зашифрованная записка более позднего происхождения, чем книга, и
неопровержимое доказательство тому мне сразу же бросилось в глаза. В самом
деле, в тайнописи первая буква - двойное М, - не встречается в книге
Турлесона, ибо она была введена в исландский алфавит только в
четырнадцатом веке. Следовательно, между манускриптом и документом лежат
по крайней мере два столетия.
запись сделана одним из обладателей книги. Но кто же, черт возьми, был
этот обладатель? Не оставил ли он своего имени на какой-нибудь странице
рукописи?
первые страницы книги. На обороте второй страницы он открыл что-то вроде
пятна, похожего на чернильную кляксу; но, вглядевшись попристальнее, можно
было различить несколько наполовину стертых знаков. Дядя понял, что именно
на это место надо обратить наибольшее внимание; он принялся чрезвычайно
старательно рассматривать его и разглядел, наконец, с помощью своей лупы
следующие рунические письмена, которые смог прочесть без затруднения.
тому же еще исландское, имя ученого шестнадцатого столетия, знаменитого
алхимика!
единственными истинными учеными своей эпохи. Они сделали открытия, которым
мы можем только удивляться. Разве не мог Сакнуссем под этим шрифтом
скрыть, какое-либо удивительное открытие? Так оно должно быть! Так оно и
есть!
этого ученого держать в тайне столь чудесное открытие?
Сатурном? Впрочем, мы увидим: я вырву тайну этого документа и не буду ни
есть, ни спать, пока не разгадаю ее.
двоих!"
должно представлять затруднений.
самим собой:
девять согласных и пятьдесят три гласных. Приблизительно такое же
соотношение существует в южных языках, в то время как наречия севера
бесконечно богаче согласными. Следовательно, мы имеем дело с одним из
южных языков.
писал не на родном языке, то, разумеется, должен был отдавать преимущество
языку, общепринятому среди образованных умов шестнадцатого века, а именно
- латинскому. Если я ошибаюсь, то можно будет испробовать испанский,
французский, итальянский, греческий или еврейский. Но ученые шестнадцатого
столетия писали обычно на латинском. Таким образом, я вправе признать не
подлежащим сомнению, что это латынь.
утверждения, что этот ряд неуклюжих знаков может принадлежать
сладкозвучному языку Виргилия.
окажешься весьма сметливым!"
листок. - Вот ряд из ста тридцати двух букв, расположенных крайне
беспорядочно. Вот слова, в которых встречаются только согласные, как,
например, первое "nrnlls"; в других, напротив, преобладают гласные,
например, в пятом "uneeief", или в предпоследнем - "oseibo". Очевидно, что
эта группировка не случайна; она произведена _математически_, при помощи
неизвестного нам соотношения между двумя величинами, которое определило
последовательность этих букв. Я считаю несомненным, что первоначальная
фраза была написана правильно, но затем по какому-то принципу, который
надо найти, подверглась преобразованию. Тот, кто владел бы ключом этого
шифра, свободно прочел бы ее. Но что это за ключ? Аксель, не знаешь ли ты
его?
мои взоры были устремлены на прелестный портрет, висевший на стене, - на
портрет Гретхен. Воспитанница дядюшки находилась в это время в Альтоне у
одной из родственниц, и я был очень опечален ее отсутствием, так как -
теперь я могу в этом сознаться - хорошенькая питомица профессора и его
племянник любили друг друга с истинным постоянством и чисто немецкой
сдержанностью. Мы обручились без ведома дяди, который был слишком геологом
для того, чтобы понимать подобные чувства. Гретхен была очаровательная
блондинка, с голубыми глазами, с несколько твердым характером и серьезным
складом ума; но это ничуть не уменьшало ее любви ко мне; что касается
меня, я обожал ее, если только это понятие существует в старогерманском
языке. Образ моей юной фирландки перенес меня мгновенно из мира
действительности в мир грез и воспоминаний.
в день помогала мне приводить в порядок дядюшкину бесценную коллекцию
камней; вместе со мной она наклеивала на них этикетки. Мадмуазель Гретхен
была очень сильна в минералогии! Она могла бы заткнуть за пояс любого
ученого. Она любила углубляться в научные премудрости. Сколько чудных
часов провели мы за совместными занятиями! И как часто я завидовал
бесчувственным камням, к которым прикасалась ее прелестная рука!
мельницы, которая так чудесно рисовалась в конце озера. Дорогою мы
болтали, держась за руки; я рассказывал ей различные веселые истории,
заставлявшие ее от души смеяться; наш путь вел нас к берегам Эльбы, и там,
попрощавшись с лебедями, которые плавали среди белых кувшинок, мы садились
на пароход и возвращались домой.
дядя, ударив кулаком по столу, сразу вернул меня к действительности.
что приходит на ум, как мне кажется, это написать слова в вертикальном
направлении, а не в горизонтальном. Надо посмотреть, что из этого выйдет!
Аксель, напиши какую-нибудь фразу на этом листке, но вместо того, чтобы
располагать буквы в строчку, одну за другой, напиши их в той же
последовательности, но вертикально, по пяти или по шести в столбце.
буквы, которые получились в столбце, в строчку.
уже походит на наш старый документ; гласные и согласные расположены в
одинаковом беспорядке, даже прописная буква и запятая в середине слова,
совсем как на пергаменте Сакнуссема!
- для того чтобы прочесть фразу, которую ты написал и содержания которой я
не понимаю, мне достаточно соединять по порядку сначала первые буквы
каждого слова, потом вторые, потом третьи и так далее.
фразу!
заправского опекуна.
применим мой метод к исследуемому документу.
внимание и заставило его забыть о моих неосторожных словах. Я говорю
"неосторожных", потому что голова ученого была неспособна понимать
сердечные дела. Но, к счастью, интерес к документу победил. Глаза
профессора Лиденброка, когда он собирался произвести свой решающий опыт,
метали молнии сквозь очки; дрожащими пальцами он снова взял древний
пергамент. Он был взволнован не на шутку. Наконец, дядюшка основательно
прокашлялся и начал диктовать мне торжественным тоном, называя сначала
первые буквы каждого слова, потом вторые; он диктовал буквы в таком
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Круз Андрей
Каменистый Артем
Земляной Андрей
Посняков Андрей