Чтение 3–й страницы книги ~Слимп~

вот здесь... отсюда.

- Срочный ремонт обуви, - равнодушно сказал Филиппов, глянув на страницу, -
качество гарантируется. Улица Большая Лесная, будка восемь. Ну и что? - и
откусил от бутерброда.

- Как - что? - взвился Семђн Владимирович, - вы же одно и то же объявление
видите по-разному. Не то, что увидел я! Другое!

- Чего? - не понял Витя. - Хочешь сказать, мы уже надрались до того, что и
читать разучились? Брось, - встал и хотел было сказать очередной тост, но
его остановил один из малоизвестных Семђну мужичков - как оказалось, его
звали Сашей - и вежливо попросил газету. Саша обнаружил, что в
заколдованном объявлении говорилось и не о корове, и не о ремонте обуви, а
сообщалось о разводе некой гражданки Тимирязевой с мужем, находящимся под
следствием. Вот так.

Над столом повисло тягостное молчание. Газета пошла по кругу: все с
недоумением таращились на невероятное объявление-хамелеон, перечитывая его
по очереди так и сяк, даже кверху ногами, но всђ равно каждый раз читалось
одно и то же. Но у каждого - свођ.

- Пора пьянку закруглять, - наконец сделал верный вывод хозяин мастерской.
- Допились. Скоро не то что сумасшедшие объявы мерещиться станут, зелђные
марсиане на столе появятся. Пятнистой наружности. Запросто. - И налил всем
ещђ разок. Для снятия стресса.

Выпили молча. Семђн Владимирович тоже выпил водки, - а как же иначе, после
такого-то, - хорошенько залив еђ пивом. И как-то разом начал быстро
пьянеть, словно чистого спирта вместо пивка хватанул.

- Да-а, - чуть погодя неопределђнно протянул Алексей Анатолиевич, нетвђрдой
рукой макая лук мимо кучки соли, - надо же... А, кстати, ты-то что
прочитал? С тебя же всђ началось.

- Да вот, - Семђн почесал в затылке, - такая непонятка, что... Эх! - пожал
плечами и зачитал то самое объявление. Настоящее.

- Слимп какой-то, - задумчиво сказал никогда не пьянеющий Давыдов,
облокотившись о стол и подперев тяжђлую голову обеими руками, -
аббревиатура, что ли? Сельский Лепрозорий Имени Мери Поппинс. Несомненно. -
И захихикал.

- Что-то там о транспортном заклинании говорилось, - подал голос Ивтушенко,
- неужто есть такое?

- Есть, - невнятно согласился Семђн Владимирович, язык уже плохо слушался
его, заплетался во всю, - мелким шрифтом напечатано. В самом низу, - и
неожиданно икнул.

- Тогда читай его, - чђтко и строго приказал Витя, - глядишь, оно вместо
такси нас по домам развезђт. Дожились, ђлы-палы, уже заклинания в газетах
публиковать начали! Мр-ракобесы, - и затих, неожиданно заснув прямо за
столом.

- Эй, погоди! Стой! - всполошился Ивтушенко, но было поздно: Семђн
Владимирович, послушно кивнув, старательно и, насколько мог членораздельно,
икая через слово, произнђс короткую, абсолютно непонятную фразу.

- ...твою мать! - это было последнее, что услышал Семђн от барда, роняя
газету и проваливаясь в зелђную ледяную темноту.

...Испугаться Семђн не успел, падение было слишком коротким. Но то ли от
холода, то ли от чего другого, а протрезвел он за эти секунды основательно.
Точно под ледяным душем постоял.

Зелђный сумрак рассеялся, сменившись обычным, не потусторонним; Семђн
открыл глаза. И тут же закрыл их. Потому как того, что он увидел, было
достаточно, чтобы понять - с ним случилось что-то ужасное. Одно из двух:
либо у него началась белка, либо в пиве была какая-то сильная наркота.
Ничем иным объяснить происшедшее с ним Семђн Владимирович пока не мог, хотя
о белой горячке знал только лишь понаслышке, а наркотиками никогда не
пользовался, испытывая к ним изначально брезгливое отвращение. Семђн
потрусил головой, крепко потђр лицо и уши руками, пару раз глубоко вздохнул
и снова открыл глаза. Но бредовое видение не исчезло.

