Чтение 3–й страницы книги ~Имперские ведьмы~

- Я, подруженька. Вот видишь, теперь моя очередь тебе советы давать. Как ты говорила? "Поспешай, милочка, домой, рано тебе на метле кататься, поучись еще годик-другой. А не захотела - сиди теперь дома полвека, помелом половики чисти".

- Смейся, смейся... - глаза Каины метали молнии, но на настоящую молнию сил уже не было. - Посмотрю я, что ты запоешь, когда старшие сестры узнают, что ты ступе язык не вырезала! С големом связалась, чернокнижница! Я ведь прямо в совет пойду!

- Давай! Ябедничать ты всегда была горазда. Ползи в свой совет, пока я тебе язык не вырезала. Поспешай, а то у меня руки чешутся...

С неразборчивым проклятием Каина вспрыгнула на помело и исчезла во мгновение ока.

- Ничего себе - уползла! - восхитился Влад.

- Это она поначалу, пока запал не пропал, - откликнулась Чайка. - А вообще будет до дому дня три добираться. А как наябедничает старшим ведьмам, тут меня на расправу и потащат.

- Вот черт! А я-то думал, что хотя бы у тебя дела в порядок пришли.

- У меня они в полном порядке. Ничего мне старухи не сделают, я к твоему голему не прикасалась, значит, ни в чем и не виноватая.

- А что Каину обобрала?

- Это дело обычное. На то мы и ведьмы, - философски рассудила Чайка. - Она бы меня обобрала еще и не так.

- Я вижу, у вас нравы не хуже наших... - Влад повернулся и обнаружил, что Чайки в рубке нет, хотя ее голос раздавался совсем рядом. Влад поспешно включил экраны кругового обзора. Чайка, зажав коленями метлу, кружила вокруг корабля, время от времени шлепая ладошкой по посеченной броне.

- Что ты там делаешь?

Чайка с довольным видом появилась в проеме амбразуры. Спрыгнула на пол, и метла мгновенно оказалась у нее за плечом.

- Я знаки ставила, - пояснила Чайка, - будто бы эта ступа мне принадлежит, будто бы я ее усмирила и теперь ее хозяйка. А то, что же, нам с каждой встречной девкой драться? Так и неприятностей нажить недолго.

- А мое начальство эти знаки не заметит? А то я таких неприятностей огребу, что на десятерых хватит:

- Не должно. А, в крайнем случае, я их сниму. - Чайка присела на корточки в углу, уже ставшем для нее привычным, и продолжила, не меняя тона: - Давай теперь с твоим начальством разбираться. Очень почему-то хочется ему насолить.

Влад смотрел, и в голову пришла мысль, не посещавшая его уже много лет: взять бы карандаш и нарисовать, как Чайка уютно чувствует себя в этой страшно неудобной позе.

Потом он заговорил:

- Я даже не знаю, с чего начать. Я был пилотом в имперских войсках; у нас империя - над каждым человеком есть свое начальство, и все, в конечном счете, подчиняются императору. Хотя и император тоже скорее символ, так что я даже не знаю, есть ли у нас хоть кто-то вполне свободный. Государство при империи самодовлеюще и подчиняет всех.

- Кракен какой-то, - вставила Чайка.

- Во-во. Хотя скорее голем - живет, но сам не живой. И всех живых парализует. Но все-таки пилот - это не самое худшее, что может быть с человеком, я люблю летать, мне нравились сложные задания, и у начальства я был на хорошем счету. Но потом кто-то решил, что меня выгоднее использовать по-другому. Меня лишили всего, даже имени, даже права называться человеком. За каждый шаг мне теперь приходится отчитываться, и за всякое свободное движение меня наказывают унижением и болью. С минуты на минуту восстановится связь с базой, где сидят мои командиры, и весь этот ад начнется заново.

- Почему же ты их слушаешь? - очень тихо и очень серьезно спросила Чайка.

- У них есть способ заставить меня слушаться. Способ зверский, бесчеловечный, но, по счастью, не всегда работающий. Понимаешь, есть такая характеристика пространства - пси-вектор. Так вот, когда он повышен, они не могут до меня достать. А сейчас он уменьшается с каждой минутой. Кроме того, я знаю, что, когда пси-вектор повышен, торпедники - то есть ведьмы - не летают. Что-то у вас с помелом происходит.

- Сытое помело летает всегда, - твердо объявила Чайка.

- А вчера?

- Вчера был кракен. Взлететь я бы могла, но он сожрет сразу.

