АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Ты чего затеял, ведун? - не понял старик.
- Как чего? Завтракать!
- Мяса вяленого по дороге пожуем.
- Не-ет, - замотал головой Олег, - я так не согласный. Ты что, не видишь - твари колдовские кругом?
- Вижу. И что?
- А то, что нас в любой момент убить могут, - весомо сообщил ведун, доставая половину курицы. - Представляешь: убьют раз и навсегда. А ты в последнюю минуту жизни голодный, холодный и с подошвой от ботинка во рту! Никакого удовольствия.
- С подошвой?
- Угу, - кивнул Олег, деловито натирая курицу солью с перцем. - Мясо твое вяленое по вкусу один в один получается.
- Жизнь любишь, ведун... - Волхв опустился на один из сосновых чурбачков, обнял посох. - Вкусно поесть, вволю поспать. Как же ты такой с тварями лесными Чернобоговыми сражаться не боишься?
- Боюсь, Сварослав, - признался Середин. - Ох, и боюсь. Но понимаешь, волхв... Когда на тебя оборотень идет в медвежьем облике, росту в две сажени, да с когтями железными, клыками каменными - вот тогда ты и понимаешь по-настоящему, что за прекрасная штука жизнь. И как это здорово: проспаться всласть на свежем воздухе, перекусить курочкой, в глине запеченной, да запить все водою чистой, талой, сажей не замаранной, дустом не присыпанной. В баньке попариться, пивка попить... А для чего еще жить?
- Странное речешь ты, ведун, - покачал головой старик. - А как же отчине своей послужить, богам родовым долг отдать?
- А разве обязательно делать это на голодный желудок? - рассмеялся Середин и пристроил куриную полутушку к огню. Затем привычно кинул косуху на сумки, щедро сыпанул на нее приправы, растер туда же холодные вчерашние угли, замешал, негромко нашептывая защитное заклинание.
- Солнце уходит, - недовольно буркнул волхв. Немного выждал, глядя на хлопоты Олега, покачал головой и добавил: - Упрям ты, ведун, однако...
Он поднялся, взял котелок, кинул в него из котомки кусочек меда, засыпал все снегом, повесил на веревку.
- Ладно. Хоть горяченького напоследок попьем.
К тому времени, когда курица "дошла", покрывшись румяной корочкой, а местами и чуток почернев, в котелке тоже закипело. Путники, наблюдая за бродящими вокруг големами, разделили и уплели мясо, запили сладкой водичкой. Затем, собрав вещи, заседлали коней.
- Так они нас не видят, Сварослав? - уточнил Олег, подбирая со снега так и не попавший в костер двухметровый кусок бревна.
- Не могут. Слово Сварога им глаза отводит.
- Это хорошо. - Середин глубоко вдохнул морозный воздух, поднялся на гнедую, потрепал ей гриву: - Ну как, малышка, сегодня дурить не собираешься? Сварослав, заводных забери. Куда нам теперь?
- Слева от лощины, саженей сто, протока идет.
- Ну, тогда погнали...
Ведун со всей силы ткнул пятками в бока лошади, тряхнул поводьями:
- Пошла, родная!
На огражденном угольной пылью пятачке лошадь в несколько прыжков разогналась во весь опор, и когда всадник перемахнул заговоренную черту, остановить его могла разве что бетонная стена.
- По-оберегись!!!
Олег перехватил бревнышко, словно рогатину, направив тупым концом в грудь ближнего голема. Копье, пронзив глиняного человека, вреда бы ему, может, и не причинило - но тяжелая тупоконечная лесина глубоко вмяла грудь, отчего туловище противника расползлось трещинами, а голова слетела с плеч. Правда, непривычный к конным сшибкам ведун оружия не удержал - отдача выбила бревнышко у него из рук. Да и хорошо, что выбило - с "копьем", еле умещающимся под мышкой, много не навоюешь. Середин дернул из кармана кистень, с ходу опустив его на голову следующего голема, перекинул налево, ударив в плечо еще одного врага.