Он стоял посреди то ли большого круглого зала, то ли искусно обработанной
пещеры - далђкие гладкие стены вокруг него уходили ввысь, где-то в вышине
смыкаясь над головой глухим куполом. Стены и сам купол ровно тускнели
матовым молочным светом, создавая впечатление пасмурного осеннего дня; по
стенам, спиралью снизу вверх, шла какая-то бесконечно длинная надпись,
сделанная громадными, в рост человека, чђрными широкими буквами. Буквы были
абсолютно непонятными, больше похожими на размытые чернильные кляксы и
подтђки, чем на читаемые знаки. Не могло быть таких письмђн ни у каких
известных Семђну народов! Однако Семђн почему-то знал, что это именно
буквы, стоило ему лишь разок на них взглянуть. И ничего хорошего в той
надписи не было, это Семђн тоже понял сразу, хотя и не мог объяснить,
откуда взялась у него такая уверенность.

А рядом с ним, с Семђном Владимировичем, лишь руку протяни, высилась гора
золота. Были здесь и монеты, и разные цепи, и какие-то пузатые кувшины с
витыми ручками, и кубки с самоцветными украшениями. Из небрежно брошенных в
кучу там и тут золотых ларцов высыпались разноцветные камни, которые
зловеще посверкивали среди монет словно чьи-то мокрые глаза.

Высокая, выше самого Семђна, гора блестела неживым драгоценным сиянием,
искажђнно отражая в начищенных кувшинах и без того перекошенную физиономию
Семђна Владимировича.

Стояла мђртвая тишина.

Вот тут-то Семђн и перепугался: не стены заморочные так подействовали на
него, не золото, в немыслимых количествах наваленное перед ним, а именно -
тишина. Тишина, от которой гудело в ушах.

- Эй, есть тут кто? - вполголоса спросил Семђн, невольно пятясь от пышного
золотого великолепия и затравленно оглядываясь по сторонам, - или как?

Под ногами оглушительно хрустнуло. Семђн Владимирович глянул вниз и с
воплем отпрыгнул в сторону: Семђн стоял как раз на костях, на человеческих
костях. На скелете. Собственно, скелета как такового уже не было - он
только что осыпался рђбрами, превратившись от сениной кроссовки в плоскую
костяную насыпь. Серый пыльный череп, с аккуратной дырочкой во лбу, потеряв
нижнюю челюсть медленно откатился в сторону.

- А, нашего полку прибыло! - уверенным, хорошо поставленным баритоном
сказал раздавленный скелет. Разумеется, скелеты говорить не могут, подумал
Семђн, не бывает такого, но голос явно доносился откуда-то из костей,
из-под дуг сломанных рђбер.

- Кто тут? - срывающимся голосом повторил Семђн, - кто говорит? - и на
всякий случай ступая тихо-тихо, подался в сторону, подальше от
разговорчивых останков.

- Вот, - удовлетворђнно заметил тот же голос, - у него уже и слуховые
галлюцинации начались. Голоса слышит! Что-то уж слишком быстро... Последний
из слимперов, если не ошибаюсь, лишь через неделю зов Горга услышал. -
Голос запнулся, в сомнении похмыкал. - Кажется, этот Горг у них ангел
подземелья... Или не ангел? Да нет, ангел, но не подземелья. И не Горг.
Что-то я запутался в их дурацкой мифологии... - пожаловался баритон. -
Тоска-а-а, - голос зевнул с прискуливанием. - Одно и тоже. Да-с, - и умолк.

- Да кто же здесь?! - взорвался Семђн, - какие слимперы? Какие ангелы? Он
ещђ и издевается, зараза! Сейчас я тебе покажу, как над похмельным
человеком изгаляться, - не придумав ничего лучшего, он схватил с пола череп
и со злостью метнул его в костяную кучку. Тяжђлая серая пыль облачком
взметнулась над костями, и Семђн, обессилев, сел на пол.

- Ну где же я? - в тоске спросил он сам себя, обхватив голову руками и
раскачиваясь из стороны в сторону, - что со мной? Ой худо мне, ой тошно, -
и замолчал, тупо глядя вниз.

- Эй, блевать только не вздумай, - ехидно предупредил голос, - воды в этих
местах нет. Нету водички. Стало быть, потеря жидкости невосполнима. В
пустыне и то влаги больше... Зато золота сколько! Навалом. Небось, не
золотишко искал, а? Не золотишко. А попал сюда. Вот же дурак! Ну давай,
давай, начинай на судьбу свою жаловаться, стонать начинай. Не стесняйся. Не
ожидал, небось, в такое местечко угодить? Э-э, да откуда тебе знать-то про
него... На твођм месте, дурень, я бы поостерђгся к стенкам подходить. Тем