Чтение 3–й страницы книги ~Песнь для Лейбовица~

Послушник снова встал на колени перед норой и осторожно принюхался. Не
учуяв ни запаха животного, ни даже намека на серу, Френсис взял горсть
щебня, бросил камешки в нору и склонился над ней. Он услышал, как камешки
несколько раз стукнулись обо что-то совсем близко, потом ниже, ударились о
металл и наконец затихли глубоко внизу. Эхо говорило о том, что под землей
пещера.
Брат Френсис неуверенно поднялся на ноги и огляделся. Как и прежде, он был
один, если не считать стервятника, который, паря в высоте, с некоторых пор
наблюдал за юношей с таким интересом, что другие ястребы слетались с
горизонта на разведку.
Френсис решил заткнуть нору стариковым камнем, как раньше; но соседние
камни слегка сдвинулись, и вернуть все в прежнее положение было уже
нельзя. Кроме того, дыра в верхнем слое убежища оставалась незакрытой, и
паломник был прав: этот камень и по форме, и по размерам подходил
идеально. После недолгих сомнений Френсис поднял камень и поволок к своей
постройке.
Камень пришелся в самый раз. Френсис, чтобы проверить, пнул стену ногой,
но постройка держалась прочно, хотя от удара осыпалось несколько камешков
внизу. Значки, которыми старик пометил камень, немного стерлись от
перетаскивания, однако были достаточно видны, чтобы их списать. Послушник
тщательно перерисовал их на другой камень, пользуясь обугленной на конце
палочкой. Приор Чероки скоро будет совершать свой воскресный объезд
удалившихся в пустыню; возможно, священник сможет объяснить, что означают
эти письмена - заклинание или проклятие. Бояться языческого колдовства
запрещалось, но послушнику, по крайней мере, было любопытно, что за знаки
написаны прямо над тем местом, где он спит, - все же камень весил порядком.
Юноша продолжал трудиться под палящим послеполуденным солнцем. А в голове
сидела мысль о той норе - манящей и устрашающей маленькой дыре и о том,
как гравий со слабым эхом стукнулся обо что-то далеко внизу. Френсис знал,
что развалины эти были очень старыми. Он знал также из рассказов, что
руины постепенно превратились в груды камней после того, как целые
поколения монахов и случайных странников искали кто камень, кто куски
ржавой стали - люди разбивали большие колонны и плиты и извлекали оттуда
древние полоски этого металла, таинственным образом помещенного в камень
строителями эпохи, о которой уже забыл мир. Человеческие руки уничтожили
почти всякое сходство этих руин со зданиями, высившимися здесь когда-то;
хотя нынешний монастырский главный каменщик гордился своей способностью
распознавать и указывать контуры былых архитектурных строений. И кое-где
еще можно было найти металл, пробившись сквозь толщу камня.
Сам монастырь тоже был построен из этих камней. То, что среди этих
развалин после стольких веков можно было обнаружить что-нибудь интересное,
Френсис считал нелепой фантазией. Да и не слышал он никогда даже
упоминания о подвале или подземелье. Сейчас послушник вспомнил, что
главный каменщик особенно подчеркивал: располагавшиеся здесь здания были
построены наспех - они не имели глубокого фундамента и размещались по
большей части на плоских плитах.
Завершив постройку своего убежища, брат Френсис отважился снова подойти к
дыре и заглянул внутрь: как житель пустыни он не мог поверить, что некое
место, где можно спрятаться от солнца, еще не занято кем-то другим. Даже
если нора и необитаема, кто-нибудь непременно заползет в нее еще до
завтрашнего рассвета. С другой стороны, решил юноша, если в норе кто-то и
живет, то лучше познакомиться с ним не ночью, а днем. Поблизости не было
видно ничьих следов, кроме его собственных, паломника и следов волков.
С внезапной решимостью послушник начал очищать дыру от песка и мелкого
щебня. Через полчаса работы дыра не стала больше, но возросла его
убежденность в том, что это вход в подземелье. Два небольших полузакрытых
валуна, примыкающих к отверстию, были притиснуты один к другому, -
казалось, ими заткнули бутылочное горлышко. Стоило Френсису приподнять
один камень, как другой тут же скатывался на его место. Еще хуже было,
когда Френсис пытался протолкнуть камни внутрь. Но он продолжал свои
попытки.
Внезапно палка, которой юноша пользовался как рычагом, выскочила у него из
рук от рывка, стукнула его по голове и исчезла в провале. От резкого удара
Френсис упал и покатился. Осыпающиеся камни били его по спине, а он лежал
задыхаясь и не мог понять, свалился он в дыру или нет. Наконец он ощутил
под собой твердую землю и припал к ней. Рев обвала был оглушающим, но
коротким.
Ослепший от пыли, Френсис лежал, ловя ртом воздух, и думал, сможет ли он
сдвинуться с места - боль в спине была очень сильной. Немного отдышавшись,
он с трудом просунул руку под рясу и пощупал, не переломаны ли ребра. В
том месте сильно болело. Вынув руку, Френсис увидел, что пальцы влажные и
красные. Он дернулся, но, застонав, остался в прежнем положении.