Все! Из окружения вырвались!
Олег кинул взгляд через плечо - старик мчался следом через пробитый ведуном сквозь ряды глиняных людей проход.
- Поберегись!! - во всю глотку заорал Середин, направляясь в самый центр темнеющего на льду строя.
Ящеры, как и положено начальникам, торопливо отпрыгнули за ряды неуклюжих, но могучих подчиненных, големы подняли над головами дубины.
- Счас, разбежались... - тихо хмыкнул ведун, подбирая левый повод.
Маленький отряд с дробным топотом промчался перед вражеским строем, уходя вдоль самого берега. Возмущенные подобной коварностью ящеры злобно зашипели, кинулись следом - но путники уже успели оторваться на добрую сотню метров, и свежие, отдохнувшие кони в стремительном разбеге увеличивали этот разрыв с каждой минутой.
- Куда?! - оглянулся на старика Олег.
- За дубом протока!
Вековой дуб со стволом в три обхвата находился уже слева. Ведун рванул левый повод со всех сил, и гнедая просто чудом вписалась в поворот, не врезавшись в густые камыши, что росли у противоположного берега.
- Давай, давай, родная, - прошептал, наклонившись к самым ее ушам, Середин. - Выноси, милая... Хлебом одним неделю кормить стану, только вынеси!
Скорость тем не менее пришлось сбросить. Речушка петляла среди ивовых и березовых зарослей, как подползающая к мышонку гадюка, и всадникам приходилось постоянно направлять лошадей то вправо, то влево, и только шипастые зимние подковы, выбивающие из толстого зеленоватого льда крупные осколки, позволяли скакунам удержаться на ногах. Когти ящеров скользили, продирая во льду длинные царапины, а потому каждый поворот давал людям еще метров пять выигрыша.
"Хорошо, снега нет, - мысленно отметил Олег. - Сдуло, наверное. Значит, впереди уж точно заносы..."
Словно откликнувшись на его размышления, за очередной излучиной обнаружилась стена снега высотой метра в полтора, тянущаяся с крутого берега вниз, к камышам на узком мысе.
- Ква,- только и успел сказать Середин, для которого все предыдущие прыжки заканчивались неизбежным падением.
Гнедая все сделала сама - поймала момент, взметнулась в воздух. Олег отпустил поводья, наклонился вперед, вцепившись обеими руками в луку седла. Гладкая кожа чиркнула по ногам, ушла вниз. Между ног пробежал невнятный холодок - то ли ветер поддул, то ли страх отметился... И тут же в задницу со всей силы ударило седло - удержался! Олег ухватил поводья и легонько тряхнул ими, намекая лошади, что не мешало бы и прибавить ходу.
По берегам теперь возвышались тронутые инеем сосны, под которыми изредка виднелись кусты шиповника с ярко-красными, чуть сморщенными ягодами.
"В чай их полезно класть. Аскорбинки много", - не к месту вспомнилось Олегу.
Порой старые стволы кренились низко к протоке, и ведун не без страха думал о том, что, упади такое деревце поперек дороги - они не меньше получаса потеряют, пока переберутся Но пока великий Сварог, прародитель всех славян, да Метелица-Зима и многочисленные лесные духи благоволили путникам.
Новый занос - гнедая рванула вверх, пошла вниз... и Оле! вдруг понял, что после прыжка лошадь опускается значительно быстрее, нежели он.
- Электрическая сила! - безнадежно выругался он, отпуская бесполезные поводья. - Ну, почему так всегда?
Задняя лука седла предательски пихнула в бедро. Он кувыркнулся на бок, пытаясь сгруппироваться, и в такой позе ухнулся о твердый, как танковая броня, лед, чуть подлетел, ударился снова и, промчавшись по глянцевой поверхности метров двадцать, лихо врезался в прибрежный сугроб, зарывшись в него с головой. Противная холодная масса мгновенно наполнила уши, валенки, набилась за ворот и даже попала под джинсы - и тут же принялась таять.
