Чтение 3–й страницы книги ~Рождение гигантов~

- А потом ты, - Пестель посмотрел на Ростика в упор, - отсоединяешь этот баллон от загребного, перетаскиваешь его в кабину, подсоединяешь, и... возможно, вам хватит, если спуститесь так же лихо, как уже научились это делать.

Рост, наконец, понял.

- И насколько это увеличит наши возможности?

- Думаю, если загребные используют эти два баллона, считая оба за двести процентов, и примерно половина второго у них остается... Да, это позволит нам увеличить время пребывания там, - Пестель кивнул в сторону горы, - минут на тридцать, если вы будете экономны и если накачать их, как было предложено, с небольшим запасом.

- Только бы они наверху не сломались, а то не успеем вернуться на этом остатке от загребного, - заметила Лада.

- Если такое случится, ты переходи на дыхание из своего аппарата и не обращай на меня внимание, - сурово сказал Ростик. - Без пилота мы сдохнем все, а с пилотом...

- Ерунда, - высказался Ким. - У кого аппарат останется целым, тот в таком случае и поведет. Ты тоже летать умеешь.

- Не так, как Лада сегодня. Она просто как на лыжах соскользнула, даже, кажется, использовала что-то от экраноплана, когда проходила пологие склоны. Молодец, - похвалил ее Рост.

- Это Ким придумал, не я, - твердо отозвалась девушка. - Он мне показал, как это делается, просто ты не замечал последнее время, что у нас творится, вот и это проворонил.

- Так вы уже давно... этот способ? - Рост посмотрел на Кима, тот кивнул.

Росту сразу стало очень неприятно, что он так плохо ориентируется в происходящем. Это надо же, не заметить новую технику возвращений, просто как чурка какой-то, а не командир.

- Ладно, хватит переживать, - Ким хлопнул Ростика по плечу. - Ложись-ка отдыхать, у каждого своя забота. Пестель вот сделает нам эту систему и обозначит на манометрах положения стрелок, при которых следует перебрасывать баллоны, а я ему помогу.

- Лучше я, - заявила Лада, - тебе тоже следует отдохнуть. Ведь тебе же лететь с Ростом.

Через часок после обеда все было готово. Как ни странно, Пестель с Ладой возились с новой конструкцией всего-то ничего, а успели. И на манометрах теперь прямо на стекле была прорисована жирная, какая-то липкая черта. Баллоны были забиты, машина была облегчена до предела, и следовало отправляться в полет.

Ким вылетел в такой манере, что Росту стало ясно - парень решил показать класс. Черак тоже работал как полоумный, потому что все его действия были едва ли не отрепетированы под присмотром Пестеля. Да и день стоял отличный, кажется, впервые за всю весну стало ясно, что лета не миновать. Даже тут, на высоте, где не весь лед стаял.

Рост, разглядывая проносящиеся чуть быстрее, чем обычно, склоны Олимпа под машиной, за стеклом с его правой стороны, почему-то подумал, что хотел бы умереть вот в такой свежий и ясный день. Если можно, сказал он кому-то про себя, лучше весной. Это веселее, чем осенью, например.

И лишь потом сообразил, что думать о смерти в такой ситуации не следует. Он больше и не пытался. Хотя все было очень просто - они вылетели, и через пару часов, а то и раньше, могли быть уже мертвы. Или кто-то один из них мог умереть... Хотя все-таки хотелось, чтобы вернулись все.

ГЛАВА 4

Кабинет Председателя, как обычно, выглядел официозно-уютным. Ростик за свою жизнь видел не слишком много разных кабинетов, но этот вызывал у него доброе отношение. Он даже слегка отвлекался, чтобы проверить себя, и полагал, что не ошибается. Хотя с этой комнатой было много чего связано, и даже не слишком приятного.

Народ набрался тоже знакомый, с ними Рост ощущал себя гораздо лучше, чем с каким-нибудь сборищем чиновников или просто аппаратчиков из Белого дома. Он оглядел все собрание разом, чтобы ничего не перепутать.

