Чтение 3–й страницы книги ~Случай в аэропорту~

права войти в кухню? Ведь я у себя дома...

Черные глаза девицы полыхали, как угли.

- 'У себя дома'... - передразнила она. - Все вы такие, да!...

самцы-собственники!

- Что ты городишь?! - возмутился я. - Я уступил тебе свою постель!...
Вернее, разделил с тобой постель... - я замялся в поисках точной
формулировки: - То есть, уступил половину постели, которую обычно занимает
моя жена... - любовь к точности уводила меня куда-то не туда.

- Ага! - злобно обрадовалась Вика. - И за это пользовался мною, как
женой.

Заставил меня...

- Ничего я тебя не заставлял!...

Я не удержался и зевнул. Пламя стоявшей на столе свечи колыхнулось.

- Вика! - проникновенно произнес я. - Давай спать, а?... Я валюсь с
ног. Да и ты, наверное, тоже.

Девица помедлила, но все же направилась к двери; задув свечу, я
поплелся следом. Понуро, как запряженные цугом лошади, мы поднялись по
лестнице (викин зад покачивался точно перед моим носом; над молочно-белыми
ягодицами располагались соблазнительные ямочки). Мы прошли в спальню и
легли.

Отодвинувшись от сумасшедшей девицы как можно дальше, я завернулся с
головой в одеяло и провалился в сон.

3. Страшная месть

Проснулся я от громкого стука дождя, за окном брезжило серое ирландское
утро. Вика сопела на другом конце постели... я осторожно встал, собрал
одежду и на цыпочках выбрался из спальни. В доме было тепло; я
порадовался, что оставил на ночь отопление. Кстати, не забыл ли молочник
возобновить доставку молока?... Я выглянул на крыльцо - молодец, не забыл!
Беспросветные тучи висели над домами с красными черепичными крышами, ветер
хлестал по лужам косым дождем. На крыльце дома напротив сидела Баффи,
соседская кошка - я позвал ее, но глупый зверь лишь таращил круглые глаза.
Ни одного человека на улице видно не было... благословенна наша
деревня!... Как хорошо дома!...

Я насыпал в пиалу свои любимые мусли (с орехами и сушеной папайей),
залил молоком и съел. На столе стоял подсвечник со свечой - я отнес его на
место в гостиную, а листочки с балладой о комсорге Рабиновиче сложил на
подоконнике...

- Доброе утро!

В дверях стояла Вика, одетая в уютный байковый халатик и теплые
тапочки. На умытом лице - приветливая улыбка... прямо ангел! Ничего общего
с бросавшейся на меня ночью фурией.

- Доброе утро, - ответил я. - Мусли будешь?

Она кивнула и уселась за стол; из-под края халата вылезли коленки.
Все-таки ноги у нее были исключительно хороши... я с удовольствием
вспомнил первую половину вчерашней ночи. И тут же (с содроганием) вторую.

Я выдал Вике пакет с муслями, молоко, пиалу и ложку.

- Когда поешь, приготовь чай, - я указал пальцем на раскрытый шкаф, где
виднелась коробка с заваркой. - А я пойду умываться, хорошо?

Девица кивнула.

- Если хочешь позвонить своему бойфренду - телефон в прихожей...

Когда я вернулся, Вика уже допивала чай. На столе стояли чашки, чайник
с кипятком и чайник с заваркой, а также коробка шоколадных конфет. Конфеты
были не мои; видимо, они являлись викиным вкладом в чаепитие.

- Дозвонилась?

- Да, - девица отставила пустую чашку и радостно улыбнулась.

- И почему он тебя не встретил?

- Он в больнице.

Я вздрогнул.

- Когда его выписывают? - то, что Вика может застрять у нас до приезда
жены, тревожило меня куда больше, чем здоровье неведомого бойфренда. -
Надеюсь, он скоро выздоровеет?... В смысле, чем он бо...

- У него аппендицит, - перебила Вика. - Когда я звонила вчера из
аэропорта, ему как раз делали операцию.

- А-а... - с облегчением протянул я. - Тогда его скоро выпи...

- Это все неважно, - опять недослушала Вика. - Мы договорились, что я
заеду в больницу и он даст мне ключи от дома. Ты меня подвезешь?

- Конечно, - допив чай, я встал. - Мне как раз надо в супермаркет...

одеваемся?

Когда мы вошли в спальню, я направился к платяному шкафу. Как вдруг...

- Выйди, пожалуйста! - приказала Вика ледяным тоном.

- Ты что, стесняешься? - удивился я.

- ВЫЙДИ НЕМЕДЛЕННО!

- Хорошо! - буркнул я.