- Тридцать ква в одном флаконе! - ругаясь и отплевываясь, Олег выбрался на лед, услышал насмешливое ржание гнедой и погрозил ей кулаком.
- Ты цел, ведун? - озабоченно поинтересовался Сварослав, придерживая коней.
- Все в порядке, волхв, - кивнул Олег, горстями выгребая снег из-за шиворота - Это я специально...
Он побежал к заносу, на ходу расстегивая поясную сумку, набрал целую горсть заговоренной угольной крошки, рассыпал вдоль снежной стены, на всякий случай повторяя заклинание.
- Вот так. После прыжка ящеров ждет сюрприз. - И Середин бодрым шагом направился к лошади, левой рукой придерживая болтающуюся на боку саблю. - Скачи, я догоню!
Вторую похожую ловушку ведун поставил примерно через полкилометра, насыпав заговоренную линию от густого, по грудь ему заваленного снегом, рябинника, через который и пеший не особо продерется, к высокому обрыву. Пусть ящеры обход ищут, коли погоню продолжать хотят. После этого Олег немного успокоился и перешел на рысь, давая отдых тяжело дышащим скакунам:
- Далеко нам еще, Сварослав?
- Верст полтораста, - не очень уверенно пожал плечами волхв. - Пять ден обыкновенно отсюда идем.
- Угу... - кивнул Олег - Понятно.
Верста в здешней Руси была понятием сильно относительным и колебалась в пределах от одного километра до двух с нехилым гаком. Получалось, чго идти им оставалось либо сто пятьдесят, либо все триста километров. Хорошенькая разница! Кони, если гнать их нещадно и переседлываться каждые четыре-пять часов на заводных, за день могут пройти километров сто. Учитывая обстоятельства - можно отказаться от ночной стоянки и к утру выйти к жилью, отдохнуть там. Но вот триста километров за раз одолеть невозможно - лошади просто сдохнут.
- Однако и останавливаться тоскливо, - вслух продолжал Середин. - Опять за ночь всякие твари наберутся. Кто знает, удастся ли прорваться так легко еще раз?
Сварослав промолчал.
Олег попытался вновь прикинуть: пять переходов. До этого дня волхв путешествовал с санями, не торопясь. За день подобный обоз обычно проходит километров сорок. Пять переходов - все едино двести ка-мэ получается. А лошадь - не мотоцикл, ей отдых нужен.
- Ладно, - наконец решился он, расстегивая косуху. - Пойдем, пока сил хватит.
Олег скинул куртку, мокрую изнутри от растаявшего снега, затем - красную шелковую рубаху, купленную в Белоозере минувшим летом, вместо них накинул на-латник. Гладкий бобровый мех приятно захолодил кожу. Пожалуй, теперь он был готов ехать еще хоть сутки напролет. Главное - согласятся ли на это скакуны?..
Дюн-Хор
О том, что они приближаются к цели своего пути, Олег догадался сам. Просто лес внезапно отступил от берегов постепенно сужающейся протоки, сменившись чуть холмистыми полями с редкими островками заснеженных рощ. Только здесь ведун наконец-то перестал опасаться внезапного нападения порождений незнакомой черной магии: незаметно подкрасться на хорошо просматриваемых, идеально белых просторах было совершенно невозможно. И Середин наконец перешел с рыси на широкий походный шаг, который не сильно выматывал и без того замученных скакунов. День, ночь, еще половина дня - даже просто держаться в седле и то стоило людям немалых усилий. А каково тогда лошадям, больше двух суток разбрасывающим ногами легкий промороженный снег?
Сварослав не вмешивался. Похоже, старик убедился, что его молодой товарищ осознает чрезвычайную важность путешествия, верно оценивает опасность противника и теперь предоставил ведуну решать все вопросы. Волхв даже дороги указывать не пытался. Да и зачем? Река сама приведет.