Перегуда стоял рядом с Поликарпом Грузиновым, и оба что-то усиленно внушали Пестелю. Тот злился немного, даже пятна какие-то у него появились на щеках, но говорили они не слишком громко. Лада сидела на стуле у стеночки, вполоборота к Киму, который хмурился и показывал ей руками и ногами какие-то сложные движения, как будто правил антигравитационной лодкой, иногда Лада ладошкой демонстрировала себе положение этой самой воображаемой лодочки в воздухе. Ким иногда сердился и поправлял ее ладонь, словно бы это была моделька машины, а не живая рука. Лада потряхивала головой, не понимая, кажется, она училась делать развороты с креном, не теряя скорости. Совсем в углу восседали Герундий с Астаховым, которые пытались понять, почему на слабенький лагерь исследователей под Олимпом не напали гиеномедведи, которых, вообще-то, в тех краях было видимо-невидимо.

Рост подошел к Поликарпу, потому что тот постепенно стал злиться еще заметнее, чем Пестель.

- Так, - говорил Полик, - значит, вы просто натягивали шланг на ниппель и прикручивали его проволокой. Сколько было таких соединений?

- Ну, не считал, но, может, пять... Или больше. - Пестель уже пошел не пятнами, а изображал настоящий пожар.

- И несмотря на это, у вас ни одно из соединений не лопнуло, не соскочило?

- Как видишь, все живы-здоровы.

- Уму непостижимо.

- А что нам оставалось?

- Что? Ты меня спрашиваешь? Да вам повезло, олухам царя небесного... Вы же должны были с этой вашей ерундой там все и остаться!.. Была бы моя воля, я бы вам всем строгий выговор влепил за неоправданный риск, за глупость и за лихачество, вот.

- А вам!.. Вам тут, в кабинетах, легко строгачи лепить, а мы...

- Объясняю для тугодумов. Во-первых, следовало найти еще баллонов, - кажется, Поликарп до того разошелся, что уже не следил за правильностью речи, - не полениться и слетать в Одессу. Во-вторых, даже если бы эти баллоны и были, все равно следовало явиться ко мне на завод и оборудовать машину стационарной разводкой воздуха из большой и серьезной, а не этой вшивенькой системы, чтобы не рисковать, например, заклинившим вентилем или лопнувшей мембраной. В-третьих, дышать следовало бы не из подводных загубников, а по-пилотски - из маски, закрывающей полрожи, и дышать тогда можно было бы всем воздухом из баллонов, а не травить его через рот и нос в пустоту... Не бороться легкими за каждый глоток, а просто - дышать!

- Мы думали об этом, - сказал Ростик спокойно, стоя за плечом у Пестеля, - но жалко было времени - лететь в Одессу, потом к тебе...

- Кстати, - продолжал яриться Пестель, не обратив внимания на Роста, - почему ты раньше не предложил свою эту... как ее, разводку, раз такой умный? Я ведь у тебя на заводе все эти причиндалы получал и с тобой разговаривал...

- Да кто же знал, что вы затеяли групповое самоубийство? Ты вот появился, сказал, что тебе нужно, и получил все со склада. А требовалось объяснить задачу, тогда бы я сразу тебе нарисовал, как и что, и своих слесарей подключил бы... Уж они не такие лопухи, как... - Грузинов все-таки взглянул на Ростика, - как некоторые.

- Брэк, - проговорил Ростик, - ребята, все обошлось... Никто не погиб.

- Ага, только вы, со своими доморощенными приспособами, себе бронхи, наверное, поморозили, недаром все, как один, перхаете.

Это была правда. Рост, Ким, Лада и даже обычно непробиваемый Микрал довольно сильно кашляли и говорили какими-то не слишком привычными, простуженными голосами. К тому же, даже вернувшись в Боловск, они не могли надышаться, Лада, по-крайней мере, жаловалась, что по ночам ей снится, что она задыхается под водой.

- Да, - Ростик кивнул, отчетливо меняя тему, - есть такой эффект. Кстати, объясни, чем это вызвано?

