у доктора? Помнишь, к тебе приезжал один, кажется, из Ланка? В прошлом
месяце... Как же с ним?
- Помню, конечно, помню. Это был почтеннейший ведеор Канир, доктор
каких-то там обезьяньих наук!.. Но это пустое дело, малыш! Приезжал,
наобещал, да с тем и остался, - Шорднэм махнул рукой и пустил в потолок
мощную струю табачного дыма.
- А какую работу он предлагал тебе? - не унимался Дуванис.
- Работу? Очень смешную... Присматривать за живой обезьяной, за огромным
рыжим орангутангом!
- Шутишь!.. - не поверил Дуванис. - Нет, Рэ, ты серьезно скажи! Может, ты
уйдешь, а этот доктор как раз и пожалует. Тогда бы я вместо тебя
нанялся... Калия была бы так рада! Сам понимаешь, только мы поженились и
вдруг на тебе - меня выгоняют с работы! Совсем она у меня загрустила...
- Понимаю, Дув, все понимаю, хотя и не одобряю твоей преждевременной
женитьбы. Но тебе эта работа не подойдет, - с полной серьезностью ответил
Шорднэм. - Доктор Канир, видишь ли, искал парня рослого, крепкого. Он в
самом деле предлагал мне стать чем-то вроде сторожа при подопытном
орангутанге. Это тебе не сверлильный станок. Тут бы скалды Вар-Доспига
вполне подошли! Или вот Рульф, ему бы такая работа тоже пришлась по
плечу... Что ты на это скажешь, старина Рульф?
- Мне наплевать на обезьян и на их хозяев! Мне мой завод подавай обратно
или мою законную долю от работы этих идиотских скалдов, будь они трижды
прокляты! - мрачно прогудел Рульф и вдруг, вскипев гневом, треснул кулаком
по столу. - Сволочи вы! Холуи безмозглые! На обезьян размениваетесь! Тут
бы всем вместе взять хозяев за горло и вытрясти из них то, что нам
принадлежит по праву, а вы шляетесь по дорогам, как неприкаянные, да ищете
только, где бы пару суремов зашибить!
- Брось, Рульф, не расстраивайся! Если ты меня имеешь в виду, то, будь
уверен, я не собираюсь поступать в рыцари бесконечных дорог и слоняться по
гирляндским проселкам в поисках случайного заработка, - спокойно заметил
Рэстис и положил свою тяжелую руку на плечо друга.
- А что ты, интересно, намерен делать?
- У меня, дружище, есть четкий план действий. Хочешь знать, какой?
- Представляю себе, что у тебя за план... А впрочем, валяй выкладывай, а
мы с Дуванисом послушаем!
- Так вот, друзья, из Марабраны я двинусь на север - в Сардуну, а потом в
Варенгу. В Сардуне-то положение вряд ли лучше нашего, и я на нее особенно
не рассчитываю, а вот в Варенжских лесах наверняка можно устроиться. Все
равно кем - лесорубом, шофером или по ремонту машин... Вот, пожалуй, и
весь мой план...
- Не густо, - пробасил Рульф.
- Знаю, что не густо. Но другого выхода у меня нет. Ведь у нас, в
Марабране, даже в порту шляются сотни безработных, готовых за одни харчи
выполнять черт знает какую работу! Значит, здесь мне остается либо с
голоду подохнуть, либо превратиться в подонка и заживо похоронить себя в
Гух-Норбе!..
- Неправда! - рявкнул Рульф и, дернув плечом, сбросил руку Шорднэма. -
Неправда, говорю я! Весь твой план, Рэ, - это игра с нищетой в жмурки! Это
ничем не лучше Гух-Норба! Потому мы и сидим на бобах, что болтаемся по
всей стране, надеясь на чужого дяденьку! А Браску и ему подобным это на
руку! Им выгодно иметь дело с такими слюнтяями, которые без единого слова
уступают свои места тупорылым роботам Вар-Доспига! Надо силой заставить
хозяев считаться с нами!.. Да, силой!
- Какой силой?! Как заставить?! - взвился вдруг Дуванис Фроск, весь
раскрасневшись от волнения.
- Бастовать надо! - отрезал Эмбегер.
- Ах, бастовать?! - продолжал кипятиться Дуванис. - Скажите пожалуйста,
какая новость! А мы-то бедные и не знали!.. Чтобы бастовать, нужны деньги!
А денег нет!
- Да, с деньгами скверно, - мрачно согласился Рульф. - Касса пуста. Да и
не удивительно! С безработных-то что возьмешь?!
- Поумнел! Сразу поумнел!.. Вот и выходит, дорогой Рульф, что лучше хоть
где-нибудь работать, да и исправно платить взносы! А соберутся деньги,
тогда и бастовать можно!...
- Никогда мне вас не переспорить, - проворчал Рульф.
Друзья отпили из кружек и уже более спокойно продолжали разговор о том
положении, которое возникло в последний год на их заводе.
4
Этой ночью гросс сардунский допоздна засиделся за разборкой ежедневных
писем и донесений. Сам он, конечно, не читает - бережет ослабевшее под
старость зрение. Всю полученную почту разобрал предварительно его личный
секретарь протер Мельгерикс, высокий мужчина с изящной эспаньолкой на
надменном лице, всегда облаченный в просторное белоснежное одеяние.
