миров по самым высоким расценкам.
являлся Раем и к тому же не представлял интереса с деловой точки зрения - по
крайней мере, в настоящую эпоху. Я не люблю задерживаться в таких местах, хоть
время не слишком много для меня значит. Еще больше я не люблю, когда мне
запрещают свободно общаться с людьми и вкушать свои маленькие радости - скажем,
бродить по улицам полузнакомых городов, глазеть на объявления и витрины,
погружаться в местную жизнь и попутно вынюхивать след выгодной сделки. Все это
было здесь невозможным. Аркон Жоффрей откровенно объяснил, что мое присутствие
на Мерфи рассматривается как дьявольский соблазн для простого народа, способный
поколебать его душевную гармонию. Не то чтобы я был персоной нон грата, но все
же...
нечестивцев, тех самых грешников, на которых Создатель рано или поздно обрушит
карающую длань возмездия. Но к тому же я был знаменитым нечестивцем, и самый
древний из аборигенов мог призадуматься о том, что капитан Грэм Френч старше
его на десять или пятнадцать тысяч лет и, по всей видимости, переживет его на
такой же срок. Это как-то не вязалось с представлением о моей нечестивости и
Божьем возмездии, которого я, безусловно, достоин. Не надо быть великим
теологом, чтобы сообразить: долгая жизнь - самый драгоценный дар Господа. Так
считалось на Старой Земле, и так считается сейчас, когда люди стали почти
бессмертными благодаря КР, клеточной регенерации.
приходит ко всем, даже к счастливым обладателям КР, - как правило, в результате
трагической случайности. Например, если звезда станет сверхновой или вам на
голову свалится комета... На своей "Цирцее" я был гораздо лучше защищен от
подобных печальных событий, чем любой мерфиец. И разве это не значило, что
нечестивец вроде меня воистину осенен Божьей благодатью?
более подходящих для отдыха и частного бизнеса. Я решил, что, пожалуй, на
Эскалибуре или Малакандре оценят по достоинству экзотические одеяния с Секунды
и панджебские игривые статуэтки, а Барсум - вполне подходящее место, чтобы
сбыть моих шабнов и птерогекконов. Аркон Жоффрей понимал все это не хуже меня.
А еще он, очевидно, размышлял о том, как бы выцедить из моего кармана хотя бы
фунт платины.
издалека.
во время нашей очередной встречи, изобразив улыбку на длинном постном лице. -
Вначале Бог сотворил Вселенную, затем даровал людям жизнь и чудо КР - то есть
не просто жизнь, а жизнь безмерно долгую... И в ней всему есть место и время -
время для греха и раскаяния, время для дел земных и для молитв, время для
радостей плоти и размышлений о вечном...
озирая келью Жоффрея. Это была длинная мрачная комната с огромным распятием на
стене; рядом с ним помещалось весьма неудобное кресло, а в кресле сидел аркон
Жоффрей. Еще тут находился стол из серого тусклого пластика и жесткий табурет -
под моими многострадальными ягодицами; вот и вся обстановка, если не считать
древнего компьютера, пережившего падение кометы. Наверное, за компьютером не
числилось никаких серьезных грехов, так что Господь пощадил его, определив
теперь в помощники Жоффрею.
по-прежнему растягивая в улыбке тонкие сухие губы. - Ведь вам, капитан Френч,
приходится странствовать в полном одиночестве, а одиночество способствует
раздумьям - не всегда приятным, как я полагаю. Особенно для мужчины, подобного
вам... Не сомневаюсь, вы часто испытываете... как бы это сказать?.. потребность
в общении, в компаньоне, с которым можно было бы перекинуться парой слов... и
не только слов... Вам, вероятно, не хватает женского общества, а? - Тут он
пронзил меня проницательным взглядом и поинтересовался: - Или я не прав?
он имел в виду? Разумеется, что я - нечестивец, безбожник и холостяк, по
крайней мере, на данный момент.
зрелый может взирать на юнца, не достигшего еще и двух тысячелетий. Я видел
перед собой довольно высокого широкоплечего джентльмена, светловолосого и
сероглазого, с длинным, вытянутым книзу лицом. Если пользоваться старыми
земными мерками, выглядел он лет на двадцать восемь, самое большее - на
тридцать. Мальчишка! Сопливый рыболов, мечтающий подсечь старую мудрую щуку!