- Ну, газ, по закону Бойля-Мариотта, при расширении охлаждается, - буркнул Грузинов, уже оттаивая, - на этом основан принцип действия детандеров. Вот и вы, получая воздух из очень неважно работающей системы, вынуждены были вдыхать очень холодную струю, думаю, даже более холодную, чем зимний воздух. Как же тут не прихватить дыхалку? Странно, что еще ни один из вас воспаление легких не заработал... Исследователи.

Так, объяснил, подумал Ростик, внезапно жалея, как всегда, что неважнецки отнесся в свое время к формальному образованию. Ведь мог бы, при желании, хотя бы книжки почитать... Или действительно времени на это не хватало? Так нет же, просидел в Храме несколько лет, мог бы, мог...

- Бакумуры с твоей маской на полморды не слишком-то и заработали бы, - вдруг высказалась Лада, оказывается, она с Кимом уже наговорилась, и оба пилота прислушивались к спору. - У них на морде шерсти больше, чем у тебя когда-нибудь будет.

- Побрились бы, - все еще недобро отрезал Поликарп. - Или летали бы только с пурпурными гигантами, у них бороденки редкие.

- Ладно, - Рост даже ладонью рубанул, чтобы прекратить это препирательство, - хватит. Критику принимаем, на будущее учтем. А тебе, - он посмотрел на Поликарпа, - следующий раз не возбраняется выяснить, для чего мы у тебя просим оборудование, тогда и общую задачу, как ты выразился, будешь знать, а не просто так от нас отмахиваться.

- Кто отмахивается?.. - казалось, Поликарп мог спорить бесконечно.

- Правильно Гринев сказал, - оказалось, у двери, ведущей куда-то вбок, стоял Председатель. Он улыбался, но глаза у него оставались внимательно-напряженными. - И предлагаю на этом прекратить дебаты.

Он прошел за свой стол, все расселись по стеночкам, а не вокруг стола, поставленного к председательскому как длинная ножка у "Т". Дондик даже удивился:

- Вы чего так робко? Подсаживайтесь ближе. - Пришлось перебираться к столу, когда все разместились, Дондик кивнул Росту:

- Докладывай, Гринев.

- В общем, дело понятное. Те площади, которые чернеются под снегом, - Рост понимал, что прозвучало это не очень толково, но лучше сформулировать не мог, - лишь верхушка какой-то очень мощной конструкции, которая скрыта теперь внутри Олимпа. Доказательства, как я и предполагал, мы обнаружили почти на самой вершине. - Он оглянулся на Кима и Ладу, те в унисон кивнули, поддерживая его. - Там мы обнаружили закругленные... но и весьма здоровые, искусственные скалы.

- Какого размера? - спросил Поликарп.

- Мы не высаживались, смотрели издалека, воздуха было уже не слишком много... Но кажется, метров по пятнадцать-двадцать в длину и по пять-семь в поперечнике. В целом они похожи на гладкие валуны, даже низом притоплены в грунт, как у валунов бывает.

- Гладкие? - спросил Перегуда. Кажется, он впервые задавал вопрос.

- Да, и мне показалось, они уже из другого материала, чем площадка, обращенная к солнышку. И они не просто там стоят, а... Да, они выращены, как и наплавлена эта самая площадка. Кстати, полагаю, что площадка там не одна, а несколько, но их количество, разброс и конкретное местонахождение, разумеется, мы определить не сумели, впрочем, думаю, ключом к их поиску должны стать плоские участки Олимпа, обращенные к солнцу. По поводу "валунов" думаю, это что-то вроде антенн, но для чего они - непонятно. Возможно, с их помощью наше зерно, которое я выложил совсем в другом месте, пытается связаться с металлолабиринтом Нуаколой.

- Само-то зерно на месте?.. - спросил Герундий, подумал, замахал рукой. - Извини, не допер сразу, вопрос снимается.

- Оно превратилось в огромное металлическое растение... - пробормотал Перегуда и покачал головой. - Чего только не бывает на свете?

- Собственный металлолабиринт... - в тон ему высказался и Председатель. - М-да, задачка. А он не враждебен, как тебе показалось?

