Чтение 3–й страницы книги ~Избранник~

- Всё? - улыбнулся ему дядька.

- До некоторой степени, - пожал плечами Сашка. - Статья двести двадцать восьмая, часть вторая, от трех до семи. Пока на подписке.

- Как?! - ошарашенно воскликнул дядька и двинулся к турникету. - Федя! Это что за беспредел?! Какая, на хрен, статья?!

Подполковник медленно развернулся.

- Что смог, то сделал, Женя, - развел он руками. - А чего ты хотел? На нем два стакана анаши нашли! И вообще, давай об этом не сейчас.

- Какая, на хрен, анаша?! - возмутился дядька. - При чем здесь вообще анаша?! Да я эти два стакана у любого из твоих архаровцев найду! Уж мне-то лапшу на уши не вешай!

- Послезавтра приходи. Я тебе все объясню.

- Как так - послезавтра?

- Всё, Женя! - выставил вперед большие красные ладони подполковник. - У меня рабочий день закончился. До понедельника.

- Ну ладно, - сурово вздохнул дядька и повернулся к Сашке: - Пошли, Сашок, мы не можем терять время. А в понедельник я им всем тут устрою.

Они стремительно сбежали по ступенькам, забрались в микроавтобус, и только тогда Сашка решил, что пора.

- Они под тебя копают, дядя Женя, - тихо произнес он.

- Я знаю, - решительно кивнул дядька. - Но ты не беспокойся. Всё уладится.

Они смолкли и промолчали всю короткую дорогу до дома, а затем торопливо выскочили из микроавтобуса, и только у самого подъезда дядька на секунду притормозил.

- Ты извини меня, Саш, что я тебе не всё сразу сказал. Думал, постепенно... а видишь, как вышло!

- И что теперь?

- Вперед! - ободряюще кивнул ему дядька. - Теперь только вперед!

* * *

Они взбежали на второй этаж, дядька толкнул дверь, и Сашка отметил, что гостей стало меньше, но человек десять еще ждут...

- Все на месте? - сухо поинтересовался дядька.

- Конечно, - ответила за всех Неля.

- Тогда быстро в круг. Пора. - Он развернулся к Сашке: - Пошли, Сашок. Медлить нельзя.

- А что ты собираешься...

- Фирменную защиту поставим. И не спрашивай сейчас ни о чем! Я тебе потом всё объясню, - не терпящим возражений тоном отрезал дядька и быстрым шагом прошел в зал. - Садись.

Сашка сел, куда указали, - в самый центр ковра. Дядька сел напротив, Неля - чуть слева, затем был бородач с пронзительными синими глазами, затем одна из теток, что встречали его на аэродроме, затем кто-то еще... Сашка растерянно хлопал глазами.

Кто-то за его спиной чиркнул спичкой, разнес по углам комнаты несколько свечей, затем щелкнул выключателем и тоже уселся в круг, образовавшийся на некотором расстоянии от Сашки.

Наступила такая тишина, что Сашка услышал, как далеко за окнами проехала легковушка.

- Александр, сын Ивана, примешь ли ты от нас в помощь Силу? - в полной тишине и почти кромешной тьме, с упором на "силу", произнес дядька.

"Паранойя, - подумал Сашка. - Причем групповая..."

- Я второй раз спрашиваю, - спустя совсем недолгое время произнес дядька. - Александр, сын Ивана, примешь ли ты от нас в помощь Силу?

- Ну... если это меня ни к чему не обяжет... - пожал плечами Сашка. - Да и что вы, собственно, имеете в виду?

Дядька некоторое время помолчал и задал тот же самый вопрос в третий раз:

- Я в последний раз спрашиваю: Александр, сын Ивана, примешь ли ты от нас в помощь Силу?

"Да черт с ними! - подумал Сашка. - Лишь бы успокоились..."

- Приму.

Круг с облегчением вздохнул, зашевелился, к его голове потянулись заросли ладоней, и Сашка ощутил слабое покалывание в лице и некую отстраненность.

- Что это? - спросил он и не узнал свой голос.

- Это помощь Силы. Теперь ты защищен. - Кто-то поднялся, включил свет, и Сашка зажмурился.

- Что это было?

- Потом объясню, - ласково потрепал его по плечу дядька. - Только ребят провожу.