По берегам стали попадаться пирамидки, искусно сложенные из валунов. Слегка присыпанные снегом, они ясно доказывали, что путники приближаются к некоему сакральному месту - подобными каменными памятниками народы выражают свое восхищение теми или иными чудесами чуть не во всех концах света. Чем больше пирамид - тем чаще доводилось удивляться забредающим в эти земли людям.
- Если до темноты не доберемся, - повернул голову к старцу Олег, - остановимся там, где окажемся. Всему должна быть мера.
Вместо ответа Сварослав вытянул вперед посох. Середин вгляделся в указанном направлении и неожиданно различил над тонкой нитью, разделяющей белую землю и белесое небо, некий остроконечный силуэт.
- Горы?
- Дюн-Хор, - одними губами прошептал волхв.
Река повернула в очередной раз - и на берету, по обе стороны от протоки, обнаружились две высокие, метра по три, каменные бабы. Время стерло с них черты лица, формы рук и ног - но ясно различимые головы над массивными плечами и выпирающий вперед животик доказывали, что перед путниками возвышаются рукотворные памятники.
- Дальние врата... - Старик слез с коня, со стонами разминая затекшие ноги, степенно опустился на колени и поцеловал снег.
Олег примеру волхва решил не следовать - этих богов он не знал и за помощью к ним никогда не обращался. Правда, короткой передышкой ведун все-таки воспользовался, надев подсохшую рубаху, душегрейку и косуху. Подумал - и снова накинул поверх всего этого налатник: мороз вокруг царит лютый, а пар костей не ломит.
Дальше река петляла уже между взгорками, закрывающими обзор, а потому каждая новая верста являла новые открытия. Вот за очередным поворотом предстали глазу многочисленные каменные уступы - невысокие, но идеально ровные, словно специально обточенные и отполированные. Вот появилась череда разлапистых толстенных дубов с широкими гнездами, сплетенными из крупного хвороста. Что за птицы сооружали подобные жилища, понять было невозможно - сейчас на гнездах покоились только снежные шапки. Однако Олег заподозрил, что существа эти почти наверняка хищные и в то же время священные. Хищные потому, что травоядные пичуги, клюющие зернышки, почки и ягодки, - обычно некрупные, этакое гнездовье им ни к чему. А священные - поскольку сами по себе дубы такими развесистыми не растут, какой-то добрый человек должен был подпилить всем дубам макушки, вынуждая разрастаться удобными для гнезд развилками.
Рассматривая могучие стволы, Олег как-то упустил две такие же коричневые и кряжистые фигуры, а потому остановка волхва и его очередной поклон застали его врасплох.
- Средние врата, - коснулся снега лбом Сварослав.
Только после этого Середин различил в присыпанных белым пухом высоких пнях глядящие из горизонтальной прорези шлема суровые глаза, массивную длань, лежащую на рукояти меча, и прислоненный к ногам круглый щит.
- Волхв, - негромко поинтересовался Олег, - а почему эти... врата выглядят более новыми, чем первые?
- Первыми остановились эти, - указал на воинов Сварослав. - Однако же они стражи. Хранители межи. Матери - дарители жизни. Коли соскоблить с них щепоть камня и в снедь добавить али к больному месту прикласть, любой недуг уходит, мор отступает. Оскоблили смертные богинь. Бо века стоят.
- Понятно... - Середин придержал коней, вглядываясь в истуканов.
И плечи вроде неширокие, и угрожающего ничего нет - только спокойствие. Меч в ножнах, щит на земле, ноги расслаблены. Но тем не менее в воинах угадывалась такая уверенность в своих силах, такая монументальная несокрушимость...
- Эх, придут сюда скоро люди с символами смерти, - с тоской прошептал Олег. - Опрокинут баб, расколют памятники, поставят новые молельни... Тыщу лет спустя новые освободители явятся, пожгут молельни, посрубают дубы на сваи для шлюзов и каналов, увезут остатки баб в музеи, рассыплют пирамиды по мелким камушкам... И останется земля пустой и дикой, словно и не жили здесь люди, а только волки дикие бродили. Прогресс называется. Цывылызация... И-э-эх!
