что-то буркнул себе под нос; тогда самый юный, у которого яркая синева его
головного убора подчеркивалась узкой белоснежной каймой, тихонечко ахнул и
тут же прикрыл рот ладонью.
Только сибиллам разрешено сие.
тянут, как рогаты или, скажем, кабаны. Оттого здешние караваны зело убоги. А
где убожество, там лишний рот ни к чему.
воспитание берут охотно и ладных воинов выставляют, если князь призовет.
Ремесло, как правило, знают не одно, а несколько - искусники. В обхождении
ласковы. Если кто из приемышей из стойбища сбежать надумает - добром
отпускают. Только не многие бегут - сытно у них...
красавец.
будет не на равных...
по-Харрада застыл на месте, пораженный сказочным зрелищем: узкое лезвие
сверкало, отражая голубизну неба, безупречное до неправдоподобия.
лучи...
обладатель скромной серебряной короны с единственным украшением в виде
черных глазков из сверкающих камушков.
предводитель, - мы не выяснили главного. Ты путешествуешь, как мы видели, в
одиночку. Хорошо ли ты знаешь здешние дороги?
вопрос. Похоже, врать не имело смысла.
светловолосый, - то наградой тебе будет мой меч.
возле самого эфеса, на вытянутых руках поднес к самому лицу Харра. Тот
невольно зажмурился, так сильно было искушение наложить руку на украшенную
эмалью рукоять.
отступая на шаг. - На моем месте любой другой завел бы вас в гиблое ущелье,
опоил подремником - и был таков вместе с булатом бесценным.
в наниматели?
дороги в Ад сейчас нет. И долго не будет. Сейчас все Инеистые горы во власти
ночи. И обитают там только души умерших. Не с ними ли вы хотите свидеться?
соглашаешься нам помочь?
вы до Инеистых гор, ноги-то у вас всех, не прими за обиду, жидкие, куцые...
мастерски скроенном сапоге. Похоже, критика в адрес собственных конечностей
была принята чуть ли не как комплимент.
весь этот разговор, похоже, больше раздражал, чем смешил.
скорбным, разочарованным звоном.
вроде нам подходил. Сейчас бы и отправились, во имя Хатты и Гихатты.
уткнувшись друг в дружку, дремали маленький Юхани и белоснежный детеныш
гуки-куки. Мамаша последнего, тоже беленькая, пристроилась тут же на траве,
похожая на громадного короткоухого кролика. Временами она грациозным
движением вытягивала шею и облизывала притомившихся малышей нежным лиловым
языком.
громадного дальнобойного лука; перелечив всех стражников, охранявших лагерь
пришельцев, лекарь с далекой Земли хотел было приняться за тех, кто получил
ожоги на недавнем пожаре, но скоро выяснилось, что безнадежных отправили в
анделахаллы, а ходячие перекочевали на восток, в новую столицу со смешным
названием Куличик. Сидеть сложа руки, пока Юрг разыскивает проводника,
Стамен был просто не в состоянии; но тут правитель Лронг, заслышав о том,
что вернулись обитатели другого мира, спешно прибыл к пепелищу Пятилучья и,
застав только принцессу со Стаменом, принялся сетовать на плохое вооружение
своих ратников, опасаясь нападения соседей, прослышавших уже про грандиозное
огневище, пожравшее город-дворец, но оставившее нетронутой башню с
сокровищами. Сейчас мешки с жемчугом спешно грузили на вьючных единорогов и
переправляли в Куличик под надежной охраной; оцепление стояло и вокруг
нетленного зиккурата. Но если через пограничный лес прорвется орда на
бешеных кабанах, да еще и с презираемыми здесь луками, стреляющими короткими
стрелками, напитанными едким соком, утаиться от них будет непросто.
в предзакатные тона, словно ее Юрг, ее звездный эрл, мог появиться откуда-то
сверху. В ней ничего не осталось от той бешеной, неукротимой воительницы,
которая говорила: "Мы будем жечь города...". Сейчас она была только матерью,
вернувшей своего сына, и женой, ожидающей мужа, которого она чуть было не
потеряла навсегда. Вот только женщиной, соединившейся со своим возлюбленным,
она не стала - с того момента, как они узнали об исчезновении Таиры, ни Юрг,
ни Сэнни не позволили себе даже мысли о собственном счастье. Его просто не
могло быть, пока они не отыщут и не вернут отцу угаснувшего Светлячка...
вспоминать. Сохранять то царственное спокойствие, которое всегда отличало
принцессу в моменты невидимой постороннему глазу готовности к любым
стремительным действиям. Бессильная боль воспоминаний может только
затуманить рассудок. Но воспоминания возвращались, и даже не чередой всех
нелепых, трагических событий, а ощущением собственной тогдашней отрешенности
от любых человеческих чувств - теперь-то она сознавала, что стремление
вернуть себе своего малыша было даже не горем женщины, а слепой яростью
тигрицы, потерявшей детеныша. И она предчувствовала, что эта память о
ледяной беспощадности, не знающей ни любви, ни сострадания, будет
преследовать ее до конца дней...
руки. Так нельзя. В любой момент может появиться Юрг, ее командор, и надо
будет действовать. Она глубоко вздохнула и постаралась как можно дольше
задержать дыхание. Серебряное и голубое, соединить серебряное и голубое.
Тогда в этом сплаве родится цвет далеких звезд. Серебряное и голубое... Это
маленькое нехитрое заклинание всегда помогало ей обрести душевное
спокойствие. В глубине зажмуренных век задрожала, отдаваясь трепетом ресниц,
рожденная в потемках холодная звезда. Мысли снова стали трезвыми,
послушными, ограниченными лиловым островком плаща, на котором спал,
посапывая, смуглый золотоволосый Ю-ю.
самочка гуки-куки тут же встрепенулась и подняла голову, уставившись на
принцессу укоризненным оленьим глазом. "Не бойся, твоего не трону", -
шепнула мона Сэниа. Зверушка недоверчиво шевельнула ушами, но успокоилась. А
не взять ли ее с собой на Джаспер? Когда Ю-ю начнет подрастать, ему станет
одиноко. Никто из дружинников еще не обзавелся потомством, а семьи ее
драгоценных братцев навсегда для нее закрыты. Остров большой, корма для двух
гуки-куки будет предостаточно, только вот как перенесут тихрианские
теплолюбивые звери неминучие осенние ураганы? Нет, в первый год нельзя,
хорошо еще, если сами они с Юргом как-то приспособятся. Эрромиорг пришлет из
замка сервов, над всей чашей кратера можно будет возвести прозрачный купол,
до зимы еще далеко. А зимой... Сама она не боялась зимы - разлука с любимым
ощущалась сейчас так мучительно, что целой вечности, казалось, не хватило