неплохой компанией, - произнес я. - Но, как вы отметили, в долгой жизни
найдется место для дел земных и для радостей плоти. Временами я вовсе не
одинок. Я был женат на нескольких прелестных женщинах... И я не обделен женским
вниманием, когда попадаю в очередной мир - в обычный мир, я хочу сказать, не
столь благочестивый, как Мерфи. Наконец, если мне хочется общества, я могу
заключить контракт с небольшой группой переселенцев, желающих отыскать
девственную планету где-нибудь на Окраине. Среди них попадаются женщины с
романтическим складом характера, весьма приятные собой... Или я не прав?
искушением. В его жизни наверняка было больше молитв и размышлений о вечном,
чем радостей плоти.
Окраину романтичных колонисток. И если бы вам предложили женщину... Неужели вы
бы не знали, что с ней делать?
на своем жестком сиденье, сухо ответил:
как человек взрослеет, воспоминания о прошлом и предвкушение грядущих радостей
становятся не менее важными и значительными, чем сиюминутная реальность. А
посему время полета между двумя мирами не кажется мне долгим. Мне есть что
вспомнить, уверяю вас... - Я пожал плечами и добавил: - Вы хоть представляете
мой возраст, почтенный аркон?
астронавтов Старой Земли, достигших звезд... А это значит, что вам - по милости
Всевышнего! - больше двадцати тысяч лет. Ну так что же? Разве греховные желания
не вечны?
шевелюре, глаза округлились, брови приподнялись. Теперь бы я дал ему не больше
двадцати пяти, невзирая на постную благочестивую физиономию. Поистине КР и
биоскульптура творят в наше время чудеса!
Цвет волос! Мода какого-нибудь из миров, склонных к экзотике... Они у вас
окрашены или это искусственное генетическое изменение?
пятьдесят лет, пока не удостоился К Р.
бормотать молитву. Когда с этим богоугодным делом было покончено, он, не глядя
на меня, неуверенно произнес:
Мерфи... у нас такое не применяли никогда... ибо долгая жизнь угодна Господу...
и великий грех отказать человеку в ней... - Он смолк, потом его губы снова
шевельнулись: - Простите, капитан... вы можете не отвечать на мой вопрос... но
за какое преступление вы заслужили эту кару?..
мои и ваши предки!
Ремсдена, медицина находилась в зачаточном состоянии. Клеточную регенерацию
открыли позже, много позже! В двадцать четвертом веке, если не ошибаюсь... А
моя молодость прошла в двадцать первом. Там остались первая из моих жен, с
которой мне пришлось развестись, и моя дочь, малышка Пенни... Мне стукнуло
сорок, я считался самым удачливым из внутрисистемных пилотов, и я был абсолютно
свободен - а потому не возражал против долгих экспедиций. Мне предложили
опробовать двигатель Ремсдена в полете на Тритон, и я согласился. Это не тот
Тритон, о котором вы слышали, почтенный, - не планета, где изобрели
кристаллошелк и где люди меняют пол подобно устрицам. Мой Тритон - крохотный
мирок, который вращается вокруг Нептуна в системе Старой Земли.
столь древних временах. Кажется, меньше, чем положено аркону, одному из девяти
столпов мерфийского просвещения! По крайней мере, ему полагалось знать, что в
прошлом люди старели, седели и лысели, а лица их покрывались морщинами. Быть
может, он читал об этом в книгах, но прочитанное запоминается хуже увиденного,
а древние видеозаписи весьма редки и несовершенны... Вполне вероятно, что аркон
Жоффрей за все пятьсот, восемьсот или тысячу лет своей жизни не видел ни одного
изображения старика.
стран занялись переоборудованием планетолетов и установкой двигателей Ремсдена.
Как вы понимаете, каждый хотел первым добраться до звезд и водрузить в
Галактике свой национальный флаг. Мой корабль уже переоснастили, так что выбор
был очевиден... Правительство Соединенных Штатов намеревалось отправить его к
одной из ближайших звезд, к Альфе Центавра - конечно, под моим командованием.
Ведь я был единственным астронавтом, имевшим опыт прыжков в поле Ремсдена!
Конюшевский Владислав
Лукьяненко Сергей
Роллинс Джеймс
Корнев Павел
Посняков Андрей
Прозоров Александр