отдаленно напоминавшие рысей, но только меньше - камышовые коты. Это были
ловкие охотники, умевшие бесшумно подкрасться к утке или лебедю и убить их,
перекусив шею, а в случае опасности выгнуть спину, зашипеть и исчезнуть в
густых шелестящих камышах.
незаметно подкрадываться к дичи. На камышовых котов не охотились - много ли в
них мяса, к тому же колдун утверждал, что тому, кто убьет камышового кота,
перестанет везти на охоте и зимой в его пещере задует огонь, что считалось
дурным предзнаменованием.
название - племя Камышовых котов.
полосатых котят с недавно прорезавшимися глазами. По какой-то причине они
потеряли мать, которая могла погибнуть в схватке с кабаном, волком или рысью,
или же котята просто вывалились из своего убежища в дуплах старых ветел.
в кровь все руки. Пожалев их, Агам взял котят в пещеру и стал кормить
кусочками мяса.
малышам и девчонкам, котята нравились, а взрослых воинов и стариков мяуканье
котят нередко раздражало и они бы выбросили их в реку, если бы колдун не
пригрозил им проклятием - нельзя убивать священное животное племени! Один из
котят вскоре подох, Агам подозревал, что кто-то бросил в него камнем, но
второй котенок вырос и потом убежал в камыши. Камышовый кот так до конца и не
был приручен, хотя Агама он не боялся и не прятался от него, а однажды даже
позволил забрать у себя задушенную утку.
сложно переплетенными родственными узами. В основном роды состояли из матери,
отца, их взрослых сыновей с женами, дядьдев, сыновей сыновей и так далее по
прямой линии. Женщины и дочери считались принадлежащими к тому же роду, что их
муж или отец. После замужества девушка переходила в род к мужу.
насчитывало около 80 мужчин-охотников, не считая женщин, детей и стариков,
которые в рассчет не принимались.
мужчин-охотников. Довольно часто происходило, что кто-то из мужчин-охотников
погибал в схватке со зверем или умирал от болезни. Тогда заботу о его жене и
детях брал на себя весь род, хотя, разумеется, попреков, подзатыльников и
угроз осиротевшим детям хватало.
весен, а его младшей сестре Омре четыре весны, их отец Яргле неудачно спрыгнул
с дерева и сломал ногу. Перелом был очень неудачный, из него пошла кровь, и
даже колдун не смог помочь, хотя честно плевал на рану, кувыркался через
кост"р и посыпал место перелома сухим медвежьим пометом. Через два дня Яргле
умер, а его мать Рынна и Агам с Омрой остались без его защиты.
своими семьями, так что хотя какую-то помощь они оказывали, в основном Рынне и
Агаму и совсем маленькой Омре приходилось рассчитывать только на самих себя.
узнал все ягоды в лесу, какие ядовитые, а какие нет, и кормил себя и свою
сестру. Иногда он ухитрялся поймать на мелководье какую-нибудь небольшую рыбу,
и они съедали е" или жареной на костре или, если были голодны, прямо сырой.
первого большого лосося, а потом сделал себе лук и стал охотиться на уток, так
как для больших охот на оленей или тем более на диких свиней он тогда был ещ"
слишком слаб. Иногда ему удавалось подстерить утку-другую, и если его добычу
не отнимали старшие мальчишки типа Уюка - а в пещерные времена это встречалось
вокруг и около - то он приносил добычу матери и сестре. Жили они, конечно,
впроголодь, но вс" же не умирали.
вернуть, их семья оказалась в очень сложном положении. Без остроги крупную
рыбу не взять, тем более, что массовый ход лосося, когда река буквально кипела
ими, уже закончился и теперь только изредка можно было видеть небольшие стаи
рыбин.
поколотить, причем очень сильно. Любые орудия, особенно хорошие, как остроги
или копья, изготавливались с трудом и ценились дорого. За одну острогу нужно
было отдать бусы из медвежьих зубов или два каменных ножа. Но дороже всего
ценился кремень, которым высекали огонь. Такой кремень было всего один в роду,
и за него соседний род не пожалел бы даже трех убитых оленей и двух десятков
острог, но никто не согласился бы на такой обмен, потому что искрящийся камень
почти не встречался в этих краях.
со странным разрезом глаз и без единого зуба. Старик был еле жив от голода и
бормотал на непонятном языке, должно быть, его несколько дней несло по реке,
вздувшейся по весне от половодья, а старик был слишком слаб, чтобы добраться
до берега вплавь.
таких лет, чаще всего не доживали даже до седых волос. Вначале мужчины
наставили на старика копья, но потом, увидев, что он не опасен, опустили их.
Старик что-то повторял на непонятном языке и показывал на рот - просил есть.
пустил его к костру в своей пещере. Тогда был сезон хорошей охоты и дичи было
много.
их языке. К тому времени к нему привыкли и не возражали, чтобы старик остался.
Возвращаться в свое племя старик уже не стал, потому что это было опасно, да и
силы у него были не те.
враждебных племен, которые могли запросто убить старика, да и хищников в
прибрежных зарослях хватало. Агам ещ" помнил этого старика, хотя тот и умер за
год до отца. Маленьким, он проводил с ним много времени. Желтокожий старик
научил Агама кое-каким словам из его родного языка, а также научил вырезать из
дерева обломком каменного ножа фигурки. Перед смертью старик оставил Яргле тот
самый кремень, которым можно было высекать огонь.
Рынны как самая большая их ценность, больше у них ничего не было, кроме пары
старых шкур и остроги. Кремень не раз хотели отобрать у них или украсть, но
Рынна его где-то спрятала и не говорила где.
угол пещеры, разгребла траву и сунула руку в щель, скрытую сухой травой и
камнями. Агам догадался, что там она и прячет кремень.
с грустью сказала, что, вероятно, им все же придется обменять кремень и тогда
у них ничего не останется в запасе на случай зимнего голода.
будет пережить зиму, Агам с утра стал делать новую острогу. Девятилетняя Омра
крутилась рядом, пытаясь найти для брата маленькие подходящие по размеру
камешки с острыми краями, необходымые для изготовления зубцов на остроге.
кусок хорошего камня, чтобы сделать нож, пилу или гарпун. Большие куски камня
могут пригодиться разве только на охотничий топор, которым оглушают раненую
дичь, а, скажем, для наконечников стрел они совершенно не нужны. Чаще всего
Камышовые коты вообще не делали наконечников для стрел, а просто брали прямые
стебли сухого прошлогоднего камыша, полые внутри, и вставляли в пустоту для
утяжеления небольшие прямые палочки. Вместо наконечника у таких стрел был
просто продольный срез камыша, острый настолько, что, зазевавшись, им можно
было проткнуть насквозь ладонь. Правда, такие стрелы легко ломались и на
крупную дичь не годились, но для птицы подходили, потому что летели далеко и
прямо.
чем у его сопременников, да и надбровные дуги, так развитые, скажем, у отца