Выполнив заранее всю главную работу, протер теперь докладывает гроссу
содержание важнейших бумаг.
Брискаль Неповторимый - худой, немощный старец восьмидесяти пяти лет -
сидит перед камином, греет над огнем дрожащие руки и рассеянно внимает
монотонному голосу Мельгерикса. Мысли его при этом то цепляются за
услышанные слова, то безотчетно уносятся в фантастический мир причудливых
образов, порожденных пляшущими языками пламени.
- Подал докладную записку научный консультант вашей святости профессор
Пигроф Вар-Доспиг, - говорит протер-секретарь, с трудом подавляя зевоту. -
Он отчитывается в своей работе по специальному заданию вашей святости. Как
вам известно, в процессе создания эвристического робота, обозначенного
шифром "Материон", профессор Вар-Доспиг сконструировал
самопрограммирующийся автомат логического действия и под маркой "скалд-12"
уступил его серийное производство фирме "Куркис Браск и компания" в
Марабране, Условия сделки таковы: с каждого проданного скалда в пользу
Гроссерии будут поступать отчисления в размере двадцати процентов его
покупной цены. Завод Куркиса Браска полностью овладел производством
скалдов и выпустил первую партию этих автоматов численностью в сто штук.
Их приобрел сам Куркис Браск для своего предприятия. Стоимость каждого
скалда составляет сто тысяч суремов. Таким образом, фирма "Куркис Браск и
компания" отчислит в пользу Гроссерии ровно два миллиона суремов, чем
будут полностью покрыты расходы по научным изысканиям профессора
Вар-Доспига. Далее научный консультант вашей святости просит отпустить ему
дополнительно двести тысяч суремов для интенсификации научных работ и
одновременно почтительно приглашает вашу святость ознакомиться с очередной
моделью Материона, созданной за последний год. Надо полагать, ваша
святость, что дополнительные ассигнования вы отпустите профессору
Вар-Доспигу не прежде чем осмотрите его новую модель и убедитесь, что она
является существенным шагом вперед к задуманному эвристическому роботу
"Материону". Правилен ли будет такой ответ на докладную записку профессора
Пигрофа Вар-Доспига?
Гросс чуть заметно кивает, не отрывая взгляда от огня в камине. Голос
протера Мельгерикса доносится глухо, словно из какой-то неведомой дали.
Гроссу не хочется расставаться со сладостной дремотой, но, сделав над
собой усилие, он движением век прогоняет ее и вновь прислушивается к тому,
что говорит Мельгерикс.
- Его беспорочество протер Вигурий представил записку по поводу последнего
напутствия, которое надлежало дать престарелому и больному композитору
Гионелю Маску, - бубнит протер-секретарь, заглядывая в очередную бумагу. -
Гионель Маск, как известно вашей святости, приблизился к порогу
неизбежного. Вы сами изволили поручить протеру Вигурию сделать больному
последнее напутствие.
Вигурий выполнил поручение вашей святости, но неполностью, о чем и
доносит. Первое и второе очищение протер совершил благополучно и с
удовлетворением отметил полную покорность умирающего перед лицом
неизбежного. Однако третье очищение ему выполнить не удалось. Придя
сегодня утром в дом Гионеля Маска, протер обнаружил, что умирающий исчез.
От растерянных слуг он узнал, что на рассвете за больным приехал
неизвестный человек, облаченный во все черное, и заявил, что прибыл по
вызову самого композитора. Естественно, что его допустили к больному.
Побыв с Гионелем Маском не более десяти минут, неизвестный вывел его из
дома, усадил в автомобиль и увез. Один из слуг Маска проявил похвальное
усердие и проследил за направлением, в котором незнакомец увез его
хозяина. Этот расторопный слуга доложил протеру Вигурию, что черный лоршес
умчался к южному шоссе, которое ведет в Тартахону и далее в Марабрану.
Протер Вигурий из этого заключил, что Маск - уроженец Марабранской
провинции - решил умереть на родной земле, а увез его кто-нибудь из
родственников. Столь легкомысленным поступком композитор лишил себя
последнего напутствия, а тем самым, как полагает протер Вигурий, и высокой
чести покоиться в сардунском Пантеоне Гениев...
- Вигурий глуп, как средневековый монах! - тихо проскрипел сын божий, не
поворачивая головы, и, помолчав, добавил: - Гионель Маек великий
композитор, прославленный во всем мире. Пусть он умирает там, где ему
легче умирать. Тело его все равно должно быть положено в мраморный
саркофаг в Пантеоне Гениев. Я сам прослежу за этим и лично совершу по нему
великое богослужение в Сарде... Гионель Маск - гордость Гирляндии и
крупнейший алмаз в нашей святой короне! С ним может сравниться разве что
другой великий гирляндец - академик Вериан Люмикор Нотгорн. Поэтому я
приказываю и повелеваю: Вигурию поставить на вид его прискорбное скудоумие
и на полгода лишить его счастья лицезреть нашу священную особу. Ашем табар!
- Ашем табар! - скороговоркой произнес Мельгерикс и, поклонившись
сухопарой спине сердитого старичка, продолжал докладывать: - Пишет и
доносит настоятель храма бога единого в Ланке, что на юге Сардунской
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий
Конюшевский Владислав
Акунин Борис
Афанасьев Роман
Контровский Владимир