- А прежде? Вот, смотри, тут графики, не знаю, поймешь ли...

К удивлению Влада, в графиках Чайка разобралась с ходу, сказались занятия кабалистикой. Она перекладывала исчерченные листы, морщила нос, потирала ладонью ссадину над бровью, потом объявила:

- Кажется, я знаю, что это. В эти дни из глубин инферно выплывали адские жители. Вот, вчера, это был Великий кракен. Разумеется, мы не летаем в эти дни - кому хочется попасть на зубы исчадью зла?

- Не понимаю, - сказал Влад. - Какое еще инферно? В космосе нет никакого инферно. Повышается пси-вектор, и повышается вероятность нервных срывов и космического психоза. Мы больше пятисот лет осваиваем галактику, но никаких адских жителей покуда не встретили, никто на зубы исчадьям зла не попадал.

- Мир, тот, что мы знаем, - словно младенцу, принялась объяснять Чайка, - состоит из земли, океана с островами и ада, о котором мы не знаем ничего, кроме того, что он есть. Где-то существует еще Старая Земля, но о ней никто не помнит, вот разве ты обещал показать...

- Что за средневековая космогония? - перебил Влад. - Добро бы вы одичали в своем захолустье и ничего о мире не помнили, но вы-то меж звезд летаете. Мы же с тобой в семистах парсеках от Земли встретились. Ну, вот это, по-твоему, что? - Влад ткнул в экран кругового обзора.

Камеры, с которых подавался сигнал, были расположены на самом носу корабля, и вид оттуда открывался такой, что дух захватывало. Безымянная планета торопилась накручивать дни, и солнце, еще недавно бывшее за горизонтом, поднялось уже довольно высоко, короткая ночь кончилась. Сильный ветер гнал облака по изумительно аквамариновому небу, сквозь которое нельзя было различить никакого намека на космос. На северо-востоке громоздился горный кряж, на краю которого упала ступа и где до сих пор дотлевал пожар, вызванный необдуманным выстрелом плазменной пушки. С других сторон начиналась холмистая степь, теряющаяся в дымке смазанного горизонта. Ничего живого на экранах заметить не удавалось, падения двух межзвездных гостей и огненные забавы разогнали всю окрестную живность.

- Это остров, - уверенно ответила Чайка. - В океане много таких, каждый возле своего огня. Этот остров хороший, тут и дышать можно свободно, и ходить, а на других без помела и одевки минуты не проживешь. Все острова плавают в океане, тут мы с тобой и встретились. По одну сторону океана - Земля, по другую - ад. Что делается там, мы не знаем, оттуда еще никто не возвращался, а недавно старшие сестры попросту запретили туда соваться, и строго запретили, за нарушение этого запрета - сразу развоплощение, безо всякой пощады. Может быть, ты и прав, и никаких адских жителей нет, а есть только мертвый хаос, но то, что прорывается оттуда в космический океан, мы привыкли называть инфернальными существами. Все-таки проще думать, что имеешь дело с живым, чем с мертвым, которое умеет охотиться и убивать.

- Круто, - признал Влад. - Это выходит, какие-то другие пространства или вселенные? Похоже, что средневековая космогония у меня, потому что мы не знаем ничего, кроме космического пространства и... в общем - островов. И Старая Земля - это такой же остров, что и этот. Ну что ж, кое-что мы все-таки выяснили. Значит, ты говоришь, пси-вектор возрастает, когда происходит энергетический прорыв из инферно в наш континуум... - Влад перехватил удивленный взгляд Чайки и пояснил: - Это я перевожу твои слова на свой язык. Обидно, что так получается, но учти: чтобы освободиться, я полезу не только в ад, но и вообще куда угодно.

- Это я уже поняла, - согласилась Чайка. Они молчали довольно долго, потом Чайка спросила:

- А не может получиться так, что твои злодеи и сама империя, в которой никто не свободен, это просто еще одно проявление инфернальных сил?

- Нет, - Влад решительно покачал головой. - Это наше родное изобретение. Ад не может быть где-то, настоящий ад всегда в нас самих.

ГЛАВА 6

Передатчик заработал через полчаса.

- Фига, Фига, отвечай базе, - зазвучал в рубке голос сквайр-лейтенанта Ногатых, сменившего на посту лорд-капитана Кутерлянда.

Издевательский позывной "Фига" придумал для осужденного Кукаша лично гранд-майор Кальве.

