Чтение 3–й страницы книги ~Псион~

тремя вербовщиками Контрактного Труда. Тамошние молодчики сделали все, чтобы
показать мне мое истинное место. Потом, когда уже казалось, что дела мои
совсем плохи, они предложили мне добровольно согласиться на "проект
исследований пси".

Совершенно лишенный сил, в ожидании самого худшего, я пошел бы на что
угодно, что я и сделал.

Офицер Службы Безопасности вывел меня наружу в жаркий зловонный полдень и
втолкнул в летающий модуль с крылатыми знаками Федерального Транспортного
Управления на бортах. Я никогда раньше не летал в модуле; я видел только
воздушные такси, на которых жители верхнего города добирались до Старого и
обратно. Если у тебя на запястье нет специального датчика, на все это можно
только глазеть. Без такого датчика человек не просто беден - его как бы не
существует. Более того, человек без браслета обречен жить без него до самой
смерти, а у меня датчика не было.

Ребята из Службы Безопасности сели впереди и перекинулись несколькими
словами; модуль оторвался от земли и вылетел со двора. У меня перехватило
дыхание, когда мы понеслись над толпами и улицами, возраст которых был лишь
вдвое меньше самой древности. Я провел всю жизнь на этих улицах, но все, на
кого я теперь взирал сверху, были мне чужими. Они старались не смотреть
вверх; я старался не думать почему.

Модуль достиг площади Божественного Дома и стал подниматься выше: эта
площадь Божественного Дома оставалась единственным местом в Старом городе,
где соединялись два мира, старый и новый. Мы направлялись наверх, в Куарро.
Я вжался в сиденье, когда по спирали взлетал в поток света, чувствуя, что
меня подташнивает, и пытался вспомнить, почему мне всегда хотелось увидеть
Куарро.

Куарро стал крупнейшим городом на Ардатее, но так было не всегда.

Множество межпланетных синдикатов, открыв нашу планету, поделили ее между
собой. Затем, когда сектор Туманности Рака был готов для покорения, Ардатея
стала стартовой площадкой для его колонизации. Синдикаты, поделившие
планету, разбогатели на торговле. Наконец, Федеральное Транспортное
Управление также заявило о своих правах. Информационная база была перенесена
сюда, и Управление объявило о своем намерении обосноваться в Куарро. Город
стал Федеральной Зоной Торговли, нейтральной областью, где официально не мог
править ни один синдикат, но все они имели сотни шпионов и осведомителей,
настраивающих обывателей против своих конкурентов. Далеко не все грязные
делишки, которыми славился Старый город, были делом рук преступников. Куарро
стал крупнейшим на планете портом.

Земля утратила свое былое место в Человеческой Федерации, и Ардатея стала
торговым, экономическим и культурным центром. И однажды кто-то решил, что
старая, колониальная часть города представляет историческую ценность и
должна быть сохранена.

Но Куарро был расположен на оконечности полуострова, между глубоководной
гаванью и морем. Приходилось довольствоваться имеющейся территорией, и новый
город разрастался, поглощая незанятую землю, требуя еще и еще, пока не стал
пожирать пространство над Старым городом, погребая его заживо. Грохочущие
коммуникации, из которых постоянно что-то сочилось, и стальные опоры чьих-то
дворцов наверху заменили небо для Старого города. И все, у кого была хоть
какая-то возможность, поспешили покинуть это место. Все это я видел в
стереокино, хотя почти ничего не понял из увиденного, и к тому же мне было
наплевать.

Мы поднимались в океане нежного, расплывчатого, по большей части зеленого
цвета. То были растения - столько растительности сразу я никогда раньше не
видел. Висячие Сады, как сказал мне кто-то однажды. Затем мы поднялись над
садами, ярус за ярусом, двигаясь в свете дня, который мог бы называться
Божьим... Башни, сверкающие и плывущие, пронзающие яркое голубое небо и это
небо отражающие, так что казалось, будто оно проплывало сквозь них...

Я зажмурился, меня трясло, голова кружилась. Через минуту, открыв глаза,
я посмотрел на бесконечно высокое небо, на Куарро, сияющий внизу и похожий
на... на... Я чувствовал, что должны быть слова, чтобы описать то, что
открывалось передо мной, но не мог их найти.

Молодчик из Службы Безопасности сидел молча, опершись спиной о
разделявший нас барьер. Город лежал внизу между заливом и морем подобно
длинной изящной руке, украшенной драгоценностями, которые сверкали сквозь
туман. О Мать Земля, - неужели я здесь живу? Я ощутил, как наручники
врезались мне в запястья.

Мы стали снижаться и опустились на выступ на уровне середины
посеребренной стены здания, где уже стояли два модуля. Вход был заранее
открыт, причем было видно, что им не часто пользовались. Мы попали в
помещение, напоминающее больницу, - я понял это, лишь только мы вошли.
Больница всегда остается больницей, как ни пытайся сделать из нее что-то
другое. Я замер:

- Что это? Что со мной собираются делать?

- Это Институт исследований Сакаффа, - сказал офицер безопасности. - Я не
знаю, что с тобой будет, да мне и наплевать. В конце концов, ты сам пошел на
это!

