или заведение ростовщика. Что до меня, то я даже как-то написал большую
статью о таких лавках для "Ригодона". Главный лозунг владельцев подобных
заведений таков: "Если предмет неодушевленный и проходит в дверь, то в дело
его пустить, безусловно, можно!" А внутреннее убранство таких лавчонок можно
охарактеризовать одним-единственным словом: бардак. Там выставлено и можно
купить или обменять все - от старинного перегонного куба до цитры. Но такой
лавки, как эта "Черная дыра", этот приют психостарьевщиков, я не видел
никогда в жизни!
черная пропасть, полная самых разнообразных материальных предметов и
сверкающих облаков чего-то такого, что очень напоминало новогоднюю мишуру
или конфетти. Причем это были не вульгарные кусочки разноцветной бумаги, а
вполне материальные части того, что здесь некогда было выменяно или продано.
старавшиеся сделать себя доступными и нашему восприятию, которое, к
сожалению, осуществлялось нашими довольно примитивными органами чувств -
зрением, слухом, обонянием, вкусом, осязанием, кинетикой... Этот
существующий как бы вне Времени и Пространства обмен либидо представлял
собой калейдоскоп человеческих эмоций - презрения и страстного желания,
неудовольствия и глубокого удовлетворения.
большие, маленькие, остренькие, округлые, - а также великое множество
эрогенных зон. Мелькали варианты самых различных половых актов: гетеро,
гомо, ското, нимфо, сатиро; всевозможные эротические позы, отражавшие
желание, страсть, сладострастие, любовь и просто удовольствие.
торсы, статные фигуры, дивная спортивная форма тел, грация движений,
прекрасная здоровая кожа, густые волосы, красивые глаза и губы, загар... - а
также с Властью - над мужчинами, над женщинами, над ходом событий, над самим
собой... Особое место занимали Успех - в любви, в жизни, в карьере, на
отдыхе - и Блеск: интеллектуальный, политический, артистический,
общественный. А также такие вещи, как Общественный Статус, Общенародная
Известность, Популярность, Постоянство Принципов и т.д.
ненавистей, верований, суеверий, последних соломинок, маний, а также -
фрагментов немыслимо далекого Будущего и подернутого туманной дымкой
Прошлого, которые для меня, впрочем, не имели ни малейшего значения. И всю
эту мешанину я видел, ощущал, пробовал на вкус... Меня буквально изрешетило
этой шрапнелью - осколками от столкновения устремлений Человека с реальной
действительностью. Я был ошарашен, сбит с ног...
и образов - да и то исключительно благодаря ярко-рыжей шевелюре, которая как
бы светилась. Слов у меня не нашлось; я лишь восхищенно крякнул в ответ.
вдруг мое внимание, и я непроизвольно двинулся в этом направлении.
Адам. - Здесь мы окружены несколькими слоями разных хитрых штучек,
призванных нас защищать. Но несмотря на это, вас все равно влечет в сторону
сингулярности. Если зайдете слишком далеко, это может стать опасным. А если
зайти за определенную черту, возврата не будет.
я непременно остановил бы вас. На самом деле вы только приближаетесь к
"раздевающему" полю, с помощью которого я удаляю у клиентов все те таланты
или черты, от которых они хотят избавиться. А "одевающее" поле значительно
левее - я все старался устроить согласно законам симметрии. То есть всегда
что-нибудь одно: либо выгоду получаю я, либо кто-то другой. Теперь нам,
пожалуй, следует сместиться чуточку влево, чтобы спокойно пройти между
полями. Не волнуйтесь и следуйте освещенным отметинам, оставленным когтями.
Послушайте, неужели вам хочется, чтобы вас совершенно равнодушно раздели до
нитки? Пусть даже это сделает просто некое поле?
увещевать меня Адам. - По правде сказать, я и сам не особенно ясно
представляю себе, что там, за этой роковой чертой...
задолго
мясницких крюках, покачивались передо мной, поворачивались, точно под
воздействием слабого ветерка, безвольные и безжизненные... Всего их было
семь.
прихватить для себя что-то дополнительно, стоило только мне отвернуться. А
потом он попадал в "раздевающее" поле - вы же видели, как это легко сделать!
- и оно снимало с него все, что он добавил к своей личности с тех пор, как
появился на свет. То, что вы видите, всего лишь жалкие остатки людей;
впрочем, они дышат - хотя и очень медленно, - и сердца у них тоже бьются,
только едва слышно. Благодаря временным особенностям этого поля жизнь в них
еще теплится. Но, как говорил Шелли, "больше не осталось ничего".
этруски. Марк появился на несколько веков позже. Эрик был германским
наемником. Затем там есть один вандал и один гот, а еще - нормандский
крестоносец из тринадцатого века. А последний, Пьетро, из шестнадцатого
века. Уверял, что он художник.
вероятно, они хотели получить больше, чем, по их мнению, могли себе
позволить, и рассчитывали, что все же сумеют ободрать меня как липку. Ну
что, вы по-прежнему хотите заполучить память получше?
веявшего здесь волшебного ветерка, постепенно поворачиваясь ко мне в
профиль...
между полями. Тот его вопрос так и звенел у меня в голове. Но я уже стирал
из памяти... страх перед возможными последствиями такого шага.
художник.
посетителей. Но это самая что ни на есть настоящая черная дыра, уверяю вас!
врата.
донесся голос Глории:
действии. Откуда клиент? Из каких времен?
сделать...
из вежливости встал - худющий студентик лет двадцати, темноволосый, бледный,
большеголовый, с глазами типичного меланхолика, одетый по американской
послевоенной моде 30-х годов прошлого века.
Чрезвычайно мило с вашей стороны было ПОЖЕЛАТЬ посетить нас! Кстати, мы
здесь все друг друга по именам называем. Знакомьтесь: это Няня, моя
ассистентка, а это Альф, мой помощник. Самого меня зовут Адам. А вас?
необычный и довольно приятный: явного южанина, но с легким английским
акцентом.
терпимое.
нестерпимы. Старичок? Слишком громкие? Слишком затяжные? Или болезненные?
Что именно вас волнует?
состоянии! Глаза Адама расширились.
язык?