искромсанное на куски, сгорело в огне, а душа его оказалась заточенной в тот
Серебряный Клин, которым победители пробили его череп.
размеры она могла менять по собственному желанию. Иногда тварь была
величиной с большого пса. Иногда - со слона. Но увереннее всего она
чувствовала себя, когда ее рост вдвое превышал размеры боевого коня. В
великом сражении она успела разделаться с бесчисленным множеством врагов
своего господина, прежде чем могущественные колдуны сумели изгнать ее с поля
боя.
несмотря на испытываемое ею отчаяние, несмотря на адскую боль от ран,
еженощно рискуя быть обнаруженной. Порой земляные стены осыпались, а после
дождей яма едва не до краев заполнялась водой.
по-настоящему надежного стража, оставленного победителями.
дерево. Почти бессмертное дитя Бога, оно безмерно превосходило своей мощью
те силы, что еще оставались у хромого ночного пришельца. Всякую ночь, когда
являлась тварь, дерево осознавало ее присутствие и пробуждалось. Каждый раз
его реакция бывала одинаковой, яростной и неистовой.
бледные, почти бесшумные молнии. Жаркое, но тихое шипение вместо треска и
громовых раскатов. Эти молнии хлестали тварь наотмашь, как хлещут ремнем
провинившегося ребенка взбеленившиеся родители. Не нанося увечий и все же
причиняя нестерпимую боль.
чтобы дождаться следующей ночи, вновь проскользнуть в яму, воспользовавшись
тем, что дитя Бога пробуждается с небольшим запозданием.
Глава4
отчаянных парней. Тех немногих, кто уцелел из Черного Отряда, отряда
наемников, которому теперь пришел конец. Когда-то они служили Госпоже, но
что-то вышло для них не так. Взбунтовавшись, они переметнулись на сторону
Мятежа. Долгое время чуть ли не вся армия бунтовщиков из них одних и
состояла.
разреветься, как малое дитя. Не столько оттого, что его бросили, сколько
потому, что он не мог понять причину. Но он сдержался.
встречал. Он был смертельно опасен. Я едва не наложил в штаны в тот день,
когда узнал, что мой приятель не Ворона, а Ворон.
своих слыл головорезом из головорезов. Прослужил в Отряде всего около года,
но успел заработать громкую, по большей части дурную, славу. Потом
дезертировал. Хороша сказочка?
повиснуть у них на хвосте. А через пару часов тоже уберемся отсюда.
головам. - Он пожал плечами. - Решай сам. Идти или оставаться.
кроме меня. Но просить он не собирался.
опять всей оравой копать картошку? Черта с два! Так что у меня тоже никого
не было на всем белом свете.
молчали, потом он вдруг сказал недоуменно:
ладил. - Он был несколько сконфужен.
вместе, оба были рядовыми. Воды с тех пор утекло немало и в Отряде сменилось
несколько капитанов. А недоумевал Ворон оттого, что схлестнулся со старым
другом сразу после того, как разделались с Властелином.
страницу. Завязать с прошлым, отделавшись от Госпожи, подрастерявшей во
время битвы былое могущество.
своего.
намерений.
позволит тебе творить все, чего твоя левая нога пожелает?
слухи, что они почти неразлучны. "Вдвоем на конях, в сторону заката..." И
всякое такое. Ты же знаешь, как эти парни смотрят на воинское братство.
Всегда плечом к плечу, что бы ни случилось; Черный Отряд - их семья; все
вместе против целого мира. Сам мне об этом рассказывал.
предателям, к примеру. Только до него все равно бы не дошло.
не встречал. Эмоции, всякие там взрывы чувств - другое дело. Тут он пасовал.
Чуть что не так, тут же был готов смотать удочки. Так он дезертировал из
Отряда, так сбежал от Душечки. Но они и без него могли за себя постоять.
детей. Нечистая совесть до сих пор не давала ему спать спокойно.
были веские причины. Может, он смог найти себе оправдание. Только из песни
слова не выкинешь: он таки оставил своих детей. Совсем малышами, когда они
еще не могли сами о себе позаботиться. Ворон вообще никому не говорил, что у
него есть дети, одному мне сказал. Да и то мельком, обмолвился по случаю,
когда еще был Вороной и только начал свои попытки найти их. Сейчас они были
уже почти взрослыми. Если выжили.
что ему еще оставалось? Он продирался сквозь лесную чащобу, всем своим видом
подтверждая мои догадки. Мы шли на юг.
***
Взапой. Поначалу я от, него не отставал. Попойки, потаскухи... Обычные дела,
когда парни вроде нас, невесть сколько проторчавшие в лесу, вдруг попадают в
город. Я куролесил четыре дня. Пятый ушел на то, чтобы стряхнуть с себя
тяжкое похмелье. Потом я глянул, как идут дела у Ворона, и мне стало ясно:
парень только пошел на разгон.
охранником в богатую семью. Это оказалось совсем нетрудно. Повсюду ползли
самые нелепые слухи о бойне в Курганье. Богачи первыми усекли, что наступают
смутные времена, и спешили подстелить себе соломки.
городе, гуляла и кучка парней из Черного Отряда. Мы ни с кем из них так и не
столкнулись.
Глава5
идеи Талли. Ночи держались холодные, укрыться от дождя в лесу было негде.
Одолевали несметные полчища кровососущих, более назойливых, чем блохи, вши
или домашние клопы.
уснуть под всеми этими непрестанными пытками на протяжении всей ночи.
Повсеместно под тобой колючки, камни и корни.
выпендривается. На кой ляд нам в городе, на Северной Окраине, держать в
голове все его дурацкие лесные премудрости? Случись что, вся эта мура никак
не поможет уцелеть.
него так и сыпались всякие шуточки. Он знал их чертову прорву, умел вставить
к месту, причем половину из них, самых соленых, Смед был бы не прочь
запомнить. Чтобы потом заставить своих дружков хохотать до упаду. Но если уж
ты запомнил эти шуточки, дальше они только злили. Черт возьми, даже самая
отличная хохма начинает отдавать тухлятиной, когда слышишь ее по сорок раз
на дню.
как заводной, с таким видом, будто впереди - лучший день в его жизни, а по
вечерам засыпал с настолько счастливой мордой, будто этот чертов день таким
и оказался. Когда коротышка тужится прослыть весельчаком, из него получается
настырное хвастливое трепло. Врежешь такому по зубам, чтоб заткнулся, и на
душе легче.