Чтобы пройти к двери, мне пришлось огибать кровать, а поскольку
последняя очень велика, между ней и стеной проход весьма узок. Плюс там
стояла Вика - ровно посередине. Я стал обходить ее... повернулся боком,
чтобы, не дай Бог, не коснуться сумасшедшей девицы. Но та внезапно
придвинулась и обняла меня за шею.

- Сереженька, извини, - теплое дыхание нежно коснулось моего уха. - Я
знаю, что вела себя, как мегера.

- Ничего страшного, - я примирительно погладил ее по кудрявым волосам.

- Нет, не так!

Вика притянула меня и поцеловала в губы... а я обнял ее и почувствовал
ладонями ямочки над ягодицами. Сердце мое застучало, я потянул за поясок
девицыного халата и сунул руку в образовавшуюся щель. Вика на секунду
замерла, но тут же громко задышала; не прерывая ласок, мы влезли на
кровать.

Она окончательно сбросила халат, избавился от халата и я. (До чего ж
она меня привлекала!... И совершенно не ясно чем: я, вообще-то, люблю
женщин в теле. Впрочем, несмотря на худобу, кости из Вики не торчали - все
было покрыто мягкой соблазнительной плотью.) Наконец я лег на нее, а ее
рука скользнула вниз (очевидно, чтобы помочь мне войти), как вдруг...

- А-х-х-ф-ф!!!...

Яички мои пронизала нестерпимая боль - я задохнулся... потом
задергался...

тут же замер опять...

Вика крепко сжимала мою мошонку, впившись в нее ногтями.

- Ты что?!... Зачем?... - дыхание у меня перехватило.

Безмятежно улыбаясь, девица глядела мне в глаза.

- Чтобы продемонстрировать, чего вы, самцы, стоите, - ее обычно хриплый
голос прозвучал на этот раз чисто и ясно. - И чтоб ты уважал женщину, с
которой спишь!

- Когда... я... тебя... не... уважал?... - просипел я с неимоверными
паузами (каждое слово резонировало в сдавленных яичках невыносимой болью).

- Да только что, - холодно объяснила Вика, - когда по-хозяйски, как
барин ввалился в комнату, где я переодевалась!... И когда подслушивал, как
я сочиняю стихи!... А до этого обозвал меня взбалмошной дурой, да!...

- Из... ви... ни... - слоги выходили из меня с шипением, как воздух из
проколотой шины, - по... жа... луй... ста...

Когда ее пальцы разжались, я несколько секунд боялся пошевелиться...
потом слетел с кровати и, изогнувшись дугой, осмотрел свое мужское
достоинство: на коже остались следы ногтей, но кровь не текла. Из-за
ноющей боли стоять я мог, лишь наклонившись вперед, однако серьезных
повреждений, кажется, не было.

Я перевел взгляд на Вику. Чтобы успокоиться, три раза вдохнул и
выдохнул.

- Вон отсюда! - я дернул ее за ногу.

Презрительно улыбаясь, девица встала и подобрала с пола свой халат.

- Чтоб духа твоего здесь не было! - я вырвал халат у нее из рук и
швырнул в чемодан.

Через две минуты я был одет. Вика же за это время нацепила лишь трусы и
гольфы - чтобы не сорваться, я спустился в кухню и сварил кофе...

Девица сошла вниз лишь через полчаса (наряженная в стильные вельветовые
брюки и шикарную кофточку) и с высокомерным видом встала у дверей. Я
быстро затолкал в багажник ее чемодан, мы сели в машину. "В каком
госпитале лежит твой бойфренд?" На викином лице проступило недоумение... я
молча протянул ей мобильный. После долгих переговоров на ломанном
английском выяснилось, что госпиталь находится на другом конце города...
то есть, на поездку туда и обратно уйдет полтора часа (Лимерик - город
старинный и к современному автомобильному движению не приспособлен).
Впрочем, чтобы избавиться от этой сумасшедшей, не жалко.

Через сорок минут мы въехали в ворота госпиталя, нашли нужный корпус. Я
в последний раз выволок викин чемодан и поставил перед ней.

- Прощай! - я повернулся, чтобы сесть в машину...

- Ты на меня обиделся?

Размеренно дыша, я досчитал до пяти. Потом обернулся.

- Да.

Мимо нас сновали посетители и медперсонал. С неба падала мелкая морось.

- Ты похож на истеричного мальчика, - Вика презрительно сощурилась, -
ушибленного чужой, солдатской правдой.

Не дав мне ответить, она с легкостью подхватила чемодан и исчезла в
дверях госпиталя.

4. Второе пришествие