неподатливой, но очень теплой.
Я пойду... Надо сказать хотя бы старику Рахмету.
задержат? И вообще... А мне нужно в Хорезм!
теперь, на склоне моих лет, когда победа уже близка, все может рухнуть.
меня! - раздраженно потребовал он.
И вообще я ничего не хочу скрывать!
нужно спрятать. Иди и поскорей закопай его в ту яму. Да поглубже! Чтоб его
никто не видел и не нашел, пока я не уеду. Вот ведь недаром говорят, что
незарытый алмаз часто приносит несчастья... Да, кстати... Проверь,
действительно ли это алмаз. Попытайся чем-нибудь оставить на нем царапину.
Или разбей его. Если разобьешь, значит, это не алмаз. И нам нечего будет
бояться, будто мы фотографа ударили из-за его алмаза. Тогда и закапывать
нечего!.. Да пошевеливайся, надо узнать, что это такое он принес. А я
врача пока тут подожду.
утверждал, что вызвал по телефону врача, а сам теперь просит подождать
хотя бы до завтра, не сообщать в милицию. Ясно, что и без моего звонка его
задержат. Значит, врача дядя не вызвал?.. Но ведь кому-то он звонил?"
травмы фотографа Кобальского? И тогда получится, что удар молотком
произошел не в результате инерционной противосилы, а из-за каких-то тайных
побуждений - моих или дядиных...
Аннадурдиев видел, что завернуто в коврик. Но, может быть, второпях я так
его и оставил, полуоткрытым?..
из коврика, упал на землю.
глыбу с боку на бок, я видел, как в ее глубине переливаются причудливые
волны глубоко разреженного и концентрированного света. На ребрах
непрерывно вспыхивали и гасли белые и цветные искры.
он, кристаллический скальный осколок. Я схватил кремень и, напрягаясь,
стал тереть им по гладкой поверхности - ни единой царапины, несмотря на
все мои усилия." Кремень скользил по зеркально-гладкой плоскости словно
деревяшка по стеклу. Я убеждался в этом и в пятый и в десятый раз: да,
похоже, это был настоящий алмаз, а не обломок какого-нибудь дешевого
минерала. Не желая мириться с безусловным фактом, надеясь на чудо - что
это не алмаз, а что-то так себе!.. - я принялся изо всей силы, ничуть
больше не опасаясь старика соседа, лупить по драгоценному камню тяжелым
молотком, и тот безостановочно ударялся о плоскость и, увлекая руку,
молниеносно, высоко летел вверх.
Смотри, кто идет! Он живой! Живой!..
невредимы?? Это же чудо! Неужели это возможно? Вы живы-здоровы!
здоров, кость от кости!
краям, по контуру, они словно бы чем-то были изъедены.
Следы ботулизма. Многократно случалось отравляться органикой. Да и
обмораживать приходилось. Ну так что, в путь?
головой. - Я рад вам помочь.
Кобальский. - Но есть одно "но": человек, который согласится оказать мне
помощь, должен быть разумным и покладистым, а не легкомысленным и
вздорным, каким, например, ты, молодой человек, показал себя ночью, когда
я тебе звонил.
Станислав и локтем подтолкнул меня в спину, - в грязь лицом больше не
ударит! Да и набрасываться на вас с молотком не будет!..
холма, где, ты знаешь, проходит линия высоковольтной электропередачи. Туда
для эксперимента надо отвезти оптическую установку.
Кара-Богаз-Гол.
полтысячи километров, а вы хотите по пескам и такырам добраться до берега.
У меня ведь старый "Москвич", первого выпуска. Он в хорошем состоянии,
но...
самонадеянно возразил Кобальский. - Думаю, что все-таки доедем!.. - И
засмеялся, глядя на дядю.
похвалит. Машину он бережет...
Уверяю вас! Дальше, от холма, мы поедем на твоем автомобиле... ну не в
полном смысле слова, что ли... Итак, по рукам? - решительно спросил он
меня.
ладонями обхватил наши сжатые руки, молча, поощрительно потряс их и
решительно пошел в дом - досыпать.
вызваны острой необходимостью скрыть или ликвидировать какие-то прорехи в
его таймом замысле. Я лишь позже понял, что "слишком многое" из своих
намерений он рассказывает мне для того, чтоб скрыть самое главное. Меня
его эксперимент у холма очень заинтересовал, но и хотелось остаться дома,
потому что, словно невыносимый зуд, меня одолевало нетерпение: побыстрей
избавиться от ошибочного, досадного представления, какое сложилось у меня
о дяде. "Не может быть, - все твердил я, - что дядя Станислав такой
беспардонный человек... Конечно, я сам, можно сказать, ночь не спал,
отчего и раздражен - вот и кажется, будто от дяди несет развязностью
нравственно нечистоплотного человека... Но он ведь с дороги, устал и
поэтому тоже раздражен. А сильней всего, конечно, дядю и меня вывел из
равновесия по моей же вине происшедший несчастный случай с Кобальским..."
Станислава таким, каким я его знал по рассказам отца и матери.
"широкая и щедрая" натура своим размахом заинтриговала меня самым
основательным образом. Я смутно догадывался, что его невероятная щедрость
лишь жалкие крохи со стола сокровищ совсем иного рода. Похоже, более чем
интересным и многое объясняющим обещал быть эксперимент у холма за
городом.
Станислава..."
старенький "Москвич". Я все колебался: куда положить алмаз. Испробовав
немало мест, решил наконец свою невиданную драгоценность закопать
где-нибудь в сарае.
пробороздить ею по чему-то визжащему и громыхающему, прежде чем она
открылась. Было чему удивиться: земляной пол перед дверью был завален
грудой каких-то черепков коричневато-серого и грязно-желтого цвета. На
груде лежал молоток. Черепков было ведер пять-семь. Я не мог понять:
откуда взялись здесь эти обломки, ведь рано утром, когда я бегал за
молотком, их тут не было!
там алмаз. Под моими ногами черепки слегка расползлись... и вдруг я под
ними увидел что-то зеленое. Я бросил алмаз и стал расшвыривать эти
странные обломки. Какая-то материя, тряпка... Я ее вытащил. Это были
зеленые диагоналевые брюки... Потом вытащил ботинок, шелковую сорочку, еще
один башмак с двумя носками в нем, майку и что-то еще. Сам собой возникал
вопрос: где же человек, который, может, совсем недавно носил все это?
концов? Что там за черепки в сарае?
трофеи?..
Панов Вадим
Никитин Юрий
Мурич Виктор
Василенко Иван
Херберт Фрэнк
Афанасьев Роман