что они из чистого золота, а звон их возвещает каждому прохожему, что он -
Эрик Горин - стал наконец тем, чем всегда мечтал стать, - настоящим
ученым-физиком.
Фокс. Уайт торопился поскорее окончить работу над своим прибором, чтобы
уехать на побережье и пробыть там хоть две недели до начала осеннего
семестра. Он работал один в большом пустынном здании, наслаждаясь
ощущением покоя и полной обособленности, и сначала не обратил никакого
внимания на молодого человека, который остановился на пороге, наблюдая за
его работой. Уайт подумал, что это какой-нибудь случайный посетитель,
который, заблудившись в пустом здании, нечаянно забрел сюда и сейчас
уйдет. Он снял со стены кислородную горелку, приоткрыл немного газовый
кран и зажег газ - вспыхнул венчик желтого пламени, - затем прибавил еще
газа и кислорода, и гудящее пламя вырвалось длинным голубым языком.
решил запаять ее, пока трещина не поползла дальше. Некоторое время он
медленно и осторожно водил перед собою ослепительным пламенем паяльной
лампы, затем снял защитные очки. Когда в глазах его исчезли темные пятна,
он увидел, что юноша все еще стоит в дверях, спокойно опершись о
притолоку. Казалось, он даже не сознавал, что ведет себя бесцеремонно. Он
спокойно и сосредоточенно наблюдал за работой профессора, и, если у него и
были какие-то глубокомысленные замечания, он держал их про себя.
правильные черты лица и преждевременная седина в волосах. Красивое лицо и
буква "Б", первая буква его имени, сыграли немалую роль в формировании его
характера. Буква "Б" означала Биверли - явно девичье имя, как считают все
мальчики. Чтобы отвлечь внимание от своего слишком хорошенького личика, он
научился показывать фокусы, а для пущего отвода глаз усвоил
грубовато-резкую манеру речи.
жидкостей. Он никогда не смог бы получить Нобелевскую премию и даже не
мечтал об этом - честолюбие его не мучило. Грубоватый тон так и сохранился
у него на всю жизнь: зная, что это просто привычка, он считал, что и
другие должны сразу понимать это. Жизнь профессору представлялась довольно
простой, потому что всех людей на свете, кроме жены и нескольких верных
друзей, он считал дураками, и что бы ни происходило, виною всему были они,
а он был ни при чем.
взгляд на непрошеного посетителя, он снова взялся за кислородную горелку,
забыв, что темные очки лишают его лицо всякого выражения.
секретарши, казалось, шевелились у него в кармане, как живые, и он не мог
удержаться от искушения испробовать их. На другой день после разговора с
Фоксом он приехал в университетский городок, договорился о комнате в
общежитии для аспирантов и сейчас же отправился в пустовавшее пока здание
физического факультета. Массивная входная дверь была широко распахнута
навстречу августовскому утру. Вокруг не было ни души, но Эрик, пробуя свой
первый ключ, принял небрежный вид, чтобы никто не догадался о
переполнявшей его жгучей радости и гордости. Ключ легко повернулся в
замке. Теперь все здание принадлежало ему. Он улыбнулся.
студенческого лифта предложил Эрику поднять его на любой этаж, но Эрик не
пожелал отказаться от своих привилегий, и лифтер подробно объяснил ему,
как пользоваться лифтом. Эрик открыл дверцу собственным ключом и нажал
кнопку самого верхнего этажа. Первый раз в жизни он имел дело с
автоматическим лифтом, и чем выше он поднимался, тем сильнее охватывал его
страх. Ему казалось, что кабина вот-вот ударится о верх шахты, трос
порвется и он погибнет ужасной, преждевременной смертью; Но вот лифт
замедлил ход, и Эрик вышел на семнадцатом этаже, словно высадившись на
необитаемом острове. Второй ключ, без сомнения, обладал волшебной силой.
Теперь Эрику принадлежали все этажи этого здания.
спуститься пешком на третий этаж, где находилась аспирантская комната. Но
на пятом этаже, как раз против лестницы, дверь какой-то лаборатории была
настежь открыта, он заглянул туда и впервые в жизни увидел аппаратуру для
научных исследований.
вспыхнул сноп ровного голубого пламени. Эрик узнал хоковскую кислородную
горелку, употребляемую для запайки стекла. Затем появился обнаженный до
пояса человек с седой головой, в темных очках, повернулся к Эрику спиной,
и гудящее пламя стало лизать одну из стеклянных спиралей, подымавшихся
вверх от самого пола.
человеческого роста и походил на замысловатое нагромождение лома. На
бетонных цоколях стояли латунные камеры емкостью в галлон, с круглыми
стеклянными окошками. Они соединялись между собою стержнями. Тут же
виднелась простая деревянная доска со множеством вделанных в нее
циферблатов. Целые связки проводов ползли вверх и вниз по опорным стойкам,
и из этого хаоса то тут, то там проглядывали изогнутые стеклянные трубки
диаметром чуть побольше дюйма; стальные пластины были скреплены болтами с
латунью и угловым железом, и все вместе имело какой-то незавершенный вид.
еще торчал в дверях с таким безмятежно-самоуверенным видом, с выражением
такой готовности восхищаться и помочь своим советом, что Уайта стал вдруг
разбирать смех.
такая ирония, что Эрик сразу почувствовал себя маленьким и ничтожным,
словно его тоже повесили на маленький гвоздик рядом с этой горелкой. - А я
- старый профессор, Сэмпсон Уайт.
удачным. Подняв плечо, он вытер об него потную щеку.
помощники.
исследовательской работой.
есть ли у вас какие-нибудь способности?
профессора подсказало ему, что эти слова не нужно принимать всерьез.
меня об этом спрашивает, получаются неприятности.
придираться ко мне. Но я все-таки всегда отвечаю "да", потому что, сами
посудите, как же иначе можно ответить на такой вопрос?
одних разговорах о ваших способностях вы далеко не уедете. А теперь
проваливайте, мне некогда. Еще увидимся как-нибудь. - Светлые усталые
глаза улыбнулись. - И не очень хвастайтесь, если только вы на деле не
лучше; чем на словах.
полуоблегченно улыбаясь.
незапертой.
облысевший молодой человек и рылся в ящиках. Он поднял глаза на Эрика. В
его взгляде было что-то собственническое.
этот стол, когда я уберу свое барахло, но если у вас есть хоть капля
разума... Слушайте, у вас найдется пять центов?
осторожненько сойдите вниз, дойдите до угла Сто шестнадцатой улицы и
Бродвея, сядьте в метро и больше никогда сюда не возвращайтесь. Это
Флинт Эрик
Корнев Павел
Сапковский Анджей
Херберт Фрэнк
Василенко Иван
Шилова Юлия