Влад приложил палец к губам, призывая Чайку к молчанию, и ответил:

- Осужденный Кукаш слушает.

- Почему молчишь, сволочь? Задницу заложило? Так я могу прочистить, - сквайр-лейтенант Ногатых, не имевший никакого отношения к землевладельцам старой Англии, умел и любил ругаться, а "задница" во всех падежах и синонимах была его любимым словечком.

- Связи не было, - коротко ответил Влад.

- Сейчас тебе такая связь будет, забудешь, как маму родную звали, - пообещал сквайр. - Докладывай обстановку.

- Шторм, - коротко сказал Влад. - Чрезвычайно много быстрых протонов в спектре. Совершил вынужденную посадку, сейчас лежу на брюхе.

- Я же тебя подняла! - воскликнула Чайка.

Влад замахал руками и лишь потом сообразил, что, пока Чайка не произносит слов вслух, штабные ее не услышат. Но и того, что произнес Влад, было достаточно, чтобы привести Ногатых в ярость. Приходить в ярость сквайр-лейтенант умел превосходно, заводясь с полоборота.

- Тебе что было приказано, падаль? Маневрировать, уходить, в дрейф ложиться... а на планету садиться не сметь!

"Тебе бы там поманеврировать", - с ненавистью подумал Влад, но вслух произнес лишь:

- Связи не было. Гравитационные возмущения одно за другим шли.

- Что значит - не было связи?! - орал Ногатых. - Должна была быть! Просрал задание, говнюк! Вот, что теперь делать?

- Я собираюсь поднять корабль своими силами.

Влад сказал это, надеясь успокоить разбушевавшегося куратора, но добился прямо противоположного.

- Кретин! - взревел Ногатых. - Каким местом ты думал? Пси-вектор на нуле, чтоб ты у меня пернуть не смел, не то что корабль поднимать своими силами. Сиди и жди, пока за тобой прилетят!

- Слушаюсь, - хмуро сказал Влад.

- Раньше надо было слушаться, прежде чем на планету садиться. Теперь готовь жопу к порке, так всыплем, что навеки отучишься сидеть. Штанишки снять не забудь, засранец!

Особой темой в разговорах сквайр-лейтенанта было обсуждение того факта, что при наказании болевым шоком никто из истязаемых не мог сдержать некоторых физиологических реакций, так что, в дополнение ко всему, осужденному потом приходилось чистить изгаженный комбинезон. Гранд-майор Кальве чрезвычайно любил сразу после применения поводка устраивать осужденным марш-бросок, так что спустя полчаса каторжники смердели, словно ходячая выгребная яма. Для Влада именно эта часть наказания была особенно мучительной.

Селектор донес удаленные голоса, затем Ногатых пропел в микрофон:

- А вот и папочка твой пришел... Гляньте, господин гранд-майор, что ваш подопечный натворил!

- Натворил - накажем... - очевидно, гранд-майор Кальве только что плотно отобедал и теперь находился в наилучшем расположении духа.

- Мало того, он еще собирается при нулевом пси-векторе запускать двигатель и взлетать с планеты самостоятельно!

- Значит, накажем сугубо.

- Господин гранд-майор!.. - взмолился Влад. Он хотел придумать какую-то отговорку, что склон ненадежен и корабль может быть засыпан оползнем, что в небе появились торпеды... Еще какую-нибудь ерунду, лишь бы Кальве не врубал поводок. Потом он, конечно, возьмет свое, но тогда рядом уже не будет Чайки, она не увидит всех гнусных и грязных физиологических подробностей, не услышит хрипа, неудержимой икоты, а быть может, и криков... Чайку надо избавить от этого зрелища во что бы то ни стало.

- Что, господин гранд-майор? - ласково переспросил Кальве, и Влад понял, что уж теперь поводок будет врублен непременно.

Чайка стояла в растерянности. Она не понимала звуков, издаваемых решеткой, но слышала ответы Влада, чувствовала его беспокойство и страх. Кого он боится? Мертвой штуковины, которую сам так недавно прихлопнул одной короткой фразой. Почему же он сейчас медлит? И Чайка решила прийти на помощь. Она набрала полную грудь воздуха, а затем громко и отчетливо произнесла:

- Замолкни, дурак!

- Что ты сказал?! - в два голоса всхрипел динамик.

Теперь терять было нечего. Оставалось спровоцировать Кальве на убийство и утешаться мыслью, что гранд-майору влетит за самоуправство.