Народ заторопился в прихожую, а Сашка глянул на часы и охнул: 00.45!

- Это надо ж, сколько меня в ментовке продержали?!

- Три с половиной часа, - сверился с часами дядька.

"Тогда должно быть около половины девятого... - подумал Сашка. - И где еще четыре часа?" На какой-то миг его посетила странная догадка о только что пережитом глубоком трансе, но он ее решительно отогнал. Сашка точно помнил, что в кругу они просидели от силы три-четыре минуты...

Он растерянно проводил взглядом высыпавших в коридор "гостей", дождался, когда дядька закроет входную дверь, и прошел вслед за ним на кухню.

- Чаю попьешь? Или, может быть, ты голоден? - повернулся к нему дядька.

- Ты мне сначала объясни, что здесь творится, - покачал головой Сашка. - Я не насчет "защиты" или там "Силы", я, знаешь ли, Кастанеду читал, кое-что понимаю... Но при чем здесь менты - хоть убей! Или это... из-за золота?

Дядька натужно рассмеялся, поставил чайник на плиту и сел напротив:

- Нет, Сашок, это не из-за золота. Лично я этим никогда не баловался. И никому бы не советовал. Просто... как бы тебе это объяснить... здесь происходит некая астральная битва.

Сашка поморщился. Он терпеть не мог этой высокоумной белиберды.

- Ментов с параноиками? - беспощадно поддел он родственника.

- Не совсем, - понимающе хохотнул дядька.

- Только ради всего святого, - молитвенно воздел руки Сашка, - не говори, что здесь проходит граница между силами Добра и Зла.

Дядька задрал голову и оглушительно захохотал. И, только немного отсмеявшись, замахал руками:

- Упаси бог, Сашок! Как тебе только в голову такое пришло?!

- А что мне думать? - вопросом на вопрос ответил Сашка. - У тебя, как я погляжу, целая банда экстрасенсов гужуется! Менты мне в аэропорту пакет анаши с ходу втиснули - я и вякнуть не успел! А потом: н-на тебе, Сашок, "от трех до семи"! Ты мне, кстати, только работу обещал!

Дядька понимающе покачал головой:

- С ментами я улажу, ты, главное, не дрейфь. Да и не страшны тебе теперь никакие менты!

- Ах, ну да! Как же! Мне же теперь Сила поможет! - хлопнул себя по лбу за тупость Сашка. - Как я сразу не въехал?!

- А ты не смейся, - мгновенно посерьезнел дядька. - Я свое слово держу. Да и Сила тебя за так просто теперь не отдаст... И вообще, Сашок, ты теперь наследник.

Сашка насторожился. Он уже слышал это слово, и оно ему все больше и больше не нравилось.

- Наследник, пардон, чего? - Дядька глянул на часы:

- Значит, так, Сашок. Давай-ка часа четыре перекемарим, а потом я тебе всё расскажу и даже покажу.

Сашка тоже глянул на часы: 01.00.

- До пяти, что ли? - непонимающе моргнул он. - А в пять что будет? Петухи в третий раз пропоют?

- Вроде того, - тихо рассмеялся дядька. Сашка представил себе, как выслушает всё то же самое, но в пять утра, и сокрушенно покачал головой: паранойя она и в Африке паранойя! Даже если она круто замешана на экстрасенсорике.

* * *

Он уснул на удивление быстро, видно, сказались-таки и тяжелый двухчасовой перелет, и вся эта история с ментами. А потом его плеча коснулись, и Сашка буквально подлетел. Голова была свежей, мысли - ясными, настроение - хорошим. Даже как-то странно.

- Пора, Сашок.

- Что? Уже пять?

- Пять минут шестого. Ты так аппетитно дрыхнешь, даже будить не хотелось.

Сашка невольно улыбнулся: дядя Женя уже говорил ему это однажды, тогда, пятнадцать лет назад, когда будил, чтобы идти на рыбалку. И ведь надо же, запомнилось!

Он вскочил, с наслаждением потянулся, стремительно натянул одежду, вышел в освещенный коридор и принял плотную камуфляжную куртку.

- Надень. Там холодно будет.

Сашка внимательно посмотрел в дядькины глаза: спокойствие, разумность, понимание. Учитывая обстоятельства, совсем неплохо.

- А куда мы пойдем? Если не секрет...

- В сопки.

