чтение 3–й страницы книги ~Звезда Кэц~

какой-то удивительный железнодорожный путь - с очень широкой колеей. Он
идет до самого края долины и там, по-видимому, обрывается.

Наконец-то земля.

Мы едем в гостиницу. Я отказываюсь осматривать город: устал с дороги, и
Тоня милостиво отпускает меня на отдых. Сняв ботинки, я ложусь отдохнуть
на широкий диван. Какое блаженство; В голове еще шумят моторы всяческих
быстроходов, глаза слипаются. Ну, уж теперь-то я отдохну на славу!

Как будто кто-то в дверь стучит. Или это еще гремят в голове моторы...
Стучат в самом деле. Как некстати.

- Войдите! - сердито кричу я и вскакиваю с дивана.

Появляется Тоня. Она, кажется, задалась целью извести меня.

- Ну, как отдохнули! Идемте, - говорит она.

- Куда идемте? Почему идемте? - громко спрашиваю я.

- Как куда? Зачем же мы приехали сюда?

Ну да. Искать человека с черной бородой. Понятно... Но уже вечер, и
лучше заняться поисками с утра. Впрочем, протестовать бесполезно. Я молча
натягиваю на плечи легкое ленинградское пальто, но Тоня заботливо
предупреждает меня:

- Наденьте шубу. Не забывайте, что мы на высоте нескольких тысяч
метров, а солнце уже зашло.

Надеваю шубу, и мы выходим на улицу.

Я вдыхаю морозный воздух и чувствую, что мне дышать трудно. Тоня
замечает, как я "зеваю", и говорит:

- Вы не привыкли к разреженному горному воздуху. Ничего, это скоро
пройдет.

- Странно, что я в гостинице не чувствовал этого, - удивляюсь я.

- А в гостинице воздух искусственно сгущен компрессором, - говорит
Тоня, - не все переносят горный воздух. Некоторые совсем не выходят на
улицу, и с ними консультируются на дому.

- Как жаль, что эта льгота не распространяется на специалистов по
разыскиванию черных бород! - невесело сострил я.

Мы шли по улицам чистенького, хорошо освещенного города. Здесь была
самая гладкая и самая прочная в мире мостовая - из природного выровненного
и отшлифованного гранита. Мостовая-монолит.

Нам часто встречались чернобородые: видимо, среди населения было много
южан.

Тоня ежеминутно дергала меня за рукав и спрашивала: - Это не он?

Я сумрачно качал головой. Незаметно мы дошли до берега озера.

Вдруг раздался вой сирены. Эхо отдалось в горах, и разбуженные горы
откликнулись унылыми завываниями. Получился леденящий душу концерт.

Берега озера осветились яркими фонарями, и озеро вспыхнуло, как зеркало
в алмазной оправе. Вслед за фонарями зажглись десятки мощных прожекторов,
устремив свои голубые лучи в синеву безоблачного вечернего неба. Сирена
умолкла. Затихло и эхо в горах. Но город встрепенулся.

По озеру вдоль берега забегали быстроходные катера и глиссеры. Толпы
народа стекались к озеру.

- Куда же вы смотрите? - услышал я голос Тони.

Этот голос напомнил мне о моей печальной обязанности. Я решительно
повернулся спиной к озеру, к огням и начал выискивать в толпе бородатых
людей.

Однажды мне показалось, что я увидел чернобородого незнакомца. Только я
хотел сказать об этом Тоне, как вдруг она воскликнула:

- Смотрите, смотрите! - и показала на небо.

Мы увидели золотую звездочку, приближавшуюся к земле. Толпа стихла. В
наступившей тишине послышался отдаленный гром. Гром с безоблачного неба!
Горы подхватили этот рокот и ответили глухой канонадой. Гром нарастал с
каждой секундой, и звездочка все увеличивалась. Позади нее ясно
обозначилась темная дымка, и скоро звездочка превратилась в сигарообразное
тело с плавниками. Это мог быть только межпланетный корабль. В толпе
слышались восклицания:

- Кэц-семь!

- Нет, Кэц-пять!

Ракета вдруг описала небольшой круг и перевернулась кормой вниз. Пламя
вырвалось из дюз, и она все медленнее стала снижаться к озеру. Длина ее
намного превышала длину самого большого паровоза. И весила она, наверное,
не меньше.

И вот эта тяжелая громадина, не долетая до поверхности воды нескольких
десятков метров, как бы повисла в воздухе: сила взрывающихся газов
поддерживала ее в висячем положении. Отбросы газов рябили и волновали
поверхность воды. Клубы дыма расстилались по озеру.