- Сукой ты был, майор, сукой и остался, - произнес Влад в микрофон. - Мало я тогда тебе по морде врезал.

В следующую секунду пришла боль. Она родилась в позвоночнике, в самом крестце, словно приступ радикулита, поднялась вверх, обхватив ребра невралгической атакой, скрутила шею острым миозитом, отдалась в затылке и лишь затем разлилась по всему телу, так что уже нигде, по всей планете, во всей Вселенной не оставалось ничего, кроме неторопливой и безжалостной боли. Каждый палец скрючивало подагрой, всякий зуб пульсировал пульпитным воспалением, и любой оттенок боли существовал сам по себе, не смешиваясь в единый вопль, а причиняя свои особые мучения. Можно было кусать губы и руки, можно кричать и корчиться, ничто не уменьшало боли и не отвлекало от нее. И даже потерять сознание, уйти в спасительное беспамятство было невозможно: поводок, врезавшийся в мозг, в самый болевой центр, держал не отпуская.

Всю силу воли, всю ненависть Влад кинул лишь на одно: не закричать, но на самом деле уже выл сквозь сжатые зубы бессмысленным звериным воем.

Целое мгновение Чайка, замерев, смотрела, как страшно сработало прежде безобидное заклинание. Черная смертельная струна перепоясала Влада, удавкой затянулась вокруг него, превратив в бьющийся комок боли. Это была не узда и даже не аркан, а что-то бесконечно грубое, варварское, предназначенное только для одного - причинять мучения. Сердце еще не начало отсчитывать второй удар, а Чайка метнулась и перехватила конец уродского бича, протянувшегося через океан. Она ожидала рывка и приступа боли, но руки, державшие противоположный конец, оказались на удивление гнилыми и не смогли оказать никакого сопротивления.

Влад кричал. Затянувшийся узлом конец удавки рвал его мозг, не позволяя ни мгновения передышки, убивая мучительно и верно. Легким толчком Чайка опрокинула Влада в небытие, заставив забыть себя и не чувствовать лишних страданий, а потом левой рукой принялась распутывать узел. Правой она удерживала бич, подавая на него слабину, потому что мерзавец, укрывшийся за океаном, продолжал подергивать свой инструмент, недоумевая, почему не слышит криков.

- Что там случилось? Сдох он, что ли? - спросил Ногатых.

- Не должен, - процедил Кальве. - Ну-ка, сквайр, глянь, какой там пси-вектор? Может, у меня поводок отказал?

Готово! Чайка скинула последнюю петлю, извлекла вонзившееся в душу черное лоснящееся жало, двумя пальцами обломила его и брезгливо кинула прочь. Мгновенно сплела в уме самую причудливую узду, какую только смогла измыслить, повязала ее на конец дергающегося бича, затянула на самодав и украсила сверху кокетливым бантиком. Сейчас тот, кто мучил Влада, узнает, что такое настоящая боль. Чайка отпустила натянутую струну, и ее подарок скользнул на тот конец бича, за океан.

- Все в порядке, пси-вектор на нуле! - сквайр-лейтенант обернулся и замер с открытым ртом.

Гранд-майор Кальве плакал. По щекам катились мелкие, не приносящие облегчения слезы. Гранд-майор оплакивал свою бездарно загубленную жизнь, рыдал от безысходности и душевной муки. Чувство безвозвратной потери сдавило ему грудь, и самое страшное, что Кальве сам не мог сказать, что именно он потерял. Оставались только горе, тоска, мрак...

- Что с вами, господин гранд-майор?

Гранд-майор Кальве бился лицом о столешницу, безуспешно стараясь заглушить угрызения совести, о существовании которой он не подозревал минуту назад.

Теперь из динамика доносились понятные звуки: один голос бессвязно бормотал, второй плакал. Чайка удовлетворенно кивнула и вновь, повторила заклинание:

- Замолкни, дурак!

На этот раз заклинание сработало, а вернее, перепуганный сквайр-лейтенант Ногатых поспешно выключил связь.

Чайка обернулась к лежащему без сознания Владу. Тело его, только что сведенное судорогой, обмякло, сквозь полуприкрытые веки поблескивали белки закатившихся глаз. Как можно осторожнее Чайка коснулась души. Рубец, так испугавший ее в прошлый раз, зиял рваной раной.