Раздался мягкий звук хлопающих крыльев. Брат Френсис открыл глаза как раз
вовремя - он увидел, как стервятник приготовился приземлиться на груду
камней недалеко от юноши. Птица тут же снова взлетела, но Френсису
показалось, что она наблюдала за ним почти с материнской заботой, как
беспокойная наседка. Он быстро огляделся. В небе собралось целое полчище
черных птиц, и они кружили удивительно низко. Стоило юноше шевельнуться,
как они взмыли выше. Вдруг, забыв о том, что у него может быть сломан
позвоночник или ребро, Френсис вскочил на ноги.
Пыльный столб, поднявшийся из дыры, унесся прочь, гонимый ветром.
Послушник надеялся, что кто-нибудь увидит этот столб пыли с монастырской
дозорной башни и придет узнать, в чем дело. У его ног в земле зияла дыра,
в которую провалилась часть камней. Вниз вела лестница, но лишь верхние ее
ступеньки не были погребены под обвалом, который, начавшись шесть веков
назад, сейчас - с помощью брата Френсиса - завершился с таким грохотом и
ревом.
На стене виднелась до половины засыпанная надпись. Собрав воедино свои
скудные познания в древнем английском, послушник с запинкой шепотом
прочитал: "Радиационное убежище. Максимальное число людей - 15. Запас
продовольствия на 180 дней для одного человека. Войдя в убежище,
удостоверьтесь, что первая дверь надежно заперта и герметизирована, что
подключено защитное устройство против вторжения лиц, получивших дозу
облучения. Убедитесь, что с внешней стороны зажглись предупредительные
огни..."
Остальное было скрыто под камнями, но первого слова для Френсиса оказалось
достаточно. Он никогда не видел "радиации" и надеялся, что и впредь не
увидит. Подробного описания этого чудовища не сохранилось, но юноша слышал
когда-то легенды. Он перекрестился и попятился от дыры. Предание гласило,
что сам Блаженный Лейбовиц столкнулся с Радиацией и был одержим ею много
месяцев, до тех пор, пока не совершил обряд крещения и не изгнал дьявола.
Брат Френсис представлял себе Радиацию наполовину Саламандрой потому, что
согласно легенде, она родилась в Огненном Потопе, и наполовину демоном,
оскверняющим сияющих дев, ибо разве не называли всяких уродов "детьми
Радиации"? То, что демон этот способен обрушить на человека все несчастья,
постигшие Иова, было фактом установленным, не подлежащим сомнению.
Послушник в растерянности вглядывался в надпись. Смысл ее был достаточно
ясен. Френсис нечаянно вломился в жилище (он молился, чтобы оно оказалось
пустым) не одного, а целых, пятнадцати ужасных существ! Он схватился за
пузырек со святой водой.

2
От искушения плотского,
О Господи, избави нас.
От молнии, и бури,
О Господи, избави нас.
От трясения земного,
О Господи, избави нас.
От чумы, голода и войны.
О Господи, избави нас.
От выжженной земли,
О Господи, избави нас.
От кобальтовых дождей,
О Господи, избави нас...
Такие стихи из Литании Святых с придыханием шептал брат Френсис и
осторожно спускался по лестнице древнего радиационного убежища,
вооруженный лишь святой водой да самодельным факелом, зажженным от тлеющих
углей вчерашнего костра. Юноша более часа ждал, что кто-нибудь из
монастыря придет узнать, почему взвился столб пыли. Никто не пришел.
Покинуть, даже ненадолго, место своего бдения, не будучи серьезно больным
или не получив специального приказания вернуться в монастырь, считалось
фактически отказом от притязаний стать монахом Альбертианского ордена
Лейбовица. Для брата Френсиса лучше было умереть. Таким образом, он стоял
перед выбором: или осмотреть эту жуткую дыру до захода солнца, или
провести ночь, не зная, кто может в темноте прокрасться в подземелье. Из
ночных напастей с него вполне хватало волков, а волки все же были
просто-напросто существами из плоти и крови. С тварями же более эфемерными
юноша предпочитал встретиться при свете дня; хотя дневной свет слабо
проникал в дыру - солнце уже клонилось к западу.
Обломки, упавшие в яму, образовали горку, вершина которой приходилась
возле верхней ступени лестницы, и между камнями и потолком осталась только
узкая щель. Френсис пролез туда ногами вперед и обнаружил, что и дальше
вынужден продвигаться тем же образом, так как склон был слишком
обрывистый. Итак, повернувшись спиной к неведомому, в непрочной груде
разбитых камней он нащупывал место, куда поставить ногу, и постепенно
спускался вниз. Время от времени, когда факел начинал гаснуть, послушник
останавливался и давал пламени возможность разгореться. В эти минуты он
старался определить степень опасности вверху и внизу. Почти ничего не было
видно. Френсис находился в подземном помещении, но по меньшей мере треть