Ведун пнул гнедую пятками, рассчитывая пустить вскачь, но та лишь недовольно хрюкнула и качнула головой. Полуторасуточный переход отнял у нее все силы. Середин понял, что еще два-три часа пути, пусть даже шагом - и кобыла просто упадет.
- Волхв, долго нам еще? - крикнул Олег и запнулся. Позади остались последние, спящие под зимним покрывалом, дубы, и путникам открылась высокая, метров семидесяти, скала, на которой отпечатался, вскинув руки, повернув голову и широко расставив ноги, человек тридцатиметрового роста. Четкий черный отпечаток на светло-коричневом камне. Натуральный негатив. - Это третьи врата?
- Это Куйва3, ведун, - степенно кивнул старик. - Тот самый...
- Какой? - не понял Олег.
- Тот самый, - повторил волхв. - Воевода великанов.
- Великанов?
Сварослав с подозрением покосился на спутника: а не смеется ли над ним молодой колдун? Потом снова указал на скалу, но уже посохом:
- Это Куйва, воевода великанов. Когда извечные великаны, потомки обитателей страны Семи Небес, начали войну с богами, немалая рать пришла сюда, к Дюн-Хору, хранилищу знания и вечности. Жители города отважно вступили в битву с великанами, но силы их были слишком малы. И тогда старейший волхв Дюн-Хора взмолился о помощи к древнему богу Кроносу, верховному властителю и породителю мира. Однако же бог не услышал его. Великаны прошли первые врата и вступили в священную рощу, убивая всех на своем пути. И снова взмолился волхв к богу Кроносу, породителю богов, о защите и помощи. И опять не услышал бог его молитвы. Великаны же продолжали биться и перебили всех защитников Дюн-Хора до единого, и миновали они вторые врата. И понял старейший волхв, что войдут великаны в святилище, заберут себе вечность и знания, обретут власть над миром и станут править в нем до скончания веков. И тогда обратился волхв к богам молодым. К Сварогу, создателю земли русской, к детям его могучим и внукам, рекомым до того часа славянами. Взмолил волхв о защите и помощи, о сохранении сокровищницы древних богов и их вечности. Услышал Сварог слова человеческие, послал сына своего Хорса на битву с великанами. Примчался Хоре на крыльях золотых, метнул в великанов огонь из огней, пламень из пламеней и истребил всю рать без малого. А от самого Куйвы токмо тень осталася, что на стене этой по сей час лежит. Едва закончилась битва, как смирился старый волхв с новым коловоротом жизни. Повелел он закрыть и запечатать все старые храмы на земле русской и молиться отныне новым, молодым богам, что не утратили еще слуха к людской боли. А себя повелел умертвить у ног старого Кроноса, дабы не изменять своему служению. - Ква, - кивнул Середин, выражая свое восхищение. Он тихо подозревал, что перед ним всего лишь умелый рисунок - хотя легенда явно намекала на нечто вроде ядерного взрыва или лучевого оружия. Впрочем, древние знания - вопрос темный. Никогда не угадаешь, что могло оказаться у предков в загашнике. Тот же порох изготовить намного проще, чем испечь хлеб или сварить пиво. А пить пиво и закусывать хлебом человек умел издавна.
- Третьи врата, - спустился с коня Сварослав, когда скала с тенью Куйвы осталась позади.
- Что-то я их не вижу, - огляделся Середин.
- Первые врата - врата жизни, - ответил старик, вставая на колени. - Вторые врата - врата мужества. Третьи - врата духа. Разве можно высечь дух из камня?
Волхв, поклонившись, поднялся, взял коня под уздцы, двинулся дальше пешком:
- Ты устал, ведун, и не чувствуешь порога духа.