Что же делать? Наложить самую мягкую, самую нежную повязку, заглушить боль, даже воспоминание о ней, и прошлая жуть никогда не вернется, и никогда не явится на свет темное облако ненависти. А у Чайки в руках окажется самая мягкая, самая нежная на свете узда. Влад станет тих, послушен, он ни на шаг не захочет отойти от нее, и, если она скажет: "Стреляй!" - он выстрелит без рассуждений. Из его разговоров исчезнут непонятные шутки, а из жизни - неведомая цель. А когда Чайка в следующий раз скинет одевку, в его взгляде не вспыхнет жадного восторга, Влад будет безразлично смотреть и ждать распоряжений.

Чайка сжала ладонями виски Влада, заглянула в невидящие глаза:

- Пожалуйста, справься с этим сам. Я очень прошу.

Влад вздохнул и застонал, цриходя в сознание.

Минуту он бессмысленно смотрел в потолок, потом облизнул распухшие, искусанные губы и произнес:

- Надо же - жив. Не думал, что он меня отпустит. Отпустил... Боюсь, впрочем, ненадолго.

- Навсегда, - твердо произнесла Чайка. - А если он или кто-то другой снова явится и захочет набросить на тебя эту мерзкую штуковину, я его сразу убью.

- Ты что, сняла поводок?!

- Конечно, сняла! - страдальчески выкрикнула Чайка. - Дела там и на минуту нет, да откуда мне было знать, что на человека, как на дикого зверя, аркан наброшен? И ты тоже хорош - о каких-то векторах рассуждает, нет чтобы прямо сказать: на привязи я, помоги, мол!..

- Сняла поводок... - глупо улыбаясь, повторил Влад. - Ты волшебница, Чайка.

- Разумеется - волшебница, - согласилась Чайка. - Кто же еще?

- Я думал, добрые волшебницы бывают только в сказках.

- А у нас, - сказала Чайка, - все сказки обязательно про любовь. И я никак не могла понять, что это такое. А сейчас, когда они тебя мучили, я, кажется, поняла. Ты такой беззащитный, такой слабый... Мне так хочется защитить тебя, укрыть от всякой беды. Наверное, это и есть любовь?

Как бы хотел Влад услышать от девчонки, с которой он и знаком-то всего ничего, слова любви! Вот только не в такой форме и не в эту минуту...

- Прости, - сказал Влад, - но ты не могла бы выйти ненадолго? Мне... надо вымыться.

- Конечно, - немедленно согласилась Чайка. - А хочешь, я дам тебе свою одевку? Она все вычистит как надо.

ГЛАВА 7

Утром следующего короткого дня они покинули гостеприимную планету, так и оставшуюся для них безымянной. Собственно говоря, было совершенно все равно, когда именно вылетать, но природа человеческая такова, что начало всякого дела удобнее приурочивать к утру. По пологой спирали корабль поднялся ввысь, и планета вскоре впрямь превратилась в островок, затерянный в безбрежном океане.

- И куда мы теперь? - спросила Чайка, завороженно следящая за чудом укрощения мертвой ступы.

- Не знаю. Куда-нибудь подальше. Меньше всего мне бы сейчас хотелось встречаться со своими, но боюсь, что меня не оставят в покое. Как бы генерал Мирзой не послал сюда "спасательную экспедицию", - последние слова Влад произнес с заметным сарказмом, - и если он выделит для этой цели корабли с торпедными ускорителями, то они будут здесь очень скоро. А я совершенно не хочу вступать в бой и вообще видеть их.

- И что делать? - это было не жалобное восклицание растерянного и беспомощного существа, а трезвый вопрос: что лучше всего предпринять в данной ситуации.

- Пока есть время - отлететь как можно дальше, а потом глушить двигатель и ложиться в дрейф или, лучше, опуститься на какую-нибудь планету... на остров. Ты же сама знаешь, с какого расстояния можно обнаружить включенный двигатель. А искать меня будут крепко, можешь не сомневаться.

- Зачем?

- Хотя бы для того чтобы спросить, как я снял поводок. Наши ученые считают, что это совершенно невозможно сделать.

- Скажи им, что это я сделала.

- Боюсь, что, если они узнают о тебе, нас начнет ловить весь имперский флот. Ведь война с торпедниками - то есть с вами - идет уже триста лет, и до сих пор о вас ничего не удалось узнать.

- Какая война? Мы ни с кем не воюем!

- Это вы так считаете. А они считают, что идет война.

- Ладно, с этим мы разберемся потом, а пока давай думать, куда ж нам плыть? Если бы твоя ступа была живой, я бы закрепила помело возле чктера, это вон там, в дальнем конце, - Чайка указующе махнула рукой, - и показала бы, что такое настоящая скорость.

