АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Но эти полезные измышления были прерваны самым наглым образом.
- Купец Вересов челом бьет, - прочитал из большого берестяного свитка Николашка. - Просит твоего соизволения, князюшка, на заморской царице жениться.
- Чего?!! - Всеволод от неожиданности даже привстал из-за своего роскошного княжеского стола.
- Да вот тут значится... - замялся секретарь.
- Что за царица, кто такая? - взъерепенился князь. - Почему не знаю?
- Да вроде эфиопская, - пожал плечами Николашка. - Нифертитей зовут.
- Черная, что ли?
- Ага, черная, - подтвердил секретарь, - как вороново крыло.
- Не разрешаю!
- Но купец Вересов...
- Да плевал я на этого Вересова. Это ж какие дети у них будут? Срамота! Не допущу! И так на Руси всякой пакости предостаточно: лешие, кикиморы, водяные, половцы и тут еще эти ефиопы.
- Эфиопы, - робко поправил Николашка.
- Ну эфиопы, велика разница. Гнать Вересова взашей до самого... гм... до этой самой Ефиопии.
Секретарь быстро кивнул, беря следующий свиток.
- Князь Осмомысл Ижорский требует вернуть ему сосновый бор, что на границе наших княжеств располагается. В противном случае угрожает идти войной. Собрал дружину в пятнадцать голов.
- Славная, однако, армия. - Всеволод призадумался. - Ну а мы сколько, если что, выставить можем?
Теперь призадумался сам Николашка.
- Ну... примерно шестерых, ежели считать меня с вами.
- Дурак! - взъярился князь. - Да где это видано, чтобы князья в боях за передел земель участвовали. Ты что, хочешь на границу съездить с половцами о том о сем покумекать?
Секретарь побледнел:
- Никак нет, князюшка, не губи. Коли провинился чем, все искуплю.
- Да ладно тебе, - расслабился Всеволод. - Сегодня я тебя прощаю. М... м... м... а что это за сосновый бор? Что-то не помню такого.
- Ну как же?! - удивился Николашка. - Вы же совсем недавно с вашим братом Осмомыслом поспорили, кто из вас искусней из охотничьего лука стреляет. Договорились, что победителю спорный бор на границе достанется.
- И что же Осмомысл, победил?
- А разве вы не помните?
- М... м... м...
- Осмомысл попал аккурат в центр яблока, что на голове у привязанного к дереву крестьянина лежало.
- Ну а я что же, выходит, промахнулся? - вспылил Всеволод.
- Да нет, вы тоже попали, - осторожно ответил Николашка.
- В яблоко?
- Оно самое, - подтвердил секретарь, - но, правда, глазное. Тот крестьянин быстро отмучился.
- Да-да, что-то такое припоминаю. - Князь скорчил недовольную гримасу. - Так и земель никаких не напасешься, ежели их раздавать направо и налево кому ни попадя.
Помолчали.
- Так что мне ответить Осмомыслу? - тихо напомнил секретарь.
- А чтоб его! - потряс над головой кулаками князь. - Осмомысла этого. Чтоб он всю жизнь с Бабой Ягой сожительствовал, чтоб ему Кощей голову отрубил, чтоб Леший все дороги запутал, чтоб... а впрочем, отдай ему тот сосновый бор, пущай задавится.
Николашка молча кивнул, что-то пометив длинным павлиньим пером в своих берестяных документах.
Пометил, вздохнул грустно.
Всеволод насторожился:
- Что вздыхаешь, головастый, много дел на сегодня еще?
- Да вот... - Секретарь снова вздохнул. - Удельные князья со всей Руси в граде Кипеше собираются. Будут думу думать об объединении земель расейских. Тебя вот приглашают.
- А... не поеду, - словно от назойливой мухи, отмахнулся от помощника князь. - Не люблю пустословную болтовню.
- Так ведь там же пир будет! - напомнил Николашка. - Как всегда опосля переговоров.
- Пир? - Всеволод пощипал аккуратную черную бородку. - Да, об этом я позабыл. Ладно, на досуге - подумаю... А почему в этом году не в Новгороде Великом собираются?
Секретарь в ответ лишь пожал плечами.
- Ладненько. - Князюшка сладко зевнул. - Что там у тебя еще, образина? Мне спать охота.
Николашка судорожно рылся в шуршащей бересте.
- Половцы на границе снова бесчинствуют, - хрипло ответил он, - хан Кончак в восемьсот тридцать первый раз договор о перемирии нарушил, красных девиц угнал из села Малые Тюки.
Мощный кулак князя с грохотом обрушился на стол. Ставни в покоях тихо задребезжали.
- Кончать пора с Кончаком этим! - гневно взревел Всеволод. - Больше его безобразий я не потерплю.
- Так он ведь это... - прохрипел Николашка, неопределенно шевеля пальцами.
- Что "это"?
- Вроде как родственник ваш, тесть точнее.
- Ну да-а-а-а... - Князь немного сник. - Все меня оставили: и жена вероломная, и сынок неблагодарный. Одним словом, половецкая кровь. Сколько хоть девиц забрали, ведомо?