На счет усталости Олег, пожалуй, согласился бы, но примотанный к запястью крестик никак не отреагировал на третьи врата. А уж он точно никак не мог замучиться от долгого пути. Тем не менее, Середин тоже спешился и взял кобылку за поводья. Въехать верхом в чужой двор считалось в здешней Руси немалым оскорблением. А путники, насколько можно было догадаться, как раз входили в Дюн-Хор.
Правда, покамест окружающее пространство ничем не отличалось от пустынной местности, тянувшейся до первых врат. Разве только выступы скальной породы торчали там и сям, в большинстве своем украшенные черными двойными спиралями или двойными кругами с жирной точкой в центре.
Гнедая всхрапнула, потянулась мордой вправо. Олег повернул голову и ощутил легкий запах гари, а затем разглядел на фоне серого вечернего неба несколько дымков. И лишь после этого Середин сообразил, что прямой холм за скалами есть не что иное, как обычный земляной вал, за которым, видимо, и скрывается секретный северный город. Поверх простенького укрепления сохранились участки кладки из крупных, многотонных валунов - но эти остатки былого могущества, присыпанные снегом, только больше маскировали вал под обычный взгорок с торчащими из него скальными уступами. Ворот Олег тоже не разглядел, и его неожиданно посетила странная мысль:
- Скажи, Сварослав, а почему врата Дюн-Хора стоят на реке, а не на дороге?
- Нет иного пути, окромя Синташты, ведун. - Пожал плечами старик. - Болота округ, леса на сотни верст. Ни пешему, ни конному, ни зимой, ни летом ходу нет.
- Значит, эта река называется Синташтой?
Волхв не ответил, свернув влево, за высокий земляной холм правильной конусообразной формы. Впереди показались заросли карликовых берез - узнать эти изломанные, стелющиеся по земле стволы труда не составляло. В центре уродливой рощицы стоял обветшавший частокол: многие колья накренились, торчали наружу, а некоторые и вовсе попадали, и сквозь щели проглядывали темные идолы славянского капища. Сварослав, оставив коней, вошел в ограду, поклонился идолу, положил что-то к его ногам.
- Не уважают, однако, русских богов в этих землях, - пробормотал Олег.
- То наша вина, ведун, - не оглядываясь, ответил старец. - Мы - волхвы. Они - хранители. Лето придет, братьев привезу. Обновим святилище, жертвы искупительные принесем. Прости слабого своего внука, Отец. Не все помню, не все успеваю...
Последние слова относились уже к идолу, и Середин отвернулся. Молитва - дело очень личное, в нее вмешиваться нехорошо.
Заскрипел снег. Ведун, взявшись за саблю, резко повернулся, отступил на пару шагов, готовый обежать лошадь и схватиться за щит. Однако это были всего лишь мальчишки - трое подростков лет десяти. Меховые штаны, переходящие внизу в мохнатые унты; светлые куртки, немного не доходящие до колен; горностаевые шапки со множеством хвостов, свисающих до плеч или падающих на спину, а спереди закрывающих лицо до уголков глаз. Вся одежда была сшита мехом наружу, что для Руси казалось странным, по краю курток шел рисунок из множества уже знакомых спиралей, закручивающихся в три витка.
- Нас дед Лепкос прислал, - мгновенно остановились ребята. - Сказывал, темный платок над вами витает. Повелел лошадей забрать, покуда живы.
- Сварослав?! - окликнул своего спутника Олег.
- Отдай коней, ведун, - отозвался старик. - Мы пришли. Токмо суму мою седельную сними, в ней грамота тайная.
- Счастливая, - легонько похлопал Середин гнедую по морде, - сейчас отсыпаться пойдешь. А мне, видать, не положено.
Лошадь презрительно фыркнула: дескать, тебя бы на мое место - вторые сутки под седлом. Тряхнула головой.
- Все, все. - Ведун отпустил подпруги, снял с задней луки щит, перекинул за спину. - Сейчас попьешь, поешь, отоспишься. А обещание про хлеб помню. Просто нет у меня сейчас хлебушка. После отдам.