- Сложно сказать. Эти антенны... Или, вернее, органы чувств, если так можно выразиться, наводят на разные мысли, но главное - не в них, а в том, что это... "растение" продолжает развиваться в горе и выстраивает себя, делается больше и совершенней. По-моему, как-то слишком быстро оно развивается. Нуакола, когда я был там, - Рост неопределенно пояснил это "там" жестом, Дондик кивнул, понимая, - настаивал, что развитие взрослой особи металлолабиринта происходит за тысячи лет. А у нас тут прошло всего-то...

- Пять лет, если быть точным, - вставил Перегуда.

- Да, пять, и вот мы уже имеем - похищенный металл, какие-то новообразования на Олимпе и на Алюминиевом заводе... Думаю тем не менее, что он не пытается враждовать с нами. Потому что живой, так сказать, металл, тот, который люди используют, который нам нужен, он не трогает. Поглощает только то, что, по его мнению, люди выбросили.

- Не забудь, на Олимпе найдены только алюмосодержащие глины. Даже за счет нашего железа... Ты писал в книжке, что Нуакола состоял из самых разных элементов. - Поликарп говорил скрипуче и тягуче. Во всей его не слишком складной фигуре читалось недоверие тому, что сообщал Ростик. - Ты что же, думаешь, он способен переводить алюминий в другие металлы, веришь в трансмутацию элементов?

- Я верю в то, что вижу. И что мне приходится додумывать... Ну, не знаю почему, может, потому, что другого объяснения не способен вообразить. А трансмутация металлов, когда имеешь под боком такое, как вот это... чудище на Олимпе, не самая большая неожиданность.

- А что, по-твоему, самая большая? - спросил Перегуда.

- Это мы скоро узнаем, - твердо отозвался Ростик. И решил, что доклад с его стороны завершен. Все, чего он не договорил, пусть читают в его записке, которую он составил еще в лагере, перед возвращением в Боловск.

- Гринев, - спросил Герундий, - это не может быть каким-нибудь новым нашествием?

- Нуакола нуждался в вырчохах, наверное, наш металлолабиринт потребует, чтобы люди с ним работали. Полагаю, если мы не напортачим, у нас сложатся скорее союзнические, нежели враждебные отношения.

- Полагаешь или уверен? - снова спросил Герундий. И, не дождавшись ответа, тут же повернулся к Дондику. - Кузьмич, я со своей стороны настаиваю на участии кого-нибудь из моих людей в этом расследовании.

- Исследовании, - поправил его Перегуда вполголоса.

Ростик вспомнил, что Герундий возглавляет, так сказать, Боловскую милицию, гарнизон и все охранные службы Города. Он был защитой, прокуратурой и даже немножко надзирателем всей человеческой цивилизации в этом районе. Пожалуй, только самые периферийные поселения людей, такие, как Одесса, Бумажный холм и торфоразработки, ему напрямую не подчинялись. Но при желании он мог, без сомнения, вмешиваться и в тамошний уклад жизни, только, как неглупый человек, не злоупотреблял этим.

- А что, если?.. - в глазах Поликарпа появился какой-то не слишком здоровый блеск. - Если устроить взрыв поблизости от этого... Олимпа с его железным чудищем, и по сейсмографам определить размеры, плотность... Ну, как это делают геологи на Земле. Кажется, в институте есть необходимое оборудование, мы бы многое о нем поняли.

- Зачем? - не понял Ростик. - Если хочешь, я и так тебе нарисую Олимп в разрезе и выдам глубину залегания этих... металлосетей. А тревожить его - неразумно, он может про нас что-нибудь не слишком хорошее вообразить.

- Ты про него говоришь, словно он - разумный, - высказался Пестель.

- Нуакола был в высшей степени разумным. Даже больше, он был... мудрым.

- Не нравится мне это, - проворчал Герундий, не получив ясного ответа от Председателя. - В своем доме мы уже как бы не хозяева.

- Хозяева по-прежнему, - неожиданно отозвалась Лада. - Ростик... То есть, виновата, майор Гринев сказал же, что у нас добрые отношения.

- Но доказательств этому нет, милая девушка, - Грузинов даже изобразил фальшивую улыбку.