Сашка сразу успокоился и принялся натягивать ботинки. Выходы на природу были ему по сердцу. Бог его знает, с чем это связано, но лично он отметил интересную закономерность: по мере удаления от любого населенного пункта всякие козлы исчезают в геометрической прогрессии. Вместе с мусором и смогом. Отойди на пятьдесят километров, и с тобой начнут здороваться незнакомцы. Отойди на сто, и тебя угостят кашей и чаем. Отойди на триста, и лучшего друга, чем незваный гость, не найти: и накормят, и уложат.

Правда, сегодня были несколько иные обстоятельства, но думать о них, включая статью, обещающую "от трех до семи", и собравшуюся вокруг дядьки паранойяльную группку, не хотелось.

Они вышли из подъезда, и Сашка поежился: воздух был прохладен и свеж. Пожалуй, даже тянуло морозцем.

- То-то же! - рассмеялся дядька. - Ты не поверишь: в прошлом году снег четвертого сентября упал! И больше не таял.

- В-верю, - подыграл дядьке Сашка и цокнул языком. - И как вы тут живете?!

* * *

Вопрос был задан скорее по привычке, чем от души. Сашка задавал его неоднократно, и везде - от Японского моря до Балтийского - он срабатывал одинаково. Потому что ни один абориген не может удержаться от удовольствия показать заезжему туристу свое превосходство в том, что касается выживания. "Это у вас там, в столицах, пиво из крана течет и туалеты с подогревом, а у нас все натуральное, все своими руками..."

Как правило, в ответ, после положенного количества охов и ахов, следовало рассказать, сколько приходится платить в "столицах" за тепло, свет и, вы не поверите, за воду, отчего уже аборигены приходили в немое изумление, и "ярмарка тщеславия" быстро превращалась в обоюдное удовольствие. И даже они с дядей Женей в эту схему "турист-абориген" пусть с некоторой натяжкой, но укладывались.

- Здесь ведь половина населения - потомки бывших каторжан, - с воодушевлением распинался дядька. - И кстати, хорошие все люди... плохие у нас как-то не держатся.

Сашка с наслаждением вдохнул терпкий осенний воздух и окинул взглядом возникающие из темноты серые массивы старых деревянных домов. Кто-кто, а он, пусть и молодой, но биолог, знал, что в природе "плохие парни" долго не жируют. Запасы съедобных лохов быстро подходят к концу, а остальные или приобретают совсем уж омерзительный привкус, или обзаводятся шипами, рогами и пугающей раскраской. И тогда уже хищникам приходится либо садиться на голодный паек, либо повышать квалификацию, а то и вовсе мигрировать в более сытные места. Ничего не попишешь: Чарльз Дарвин в действии...

- А вот и обе наши Шаманки, - внезапно произнес дядька. - Сначала речка Шаманка, а затем и сопка.

Сашка задрал голову. Сопка нависала над одноименной рекой огромной темной массой.

- Некоторые считают, что их в честь шамана назвали, но это не так.

- Какого шамана?

- Того самого... - сверкнул в темноте белыми зубами дядька. - Того самого.

Мгновенно пахнуло привкусом безумия, и Сашка даже притормозил. Но дядька этого не увидел, и он с трудом, но преодолел секундное замешательство. Ему даже показалось, что только теперь он понял, что отличает его и дядю Женю, - чувство меры. В отличие от Сашки все эти экстрасенсы и контактеры не преодолели своего детского восторга перед открывшимися новыми и сказочными мирами, да так и остались там, вдалеке от реальной, насыщенной не менее интересными событиями жизни. Вот только какое отношение ко всему этому имеют менты? Сашка не знал.

- Ты меня слушаешь? - насторожился дядька.

- Конечно, - тряхнул головой Сашка. Дядька принялся говорить дальше, и оказалось, что звали шамана Николаем Николаевым, и в том, что это реальный человек с реальной судьбой, были уверены почти все местные жители. Говорили, что в начале прошлого века будущий шаман, а тогда совсем еще юный туземный парнишка был проводником в питерской экспедиции. Быстро выучился русскому, еще быстрее - грамоте, и за эти таланты был взят руководителем экспедиции в Санкт-Петербург, где и прожил, чуть ли не в профессорской семье, до 1914 года.

Когда началась Первая мировая, Николаев попал на фронт денщиком, был пленен вместе со своим офицером, но бежал и несколько недель доказывал русской контрразведке, что он свой.