- Если бы ты не была живой, - многозначительно произнес Влад, - я бы зажал торпеду манипулятором, закрепил ее в створе плазменного генератора, это вон там, в дальнем конце, - Влад скопировал жест Чайки, - и показал бы, что такое настоящая скорость.

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

- Попробуем?

- Попробуем! Только без манипулятора.

- И без узды, - непонятно сказала Чайка. Чайка протиснулась в технические помещения и через минуту крикнула оттуда:

- Готово!

- Сама оттуда отойди! - приказал Влад.

- Ты с ума сошел! Метлу в руках держать надо, а то ничего не получится.

- Во время работы двигателя сильно фонит.

- Ерунда, у меня одевка.

Влад поднялся, заглянул в оставшийся открытым люк. Чайки не было, над створом плазменного генератора висела торпеда.

- Дверь закрой поплотней, - услышал он голос Чайки. - У тебя-то одевки нет.

Влад задраил люк, вернулся в кресло пилота и включил тягу.

До сих пор Владу не приходилось иметь дело с торпедными ускорителями, а тренажер, даже с полной иллюзией достоверности, этой самой достоверности и не давал. Вселенная повернулась вокруг корабля. Звезды, до которых нужно было лететь много часов, а то и дней, набегали и оказывались за кормой в считанные минуты. И при этом Влад успевал заметить множество подробностей и мелких деталей, казалось бы невидимых на такой скорости. И знал, что может совершить любой маневр, затормозить и развернуться практически мгновенно. А ведь скоростным истребителям, оборудованным пленными торпедами, подобные виражи были недоступны, для них маневр начинался лишь на субсветовых скоростях.

- Летим? - голос Чайки звучал совсем рядом.

- Летим!

- А ты знаешь, ведь прирученная ступа таких скоростей не развивает.

- Наши корабли тоже.

- Это потому, что мы вместе летим, - последнюю фразу они произнесли одновременно.

- Какой остров ты выберешь себе? Хочешь вон тот? Добрый, приветливый островок... -

Влад, не глядя на экран, понял, куда указывает Чайка, различил звезду и даже невидимую на экранах кислородную планету.

- Погоди, - сказал он. - Сначала покажи мне Новую Землю.

- Ты разве не видишь? Смотри лучше!

Увиденное оказалось настолько ярким и неожиданным, что Влад непроизвольно охнул, вызвав у Чайки взрыв веселого смеха.

- Что, проняло? Смотри, смотри!..

Мир, только что казавшийся единственно возможным, вдруг превратился в подобие картинки, которую плоский экран тщится представить объемной. Зато взгляд теперь проницал настоящий объем, истинную многомерную глубину, что так привлекала живописцев прошлого, дразнила и не давалась им. Что именно находится там, Влад рассмотреть не мог, однако ощущал безграничное пространство, ничуть не уступающее космосу, которому они все еще принадлежали. Но теперь, чтобы покинуть космический океан, достаточно было прорвать плотную, но проницаемую завесу, что до поры скрывала неведомый мир. Вернее, завес было две: одна - играющая беспокойными оранжевыми разводами, вторая - мерцающая ровной, спектрально-чистой зеленью. Плоская вселенная Влада была зажата между этими двумя завесами.

- Куда? - крикнул Влад.

- В зеленое! Там Земля!

Никогда еще ни один пилот не совершал такого виража, подобные кунштюки были доступны лишь неуемной фантазии ведьм. Пелена взорвалась изумрудными сполохами, и Влад увидал Землю. Безбрежная бескрайняя даль, тянущаяся до горизонта и за горизонт, в бесконечность. Именно тот безбрежный простор, который должен быть на настоящей Земле. Гладко синело море, темным малахитом отсвечивали леса, дремучие, нехоженые... Заснеженные горы казались гравированными на фоне небес. И все это первозданное великолепие тянулось бесконечно, без границ и преград, - на север, запад, восток и юг.

Плотный ветер ударил Владу в лицо. Какой ветер? Даже на тысячекратно меньших скоростях любая, самая разреженная атмосфера покажется каменной стеной, о которую расшибется неосторожный корабль. Какие леса внизу, какое море, если проносишься быстрее, чем можешь заметить их, если обгоняешь самый свет? И все же ветер бил в лицо, а землю Влад видел сам, без помощи экранов, услужливо подстраивавших картину сверхсветового полета к слабому человеческому восприятию.