- Поликарп, если ты не раз и не десять, как Лада, окажешься под вражеским огнем, не дрогнув, перехоронишь столько погибших друзей, сколько ей довелось, я, может быть, и разрешу тебе обращаться к ней словами "милая девушка", - четко выделяя каждый слог, проговорил Ким очень серьезно. - Но не раньше, усвоил?

"Так, начинается обычная свара, - подумал Рост, - между офицерами, вояками, служивыми и управленческо-административной верхушкой города. И что это за беда такая, национальный спорт, что ли?"

Он не любил этого, всегда стремился этого избежать, но и Ким в данном случае, безусловно, был прав.

- Я спросил, кажется, усвоил ли ты мои слова? - переспросил Ким. Грузинов не отвечал, без сомнения, он считал, что пилоты зря волнуются, а может, втихаря презирал их за вот это, по его мнению, высокомерие. - Неплохо бы извиниться, - уже вполне буднично добавил Ким.

Начальники, решил Ростик, определенно не понимают, что воевать - сложно. И требуют... Этот много чего требует, но когда очень уж тяжело, когда действительно нет другого выхода, кроме как стоять и держаться, возможно, вот эта самая гордость, которую чиновники и даже, как выяснилось, инженеры не понимают, не способны понять, и только она - не позволяет отступить. Больше ничего, только гордость...

- Гринев, - Председатель, наконец, решил разрядить ситуацию, - я не обнаружил в твоем докладе никакого конструктива.

- Да, неплохо бы выслушать конкретное предложение, - поддержал его Перегуда, кажется, похлопав под столом Грузинова по коленке, чтобы тот не заводился.

- Его нет, - пожал плечами Ростик. - Пусть все идет как идет.

- И больше ничего? - для верности спросил Перегуда.

Неожиданно дверь в кабинет тихонько раскрылась. Не сильно, как раз настолько, чтобы пропустить... Ромку. Он был какой-то очень усталый и грязный, видимо, несся на мотоцикле от Алюминиевого, спешил и даже не заехал домой, на Октябрьскую, чтобы привести себя в порядок.

Он постоял, помялся, не зная, как обратить на себя внимание. Но именно то, что он появился, и конечно, напряженность, возникшая чуть раньше, заставили всех повернуться к нему. Дондик чуть удивленно поднял брови.

- Такое дело... - не слишком внятно проговорил Ромка, - у нас на Алюминиевом та штука, которая выросла в подвале... Она треснула, как яйцо, из которого должно что-то появиться.

- Как это? - не понял Перегуда. - Говори толком.

- Это надо видеть, рассказать сложно.

А ведь он не спал, наверное, уже несколько дней, и еще нескоро, может быть, сумеет выспаться, с неожиданной нежностью подумал Ростик, разглядывая сына.

- Что оттуда, из этого яйца, должно появиться? - Герундий был строг и напряжен.

- Рассмотреть еще сложно, - ответил Ромка. - Вот я, собственно, и приехал, чтобы кто-нибудь это выяснил.

- Там же, пожалуй, душ двадцать аймихо находятся, - высказался Пестель. - Неужели они не поняли?

- Они говорят... В общем, отца требуют, - Ромка даже указал на Роста, чтобы ненароком все присутствующее начальство не перепутало, кого он имеет в виду.

Если бы не перепалка между Кимом и Грузиновым, подумал Ростик, досталось бы Ромке на орехи за такой доклад. А так сейчас никто не хочет снова обострять... Вот он и выкрутился.

Дондик подтвердил это его предположение, усмехнувшись:

- Майор Гринев, это то, чего ты ожидал?

- Не уверен, - четко произнес Ростик, - еще много чего будет, по-моему... Но для начала - да, пожалуй, это то, чего можно было ожидать.

- Отправляйся сейчас же на Алюминиевый, - решил Дондик, отодвигаясь от стола, показывая этим, что совещание закончено, - разузнай, что там и как, и, пожалуйста, не забудь мнение Германа Владимировича, - он мотнул головой в сторону Герундия.

- Есть. Не забуду, - ответил Ростик. А что ему еще оставалось?