Затем он снял с седла волхва полотняную сумку, повесил на плечо.
- Все, забирайте. Да только не торопитесь с ними! Хватит с бедняг, набегались.
Ребята повели скакунов к городищу, а Олег направился к святилищу, задержался в воротах. Крест на запястье оставался холодным - а значит, никакой магической силы в капище не было. Вот уж воистину - не боги дают людям силу, а люди богам. Любая деревяшка может стать намеленным, а потому могучим предметом. И в то же время самый великий храм теряет силу, когда в него перестают приходить верующие.
- Нам пора, ведун, - отвесив идолу низкий поклон, отступил от Сварога старец. - Время позднее. Коли до ночи не поспеем, Лепкос передаст мир иным хранителям, а он ко мне завсегда добрее относился. Пойдем.
Между тем, ночь, по мнению Середина, уже вступила в свои права. И без того низкое, холодное солнце спряталось за горизонт, на землю пришла тьма. Плотные облака не давали пробиться к холмам и скалам ни скупому свету звезд, ни желтоватому сиянию луны, и только посиневший в ночи снег продолжал отражать неведомо откуда берущиеся розовые отблески. Мороз заметно окреп, и вырывающийся изо рта пар мгновенно оседал инеем на усах, на наушах шапки, на вороте и крючках налатника. Уже в который раз Олег удивился выносливости старика. Возможно, под свободным балахоном волхва и были поддеты меховые штаны и кафтан, возможно, он носил очень теплые носки или портянки в грубых поршнях - но голову его укрывал только суконный капюшон, а на руках не имелось ни рукавиц, ни даже простеньких перчаток.
- Идем. - Сварослав, опираясь на посох, вышел из святилища и уверенно направился вкруг частокола дальше, в темную пустоту.
Олег, ориентируясь больше по мерно похрустывающему впереди снегу, двинулся следом. Розоватые отблески на снегу становились все ярче и ярче, неожиданно по лицу повеяло жаром, и впереди открылся висящий на десятиметровой высоте фонарь. И вот тут кожа под серебряным крестом впервые ощутила жжение.
Фонарь был заключен в абажур тонкого плетения, почти не задерживающий света. Из-за плеча всходящего на холм старика Олег прекрасно различал бойкие языки пламени, взмывающие над ними искры, темные торцы лежащих в очаге камней, и фигуры людей вокруг костра... С каждым шагом становилось ясно, что фонарь был всего лишь обманом зрения, а на самом деле впереди, на самой вершине какой-то возвышенности, стоит некий каркас, под которым отдыхают у очага трое человек. Один сидит, поджав под себя ноги, двое лежат на боку, любуясь голубоватым огнем, весело играющим на бесформенных кусках каменного угля.
- Поклон вашему миру. - Волхв низко склонил голову и шагнул внутрь.
- Да обретет радость всяк, сюда вошедший, - степенно кивнул сидящий у огня обитатель странного сооружения.
- Поклон вашему миру, - повторил Середин и невольно поклонился, входя в низкий проем.
- И тебе радости в каждом из дней, незнакомец, - ответил ведуну туземец.
Он был одет только в легкие штаны из тонкой замши и меховую безрукавку, раскрытую на груди. В свете огня кожа незнакомца казалась желтой и дряблой. Возраст с первого взгляда определить не удалось: лицо в морщинках, но нет ни усов, ни бороды, ни следов бритья. Нос приплюснутый. Выступающие скулы, тонкие брови... Хозяин очага походил бы на классического чукчу, если бы не глаза с широким разрезом, в которых плясало золотисто-алое пламя.
Туземец неторопливо протянул старческую руку прямо в огонь, достал оттуда бронзовую чашу, подал Сварославу:
- Испей с дороги, друг мой.
Волхв спокойно принял угощение, немного отпил, предложил Олегу:
- Вот, возьми, ведун. Это придаст тебе сил.
