Словно почувствовав добычу, вокруг кружила стая прожорливых акул, готовых вместе с победителем разделить зловещее пиршество.
Победителя не оказалось. Оба гиганта, так и не расцепившись, ушли в глубину, а мы так и не увидели конца разыгравшейся на наших глазах трагедии.
— Да,— задумчиво протянул Том,— то тебе не ложка овсянки и не глоток рома. Здесь от одного вида чудовищ дрожь насквозь проберёт. Многое я повидал, но такое не привидится и в кошмарном сне.
Последняя встреча с кальмаром произошла у меня два дня спустя, когда я уже готовился к возвращению на скромную должность Младшего Хранителя.
Мы вышли в море вдвоём с капитаном.
Увидев стаю кричащих чаек, мы подплыли ближе и обнаружили весьма крупного кальмара.
Я посмотрел на Тома. Его глаза полыхали такой неистребимой жаждой мести, что, не сговариваясь, мы рванулись к морскому дьяволу.
На этот раз у нас с собой не было ни гарпуна, ни топора. Ничего, кроме остро отточенного ножа за капитанским поясом!
Но мы подгребли к спруту, и капитан с размаху отхватил половину щупальца.
Кальмар, видимо, спал и тут же очнулся.
Он забил, заколотил щупальцами по воде и внезапно рванулся от нас и противоположную сторону.
Отплыл мили на две и, успокоившись, снова разбросал свои могучие конечности по поверхности моря.
Мы уже не могли остановиться и ринулись в погоню.
Снова Том отрубил спруту щупальце.
На этот раз морской дьявол решил с нами расправиться и с размаху бросился на лодку.
Завязалась страшная тяжёлая схватка, цена которой была жизнь.
С одной стороны — могучее морское чудовище, с другой — два почти безоружных человека.
Бой длился более четырёх часов.
Наверное, в этот день море и святая Мария послали нам с капитаном удачу: мы победили!
Вконец измученные и измотанные многочасовой схваткой, когда у кальмара не осталось больше щупалец, мы подтянули его мерзкое отвратительное туловище, из которого выливалась бурая жидкость, распространявшая вокруг необычайное зловоние, и привязали к корме лодки.
На берегу мы долго стояли, всматриваясь в неподвижную поверхность моря, как будто хотели сказать покоившимся на дне товарищам, что мы никогда, никогда их не забудем, что мы отомстили морским дьяволам.
Затем капитан подошёл к лодке, отрубил от лежащего в ней щупальца метровый отросток и протянул мне:
— Возьми с собой. Пусть это будет памятью о нашей встрече. Я знаю, Боб, или как там тебя? Знаю, что мы больше никогда не увидимся, но ты настоящий парень! Прощай...
ЭПИЛОГ
Сколько лет прошло с тех пор!
Я давно уже работаю Главным Хранителем Канала, но до сих нор не могу понять, как он понял, что я человек другого Мира.
А он понял...
Я знаю точно — понял!
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
В ЧРЕВЕ КАШАЛОТА (Из воспоминаний Хранителя Канала Времени)
1.
Пожалуй, за время работы в Службе Хранителей Связи Времён я знаю единственный случай, когда она вмешалась в ход событий. Правда, дело шло о жизни и смерти человека.
Эта история произошла спустя несколько дней после моего назначения Старшим Хранителем Сектора XIX Века. Я уже столько раз бывал в прошлом, что однажды потерял осторожность и едва не стал жертвой своей самонадеянности.
Для проверки одной научной гипотезы мне надлежало попасть в 1892 год на борт брига «Дина Монтрей». С рекомендательным письмом известного судовладельца Джона Питтермана меня приняли помощником капитана.
Прибыв в Сан—Франциско, я отправился на пристань. Судно оказалось довольно большим. С правого борта свисала верёвочная лестница. Поднявшись по ней, я оказался на просторной палубе. Из капитанской рубки вышел приземистый широкогрудый моряк с обветренным красным лицом и коротким, слегка вздёрнутым носом.
Маленькими цепкими глазками оглядев мою фигуру, он прохрипел:
— Слушаю вас, сэр.
Я протянул рекомендательное письмо. Он долго разглядывал его, молча вертел в руках потёртую на сгибах бумагу и, зачем—то понюхав, вернул обратно.
— Давно плаваете?
— Семь лет, сэр,— почтительно ответил я.
— В Индии бывали?
— Только один раз.
— Готовьтесь. Послезавтра идём в Калькутту. Дик! — громко позвал капитан.
Неожиданно сбоку вынырнул юркий коротышка в мятой застиранной матросской робе.
— Слушаю, сэр,— произнёс он, как мне показалось, довольно пренебрежительным тоном.
— Проводите помощника капитана в его каюту.