ГЛАВА 5

Сумрачный подвал, который так не показался Ростику в прошлый раз, сейчас выглядел почти цивилизованно. Он был довольно ярко освещен какими-то зеркалами, которые образовывали сложную ломаную линию от большого зеркала, выставленного под солнце. Пол из литого камня был почти дочиста вымыт и выметен, так что при желании на нем можно было бы танцевать. Даже стены были промыты до высоты, до которой хватало поднятых рук бакумуров.

Рост слегка недоверчиво покосился на Сонечку, которая тут всем заправляла, и хмыкнул. Такая девчоночья тяга к чистоте его немного умилила. Примерно то же самое мнение обуревало и Кима, который не очень громко, но отчетливо буркнул:

- Сонь, ты бы еще сюда вязаные коврики постелила и картинки из журналов по стенам расклеила.

Соня немного недоверчиво воззрилась на Кима, потом так же негромко ответила:

- Ты не понимаешь, парень.

- Чего я не понимаю?

Не ответив и гордо тряхнув хвостом, в который были собраны ее волосы, Сонечка повернулась к тому новообразованию, которое они вместе с начальством рассматривали прошлый раз.

- Все-таки хотелось бы понять, что это такое? - предложил поделиться мнениями Пестель. Он стоял чуть поодаль, его голос прозвучал очень звонко и с эхом.

- Я, - Сонечка помялась, но положение хозяйки взяло вверх, она еще раз мельком окинула Ростика взглядом, как бы проверяя, позволено ли ей будет говорить в его присутствии, потому что именно он обычно разбирался в сложных ситуациях лучше всех, и выдохнула: - Мы решили, что это... как бы яйцо, из которого нечто вылупляется.

- Вот как? - не слишком определенно отозвалась Лада, но с явной поддержкой Сонечке.

- Эта штука ломается, как яйцо, - продолжила Сонечка. - Вот трещина, вот и вот.

Трещины действительно разбили "скорлупу" огромного овала, но что из него могло вылупляться нечто, в принципе требовало доказательств.

- Не слишком ли оно, то есть яйцо, - снова продемонстрировал скептицизм Пестель, - великовато для яйца? Это какого же размера должно быть?..

И он, вдруг вытащив из кармана небольшой блокнот и огрызок карандаша, принялся что-то вычислять. Рост покосился на него с неодобрением. Бумага и карандаши были редкостью теперь в Боловске, их следовало бы экономить, проделать простые умножения-вычисления можно было бы и на песке палочкой, в крайнем случае - пальцем. Правда, усилиями бакумурской части местного гарнизона песка или пыли тут теперь не наблюдалось.

- Понятно, - кивнула Лада. - Ты попросту устроила тут родильное отделение.

Такого определения, хотя оно было необыкновенно точным, Сонечка не ожидала и отвернулась теперь уже от всех. Кажется, несмотря на возраст, опыт и солидное положение даже в боловской иерархии, она побаивалась, что над ней будут смеяться. Какая-то она слишком чувствительная сделалась, решил Ростик.

Впрочем, замечать всякие такие вот нюансы было сейчас не время. Это у него получалось автоматически, а думать все-таки следовало о другом. О том, что должно было из этого... яйца получиться.

- Я против того, чтобы эту штуку считать яйцом, - сказал он неожиданно для всех, Лада даже слегка дрогнула.

- Почему? - спросил Пестель и шагнул поближе.

- Яйцо, или зерно, или что-то подобное всегда имеет достаточно возможностей для саморазвития. Уж не знаю, как это у них происходит, но их можно переносить, к тому же им необходима благоприятная среда и все такое. А это... - Он повертел пальцами в воздухе, пробуя найти подходящее слово. - Это скорее следует назвать автоклавом, так кажется, в биологии всякие пробирки для гомункулов называются?

- Называются, - подтвердил Пестель. - Только что же это за гомункулус, если принять во внимание объем автоклава? У меня получилось, что оно... То, что оттуда выползет, если выползет, может весить тонн семь, и рост у него будет... соответствующий, если принять, что оно будет смахивать на человека.

- Может, вызвать сюда стрелков? - спросила Лада.

- Нет, - резковато отозвалась Сонечка. - Мне кажется, ничего лишнего тут быть не должно.