Затем стальная сигара стала едва заметно опускаться и скоро кормой
коснулась воды. Вода забурлила, заклокотала, зашипела. Пар окутал ракету.
Взрывы прекратились. Среди пара и дыма показался верхний острый конец
ракеты и опустился вниз. Тяжелый всплеск воды. Большая волна, качая на
своем гребне катера и глиссеры, пошла по озеру. Ракеты не было видно. Но
вот она блеснула в лучах прожектора и закачалась на поверхности воды.

Толпа дружными криками приветствовала благополучный спуск. Флотилия
катеров набросилась на плавающую ракету, как касатки на кита. Маленький
черный катер взял ее на буксир и отвел в гавань. Два мощных трактора
вытащили ее по специальному мосту на берег. Наконец открылся люк, и из
ракеты вышли межпланетные путешественники.

Первый из них, как только вышел, начал громко чихать. Из толпы
послышался смех и восклицания: "Будьте здоровы!"

- Каждый раз такая история, - сказал прилетевший с неба. - Как только
попаду на землю - насморк, кашель.

Я с любопытством и уважением смотрел на человека, который побывал в
бесконечных просторах неба. Есть же такие смельчаки! Я ни за что не
решился бы полететь на ракете.

Прибывших встречали радостно, без конца расспрашивали, пожимали руки.
Но вот они сели в автомобиль и уехали. Толпа быстро поредела. Огни
погасли. Я вдруг почувствовал, как окоченели мои ноги. Меня знобило и
поташнивало.

- Вы совсем посинели, - сжалилась, наконец, Тоня. - Идемте домой.

В вестибюле гостиницы меня встретил толстенький лысый человек. Покачав
головой, он сказал:

- А вы плохо переносите, молодой человек, горы.

- Замерз, - ответил я.

В уютной столовой мы разговорились с толстеньким человеком, который
оказался врачом. Прихлебывая горячий чай, я расспрашивал его, почему их
город и прилетевшая ракета называются Кэц.

- И Звезда также, - отвечал доктор. - Звезда Кэц. Слыхали? В ней-то,
собственно, все дело. Она создала этот город. А почему Кэц? Неужто не
догадываетесь? Чьей системы был стратоплан, на котором вы сюда летели?

- Кажется, Циолковского, - ответил я.

- Кажется... - неодобрительно сказал доктор. - Не кажется, а так оно и
есть. Ракета, которую вы видели, тоже по его плану сделана, и Звезда тоже.
Вот почему и Кэц: Константин Эдуардович Циолковский. Понятно?

- Понятно, - ответил я. - А что это за Звезда Кэц?

- Искусственный спутник Земли. Надземная станция-лаборатория и
ракетодром для ракет дальнего межпланетного сообщения.

4. НЕУДАВШАЯСЯ ПОГОНЯ

Уже давно я не спал так крепко, как в эту ночь. И проспал бы до
двенадцати дня, если бы Тоня не разбудила меня в шесть утра.

- Скорее на улицу, - сказала она. - Сейчас рабочие и служащие пойдут на
работу.

И снова я с утра пораньше взялся за свою роль сыщика.

- А не лучше ли нам через справочное бюро узнать, проживает ли здесь
Палей?

- Наивный вопрос, - ответила Тоня. - Я еще из Ленинграда справлялась об
этом...

Мы шли по монолитной мостовой. Солнце уже поднималось над горами, но
меня знобило, и дышать по-прежнему было трудно. Ледники нестерпимо
блестели.

Показался небольшой садик - плод работы местных садоводов над
акклиматизацией растений. До постройки города Кэц здесь, на высоте
нескольких тысяч метров, не произрастало никакой зелени, никаких растений,
никаких злаков.

Ходьба утомила меня. Я предложил посидеть. Тоня согласилась.

Мимо нас двигался людской поток. Люди громко разговаривали, смеялись -
словом, чувствовали себя вполне нормально.

- Это он! - крикнул я.

Тоня вскочила, схватила меня за руку, и мы со всех ног пустились
догонять машину. Машина мчалась по прямому как стрела проспекту, который
вел на ракетодром.

Бежать было трудно. Я задыхался. Меня мучила тошнота. Кружилась голова,
ноги и руки дрожали. На этот раз и Тоня почувствовала себя плохо, но
упорно продолжала бежать.

Так мы бежали минут десять. Автомобиль с чернобородым еще виднелся
впереди. Вдруг Тоня перебежала дорогу и, расставив руки, загородила путь
встречному автомобилю. Машина круто остановилась. Тоня быстро вскочила в
кабину и втащила меня.

Шофер посмотрел на нас с недоумением.

- Летите стрелой вон за той машиной! - приказала Тоня таким властным
тоном, что шофер, ни слова не говоря, повернул назад и дал полный газ.

Дорога была прекрасная. Мы быстро оставили за собой последние дома. И
перед нами как на ладони предстал ракетодром. На широком "железнодорожном"