- Ты только прикинь, каково ему пришлось! - тихо рассмеялся дядя Женя. - Они же тогда все на японских да немецких шпионах были помешаны! И поди докажи, что твой акцент - не японский!

А затем был революционный Петроград и очередной поворот судьбы.

Некоторые даже считают, что в то время Николаев довольно высоко поднялся и был на короткой ноге с такими известными революционерами, как Берзин и Урицкий. Понятно, что ни подтвердить, ни опровергнуть сие уже невозможно, хотя командировка на родину в качестве одного из комиссаров новой рабоче-крестьянской власти скорее работает на эту версию, чем против нее. И поскольку стране было нужно золото, много золота, именно Николаеву пришлось убеждать своих сородичей в том, что лучшие охотничьи угодья следует уступить артелям золотодобытчиков, а самим, оставив пережитки прошлого, дружной поступью влиться в ряды строителей новой, более справедливой жизни.

Естественно, всё прошло совсем не так гладко, как пишут в учебниках, и туземцы достаточно быстро сообразили, что от новой власти одни напасти, и Николаев стал для них тем человеком, именем которого пугают непослушных детей. Но дело было сделано, и здешнее золото пошло в казну.

- Собственно, и весь наш город обязан своим рождением ему, - остановился передохнуть дядя Женя. - И старики это знают. Ну, вот что здесь раньше было? Пара мелких приисков да немецкий лабаз - пушнину скупали, и то в сезон. А как золотишко поперло, так всё появилось: и школы, и больницы...

Прошло несколько лет. Энергичный, умный Николаев сделал блестящую по тем временам карьеру в структуре НКВД, женился на русской женщине и, когда настала пора искать "чужих среди своих", начал исполнять, что велено.

Месяцами он ездил по тайге, выискивая врагов среди старателей и охотничьих артелей, и, как говорят, немало в этом преуспевал. Пока не встретил человека, который снова изменил его судьбу.

Это был некогда очень важный, а на то время стареющий в одиночестве шаман. И так как сопровождение уже было занято этапированием ранее разоблаченных вредителей, Николаев решил доставить пожилого служителя культа в город самостоятельно. Но ему не повезло: разыгралась пурга, и чуть ли не целую неделю Николаев и шаман жили вдвоем, бок о бок. А потом шаман умер, нагло обманув ожидания рабоче-крестьянского правосудия, и Николаеву пришлось возвращаться в город несолоно хлебавши. Тогда всё и началось.

Уже через неделю после прибытия Николаев неожиданно и вполне открыто заявил начальнику местного отделения НКВД, что тот - умело скрывающийся от народного мщения вредитель и не пройдет и полугода, как его тоже разоблачат. Причем он был так в этом уверен, что, опережая события, послал соответствующий рапорт наверх.

Понятно, что первым делом замели его самого. Спустили в подвал, провели дознание, но вместо того, чтобы каяться, Николаев начал глаза в глаза называть своим палачам даты и даже часы их смерти. Он указывал даже имена и фамилии сослуживцев, обреченных в будущем ломать ребра тем, кто сейчас ломает ребра ему самому.

Время было непростое, и можно утверждать, что перепугались его коллеги страшно. Быстро собрали "тройку", быстро приговорили и быстро отправили зарвавшегося туземца на лесоповал, откуда Николаев, нимало не колеблясь, так же быстро сбежал, поскольку удержать таежного человека внутри условного "периметра" вырубки, когда тайга - вот она, не легче, чем дикого гуся среди вышедших на прогулку пугливых домашних кур.

А через неделю Николаев снова объявился в городе, теперь уже с шаманским бубном в руках, заглянул домой и пошел по всем своим знакомым, вкратце предсказывая им судьбы и предупреждая о надвигающейся большой войне, смерти Отца народов и неизбежном падении режима. Понятно, что его довольно быстро взяли и теперь уже приговорили к высшей мере - статья была "расстрельной"...

Но он снова бежал. Бог знает, что Николаев наговорил конвоирам, но те, сами поражаясь, признали, что отпустили его и даже снабдили куревом на дорогу.