Подхватив мой саквояж, Дик бодро засеменил к открытому люку. Спустившись по винтовому трапу, мы очутились внутри корабля.
Моя каюта помещалась у левого борта, капитанская — напротив. В каюте тошнотворно пахло гнильём. Пол, заваленный различными вещами и книгами, не отличался чистотой.
— Почему здесь такая грязь и вонь? — я брезгливо поморщился.
— Понимаете, сэр, бывший помощник капитана под плохое настроение любил пропустить стаканчик. Но, учитывая, что настроение у него никогда в течение дня не менялось, можете себе представить, как он набирался к вечеру! Не будь Томпкинс женат на сестре владельца судна, капитан давно бы списал его на берег. Кстати говоря, и человек—то был дерьмо. Не уважал нашего брата, простого матроса... А месяц назад, когда мы шли из Рангуна, он ночью так нализался, что нечаянно упал за борт. Правда, может, кто и помог ему, почём я знаю...
— Я вижу, с вами не соскучишься.
— Совершенно верно, сэр, скучать не придётся,— при этом Дик неприятно ухмыльнулся.
«Не влип ли я в историю? — подумалось мне.— Не хватало ещё попасть к контрабандистам, а ещё хуже — к пиратам». Хотя по моим сведениям в конце дорогого мне XIX века никто не рисковал выйти в море с «Весёлым Роджером» на мачте. К тому же времена флибустьеров давно прошли. Тем не менее что—то мне в этой посудине не понравилось. Как же я был недалёк от истины! Мои невесёлые размышления прервал Дик:
— Кают—компания в носовой части судна. Завтрак в двенадцать.
— Хорошо. Пришлите мне юнгу. Пускай уберёт здесь: надраит пол и вымоет иллюминатор.
— Есть, сэр,— Дик круто повернулся и вышел.
Спустя час я сидел за столом. Корабельная посуда была из толстого фаянса, посередине стояло деревянное блюдо с поджаренным хлебом. Завтракали молча. Капитана среди нас не было.
Поднявшись на палубу, я приступил к своим обязанностям, благо в совершенстве изучил все инструкции того времени и сдал практический экзамен академику Котлякову, который дотошно гонял меня по всей карте мира и морской лоции.
Ночь прошла спокойно. Я отстоял свою первую вахту. Наутро мы снялись с якоря.
Неожиданно капитан приказал сменить курс, и корабль свернул резко на север.
На палубе откуда—то появилась гарпунная пушка, а Дик деловито разматывал линь.
«Очевидно, ребята решили поохотиться на китов,— подумал я.— Капитан и команда не довольствовались заработками от продажи изделий американских ремесленников. Теперь можно объяснить ту излишнюю подозрительность и насторожённость, с которыми встретили меня. На кальмаров мне уже приходилось охотиться, а на китов ни разу. Пожалуй, это даже интересно».
На второй день пути мы встретили первого кита. Дик первым увидел его фонтан и указал стоявшему на мостике капитану направление движения.
Хотя мы преследовали кита часа два, млекопитающее оказалось гораздо проворнее, чем ожидалось. Так что наша первая охота оказалась неудачной.
Капитан явно занервничал. Поджимало время — ведь порт нашего назначения находился в противоположной стороне, и потом, согласитесь, плыть вместо Индии, к тропикам, на север,— отнюдь не одно и то же.
К вечеру ветер усилился. Вздувшееся, загорбатившееся море основательно закачало нашу посудину.
— Есть, сэр! — заорал Дик, указывая налево; он опять первым заметил добычу.
— Поднять паруса, курс норд—вест! — скомандовал капитан.
На этот раз громадный кит даже не шевельнулся, спокойно поджидая нёсшееся к нему судно.
Выстрел гарпунёра оказался удачным, но морской исполин был только ранен. Кашалот нырнул, увлекая за собой многометровый линь, и вдруг неожиданный резкий удар потряс судно.
Сколько прошло времени, а я до сих пор отчётливо помню оглушительный звук удара, треск ломающегося дерева и моё ощущение падения.
Я очутился в воде. Вокруг кромешная тьма. Гигантская сила захватила, закрутила меня и потащила вниз. К горлу подступила тошнота. Задыхаясь, ногами вперёд, я сползал по какой—то скользкой трубе. Внезапно стало чуть свободнее, Я попытался шевельнуть рукой или ногой, но повсюду упирался в плотные, покрытые зловонной слизью упругие стенки.
Подкативший к горлу комок вызвал судорожный порыв рвоты. Я вдохнул пары тухлого горячего воздуха, закашлялся и потерял сознание.
2.
Небольшая трёхмачтовая шхуна «Эсмеральда» возвращалась в Калифорнию.
Корнев Павел
Прозоров Александр
Пехов Алексей
Андреев Николай
Посняков Андрей
Сертаков Виталий