- А когда оно, собственно, собирается вылезти? - зевнул Ким. - Ждать - дело неплохое, но слишком долго тут болтаться - глупо.

- Я не знаю точно, - зачастил вдруг Ромка, явственно опасаясь, что его прервут и не дадут договорить, - но мы вглядывались в это... яйцо, или в автоклав, если снизу через пол действительно подведены всякие питающие трубки... - Он сбился, слегка покраснел, но это же позволило ему и мобилизоваться. Он даже головой чуть дернул. Рост узнал этот жест, он и сам так делал, когда волновался. - И вот что нам показалось, его рождение... или вылупление, можно стимулировать.

- Во-первых, кому это - нам? - спросил Ким.

И откуда-то сбоку, из-за угла, совершенно не освещенного солнечными отражателями, вдруг выступил Витек Кошеваров, сын Раи Кошеваровой и, буквально с пеленок, Ромкин друг. За ним еще более неясно проявилась фигура Ефрема, сына Сонечки от ее первого мужа - Бойца, которого Рост никогда не мог забыть. Поднапрягшись, Ростик почему-то вспомнил, что Сонечка, да и многие другие, величали его детским прозвищем - Фрема. Или Фремом, но сейчас это было неважно.

- И мне, - на всякий случай добавила Сонечка. Вероятно, чтобы поддержать этих вот пацанов.

- А во-вторых, - продолжил Ким, - поясни, пожалуйста, как это - стимулировать?

- Нужно ему показать, что мы рады будем, если он появится, - тихо отозвался Ромка.

- Ты что же, считаешь, что оно, как Рост говорит, нас читает? - спросила Лада.

М-да, решил Ростик, с лидерскими повадками у Ромки пока не слишком. Может, он этому и не научится. Тогда, пожалуй, ему один путь - в университет, а не в офицеры. Без ясно обозначенного волевого фактора хороших командиров не бывает,

- Рост, - позвал Пестель, - ты что-нибудь понял?

- Пробую, - со вздохом признался Ростик, подошел к автоклаву чуть ближе. Оглянулся. - Сонечка, мне говорили, что тут чуть не половина старцев аймихо собрались, а мы еще ни одного не видели.

- Они наверху, позвать?

- Не надо, если сами не хотят в этом участвовать, значит, у них есть на то причины.

Аймихо были сложным народом, могли помогать и издалека, если вообще согласны помогать.

Рост попробовал расслабиться, потом нашел свои мысли чересчур сумбурными и отвлеченными отдела, за которое ему полагалось бы взяться. Сесть нужно, подумал он, будет легче, но стоит ли? Как-то это все... по-шамански выходит.

Сначала не было ничего, мысли постепенно успокаивались, потом вдруг он понял, что чувствует аймихо, они действительно были неподалеку и ждали, может быть, его усилий. Затем он попробовал мысленно ощупать яйцо. Оно было холодноватым, гладким и выглядело... каким-то жидким. Ничего другого в мыслях больше не проявлялось, может, Рост еще рано решил его "стимулировать"?

А потом вдруг, он даже сам не понял, что это такое и как это произошло, он почувствовал, что уже не один и даже не с аймихо тут находится, а... да, с кем-то, кто его ждал. И этот "кто-то" его со всех сторон осматривает. Проверяет вслепую, словно бы очень точным и тонким инструментом, гораздо точнее, чем просто пальцами, и в целом находит подходящим... Для чего-то, чего Рост не мог понять. Это было бы больно и жестоко, это было бы даже ужасно и отвратительно, если бы... он не знал, что именно для этого и предназначен этим самым существом, которое впервые, кажется, проявило желание выйти из автоклава.

И еще Рост понял, что остатки скорлупы, на которую было потрачено столько жизненных сил, следовало после рождения... "кого-то" вернуть в автоклав, он все эти скорлупки собирался растворить и еще не раз использовать.

Он ощутил, что его поддерживает Ромка. Поднял голову, нашел его, вдруг оказавшегося на грани обморока, но его за плечи держали Витек с Фремом.

- Молодец, - прошептал Ростик, - здорово ты...

- Я не знаю, что это такое.