Дальнейшая судьба Николаева никому здесь неизвестна. Но то, что все его предсказания сбылись, местные знают. И начальника местного НКВД аккурат через полгода в тех же подвалах "ломали", и остальных... Николаев же получил посмертное прозвище Шаман и недобрую славу в определенных кругах. Настолько недобрую, что даже у краеведов о нем, кроме фамилии, ничего, почитай, и нет.

- Круто! - искренне восхитился Сашка и отметил, что они уже поднялись не меньше чем на половину высоты Шаманки.

- Еще бы не круто! - рассмеялся дядя Женя. - И кстати, мы уже пришли. Теперь только солнышка осталось подождать.

Сашка глянул на восток. Там, над краем сплошной гряды поросших редким лесом пологих сопок, уже занималось зарево рассвета. А внизу, под ними, расстилался маленький спящий городок. Вот погасли фонари на центральной площади, вот поехали по темным улицам первые машины... а потом из-за горизонта брызнуло по глазам солнце, и Сашка прищурился. Сквозь ресницы все вокруг выглядело радужным и невероятно радостным - и редкие тощие лиственницы, и крупные, покрытые ржавым лишайником валуны, и неяркое бледно-голубое небо...

- Пора, - коснулся его плеча дядя Женя. - Помоги мне.

Дядя Женя подошел к небольшому плоскому валуну и схватился за край.

- Давай, ты - оттуда.

Сашка охотно кивнул, ухватился за второй край, и они медленно, натужно кряхтя, сдвинули камень в сторону. Сашка присел на корточки и восхищенно присвистнул: за валуном скрывалось округлое, уходящее внутрь горы отверстие.

"Судя по ориентации на восход солнца, - мысленно отметил он, - это определенно святилище, что-то вроде "места Силы..." Сашка уже представлял себе, как именно дядька может это место использовать.

- Я тебя почему ночью потащил, - с волнением в голосе произнес дядька. - Туда свет от Силы на четверть часа попадает. И только на восходе.

Он встал на колени, на пару секунд замер, а затем лег на землю и, извиваясь, как ящерица, быстро заполз внутрь.

- Давай, Сашок, не тяни время! - гукнуло изнутри.

Сашка нервно рассмеялся и лег животом на холодный грунт. Уцепился за маленький выступ, подтянул тело вперед и с трудом затиснулся в щель. Здесь было невероятно темно, тесно и как-то холодновато.

- Давай руки, - прогудело в темноте.

- Я тебя не вижу, - неловко хихикнул Сашка.

- Ты просто протяни - и всё.

Сашка вытянул руки вперед, нашел дядькины пальцы, ухватился, и его стремительно втащили внутрь. Сразу стало светлее.

- Ну вот и порядок. Сейчас глаза привыкнут, и сам всё увидишь.

Сашка проморгался, уперся в грунт локтями и заметил, что стало действительно получше: видно, холодное северное солнце встало как раз напротив щели, и теперь все внутри пещеры озарялось тусклым желтоватым светом.

- Ну что, привык? - прогремел дядькин голос.

Сашка повернулся и увидел, что дядька лежит на боку, поджав ноги к животу, а руки - к груди. И вид у него был какой-то заиндевевший.

Внутри у Сашки похолодело.

- Дядь Жень! - обеспокоенно позвал он.

- Что, Сашок?

- Черт!

Это не был дядька; дядька отозвался из-за его плеча, а этот...

"Йо! пэ-рэ-сэ-тэ!!!"

- Это он? - сглотнул Сашка.

- Точно, - уверенно громыхнул дядька. - Николай Николаев собственной персоной. Прошу любить и жаловать.

* * *

Тело находилось в небольшом углублении, прямые солнечные лучи его не достигали. И поскольку вечная мерзлота свое дело знала, Николаев лежал как живой. Сашка встал на четвереньки, подполз ближе и присмотрелся. Скуластое, коричневатое от загара лицо; лежащие на щеках густые черные ресницы; редкая растительность на верхней губе и подбородке; отросший ежик черных прямых волос; проседь на висках. Телогрейка, продранные на коленке темно-зеленые армейские галифе, один сапог. Второго почему-то не было, и босая нога предсказателя была поджата сильнее, так, словно он пытался ее согреть.

- А это точно он? - засомневался Сашка и подумал, что, наверное, о такой находке следует обязательно сообщить ментам. Мало ли кто мог пропасть без вести?

- Он, - подполз к нему дядька. - Смотри, что я у него нашел.