- Да, сейчас, - кивнул Середин и бросил щит на выстеленный шкурами пол. - Поставь пока, я немного разденусь. Что-то жарко тут.
В странном, просвечивающем насквозь, сооружении и вправду было тепло. Ведун расстегнул налатник, снял, положил рядом со щитом, потом приблизился к стене. Она представляла собой хитроумно переплетенные оленьи рога. Никаких креплений - многочисленные отростки рогов входили в зацеп друг с другом, с соседними "лапами". В целом строение напоминало огромную корзину из мудрено перевитых прутьев. И что самое интересное - сквозь полупрозрачную стену не дуло наружным холодом. Наоборот - она дышала теплом.
- Что было живым, незнакомец, - ответил на невысказанный вопрос туземец, - навсегда сохранит живое тепло и не пропустит сквозь себя ни тьмы, ни холода.
Олег, недоверчиво усмехнувшись, протянул вперед левую руку, словно хотел потрогать рога пальцами, - и крест тут же испуганно уколол запястье жаром.
"Так и есть, - мысленно кивнул Середин, - обыкновенное колдовство. Пусть они свои сказки про "живое тепло" да "энергию жизни" диким лапландцам рассказывают".
- У твоего друга совсем нет веры, Сварослав, - покачал головой хозяин очага.
- Зато в нем много отваги. Лепкос, - ответил волхв. - И он умеет обращать ее на благо многих, а не на свою наживу. Он послан мне Сварогом в тяжелый час в ответ на последнюю молитву и бился с ворогом, ако Хорс с Куйвой. Однако же меня привел к твоему очагу, мудрый Лепкос, не зов дружбы, а беда страшная, горькая напасть на отчие мои земли. Ведун, сделай милость, подай мою суму.
- Никто меня не посылал! - буркнул себе под нос Олег, однако сумку передал, а сам присел на оленьи шкуры рядом со щитом, потрогал чашу: горячая.
- Странное послание, Лепкос, как я мыслю, связано с напастями этими. И записано оно письменами не русскими, каковым мы детей малых в святилищах учим, а древними, мало кому ныне внятными...
Волхв откинул полотняный лоскут, защищающий содержимое сумки от снега и неизбежного в дальнем пути мусора, запустил руку внутрь, пошарил, напряженно прикусив губу...
- Вот оно! - Сварослав извлек свиток, вручил хозяину странного жилища.
Тот небрежно стянул ленту, развернул пергамент, глянул на него, покачал головой и небрежным жестом бросил в огонь.
- Да ты чего?! - Середин, сорвавшись со своего места, кинулся к костру, попытался сунуть руку в пламя и достать уже скручивающуюся с краев грамоту, но жара выдержать не смог и отступил: - Ты чего, старый, совсем умом сдвинулся?! Ты хоть знаешь, чего нам стоило эту писульку сюда довезти? Сколько людей за нее жизнями заплатили?
- Он еще очень юн, Лепкос, - покивал Сварослав. - Молод и горяч.
- Сам ты дурень стоеросовый! - не удержался Олег. - Это для этого ты меня почти неделю без отдыха гнал?! Чтоб камины письмами топить?
- Немало людей за эту грамоту живот отдало, - спокойно произнес хозяин. - Ты хотел, отрок, и наши животы к ним добавить?
- Чего?! - не сообразил Середин.
- Это зов, отрок, - покачал головой Лепкос. - Зов плоти земли и воды. Хочешь, я скажу, кто изводил вас на всем пути от русских равнин? Порождения земной плоти велики ростом, неуязвимы ни железом, ни заклятием. Но они глупы и медлительны. Арии рекли их монголами, могучими рабами. Другие, керносы - порождения плоти воды - хитры и быстры. Они похожи на болотных гадов, обретших ноги и размеры великие. Но плоть их слаба, и они подвержены смерти, как существа живые.
- Значит, вы их знаете... - прикусил губу Середин. - Тогда посоветуйте, как их истребить?
Страницы: 1 2 [ 3 ] 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
|
|