Он стоял между мной и дверью, и мне ничего не оставалось, как двинуться
дальше. Офицер спросил проходившую мимо служащую, как найти нужную нам
дверь.

Женщина несла пластиковый пакет, в нем плавало в багряной жидкости что-то
похожее на печень. Это не прибавило мне храбрости. Она указала путь, кивнув
головой, и мы прошли по тихому коридору в комнату ожидания. Я осмотрелся.

Дальняя стена представляла собой сплошное подцвеченное стекло, поток
света, проникающий сквозь него, ослеплял и заставлял щурить глаза.

Офицер указал мне на группу людей, сидящих на мягкой скамье у основания
стеклянной стены. Он размагнитил мои наручники, и они упали ему в руки,
затем ткнул меня в сторону окна и сказал: "Сиди тихо и без фокусов", - после
чего вернулся в холл. Я знал, что он будет поджидать меня там, если я
вздумаю убежать.

У окна собралось уже несколько человек. Я чувствовал, как они уставились
на меня, когда я, хромая, пересекал залитый солнцем толстый ковер. Я
понимал, что представляю собой любопытное зрелище: измазанный кровью, грязью
и красителем, в хлопчатобумажном одеянии, выданном службистами, чтобы
прикрыть синяки, с повязкой на лодыжке и в штанах настолько ветхих, что
годились они разве что для музея. Меня мучил вопрос, для чего нас здесь
собрали и во что я влип на этот раз. Я пожалел, что у меня нет с собой
камфорной жвачки, чтобы успокоить нервы.

Я остановился перед скамейкой, подыскивая, куда присесть. Сидящие
распределились по всей ее длине, как будто огораживая свою территорию, и
места для меня не осталось.

Две женщины и четверо мужчин... Мужчины, судя по виду, из бедняков, двое
- крепкого телосложения. У одного мочка уха растянута: когда-то он носил
значок-клипсу синдиката - бывший астронавт. Одна из женщин была явно из
богатых, другая - нет и выглядела очень испуганной.

Никто не подвинулся. Одни рассматривали меня, другие - свои ноги. Наконец
астронавт произнес:

- Туда.

Я проследил за его взглядом. Рядом со скамейкой в стене справа от меня
была закрытая дверь с голубым матовым окошком.

- Передовая линия?

- Соображаешь, малыш. - Он полагал, что соображает лучше, чем я. - Один
взгляд на тебя, и они позабудут о нас. - Он засмеялся, и все захохотали
вслед за ним. Напряженный, нервный смех. Я не смеялся. "Неужели ты это
проглотишь?" Я двинулся к нему.

- Слушай, ты, не создавай проблем, - воскликнула богатая. Она была одета,
как те, кто приезжал в Старый город для развлечений. На ее круглое лицо был
наложен узор из мелких камней, красных с золотом, гармонировавших с цветом
ее волос.

- Отлепись, не твоего ума дело. - Я свирепо посмотрел на нее.

Но в ее глазах было написано, что это касалось ее самым непосредственным
образом. И в глазах всех остальных я прочитал такую же обеспокоенность.
Никто не шевельнулся.

- Да ради Бога, малыш, - оскалился астронавт, - тот парень в холле будет
в восторге, если ты попробуешь что-нибудь выкинуть.

Я опустил руки и прошел в начало очереди. Испуганная женщина отодвинулась
от края скамьи - то ли для того, чтобы я мог сесть, то ли из страха, что я
что-нибудь выкину. Я вытянул больную ногу в теплый солнечный свет и плотнее
закутался в хлопчатобумажный клифт, затем повернулся к окну, следя глазами
за медленным движением облаков и воображая, что вокруг нет ни души.
Посмотрел вниз и подумал, каково было бы падать в эту бездну.

Дверь с голубым окошком открылась, и оттуда вышел человек с лицом мрачным
и расстроенным. Он был похож на игрока, упустившего свой последний шанс.
Все, и он в том числе, опять уставились на меня.

- Отлично, кто следующий?

Судя по всему, теперь моя очередь. Я смотрел на дыру, красовавшуюся на
моем колене, и не мог двинуться с места.

И тут встала сидевшая рядом женщина.

- Я пойду, - сказала она. С минуту она разглядывала меня, после чего
обернулась к вышедшему из двери. - Я следующая.

Я во все глаза смотрел на нее. В руках моей спасительницы что-то было, и
она сунула это мне. Легкий шарфик.

Я не успел спросить, что это означает, она уже ушла. Я обернулся на
сидящих на скамье, и до моего уха долетело, как богатая мерзавка обронила
что-то гадкое. Я мрачно взглянул на нее, на что она бросила:

- Ну а ты-то чего уставился?

Я вновь взглянул в окно, но передо мной стояло лицо испуганной женщины. Я
хотел избавиться от ее навязчивого образа, забыть ее, но не получилось. Она
была старше, чем я думал, примерно между двадцатью и тридцатью. Ее длинные
волосы падали до талии, такие же черные, как полночь в каком-нибудь переулке
Старого города. Одежда в темных тонах, необычная черная блузка и черная шаль