- Ведомо! - с готовностью подтвердил секретарь. - Семерых.
- Да ты что?!! - Всеволод побледнел.
- Да не беспокойся ты так, князюшка, - противно проблеял Николашка. - Я вот давеча хитрый план измыслил, как пограничные деревни от набегов племен поганых оградить.
- Ну-ну? - Князь нетерпеливо забарабанил по столу.
- Обманул я хана Кончака, - довольно сообщил секретарь. - Отдал недавно от вашего имени приказ о том, чтобы все старики в пограничных деревнях платья женские носили, а головы платками яркими повязывали.
- Что?! - не расслышал Всеволод. - Челюсти платками подвязывали?
- Да нет, головы, - уточнил Николашка. - В общем, половцы стариков похитили, а не красных девиц.
- Семерых?
- Семерых.
- Ай да Николашка, ай да головастый! - обрадовался князь. - И когда это я такой мудрый указ успел отдать? Впрочем, не важно. Что там у тебя еще?
- А еще вот Лихо Одноглазое в наших лесах завелось, - сообщил секретарь.
- Что, опять? - ужаснулся Всеволод.
- Почему опять? - изумился Николашка. Князь на это ничего вразумительного ответить не смог.
"И вправду, чего это я?" - недовольно подумал он.
В последнее время его язык вытворял довольно странные вещи, как бы живя своей непостижимо сложной жизнью отдельно от князя. Говорил иногда, что хотел, и Всеволода порою совсем не слушался.
- Пугает крестьян, - читал очередную челобитную Николашка, - топчет посевы, гоняет по лесу дровосеков, поет дурным голосом.
- М-да, непорядок, - мрачно кивнул князь. .
- Просим тебя, князюшка Ясно Солнышко, вразумить страхолюдину, а по возможности совсем ее извести. И подпись: "Лесорубы".
- Да, вот это проблема! - согласился Всеволод. - Николашка, зови-ка ко мне лоботрясов наших Гришку с Тихоном...
Сказано - сделано.
* * *
Гришка с Тихоном ввалились в княжие палаты, по обыкновению весело друг друга тузя и громко смеясь. Этакие два косолапых медведя, что фигурой, что умом. Здоровые, широкоплечие, в начищенных до блеска кольчугах княжеских дружинников. На кожаных поясах по булаве, на головах по остроконечному медному шлему.
- А ну не шалить в княжьем тереме! - прикрикнул на добрых молодцев Николашка, и те понемногу успокоились.
- Явились, обормоты, - с улыбкой произнес Всеволод, с удовольствием осматривая своих непутевых племянников.
- Явились, Буй-тур Всеволод, - в один голос ответили дружинники и в ужасе отшатнулись от резко вскочившего из-за стола князя.
- Как вы меня НАЗВАЛИ?!! - заорал Всеволод. - А ну-ка повторите!!!
Племянники переглянулись. Николашка на всякий случай полез под крепкий стол.
- ПОВТОРИТЕ, я кому сказал!!! - Гришка с Тихоном повторили.
- Кто?!! - не своим голосом взвыл князь. - Кто посмел обо мне такое сказать и... Что это все, в конце концов, ЗНАЧИТ?!!
Из-под стола опасливо высунулся секретарь.
- А в народе тебя так только и величают, - тихо сказал он, - Буй-туром Всеволодом!
Дубовый посох князя просвистел в опасной близости от макушки помощника.
Николашка снова благоразумно нырнул под стол.
- Ну, тур, оно еще понять можно, - принялся вслух рассуждать князь. - Тур значит бык, а бык животное свирепое и сильное. Это хорошо. Но что значит это Буй?
- В смысле бой, - донеслось из-под стола,- врагам спасу не дает.
Всеволод нахмурился и, засунув посох под стол, стал им с яростью там шуровать. Сначала посох не встретил на своем пути никакого сопротивления, но вдруг (о чудо!) наткнулся на оттопыренный зад Николашки.
Секретарь протяжно взвыл, выскакивая из своего ненадежного укрытия.
- Отвечай, басурман проклятый, кто посмел меня так оскорбить?
- Да летописей один, - нехотя отозвался Николашка, обиженно потирая ушибленный зад. - В "Повести былинных лет" так и написал... Буй-тур Всеволод! Смело ты средь поля стоишь, мечешь меткие стрелы, вражью силу разишь.
- Экий мерзавец! - продолжал ругаться князь. - А ну подать мне енту повесть немедленно!
Николашка быстро распорядился, и, обгоняя друг друга, Гришка с Тихоном кинулись в княжий архив...
* * *
Всеволод развернул толстый свиток и вдумчиво углубился в чтение. Сначала его лицо, кроме глубокомыслия, ничего не выражало, но вскоре на нем началось целое представление. Князь щелкнул зубами, сверкнул глазами, затем побледнел, впрочем, тут же покраснел и, в конце концов схватившись за посох, запустил им в ни в чем не повинного Николашку.
Николашка взвизгнул, но от посоха увернулся.
- Какая ложь!!! - закричал Всеволод, - Сплошное вранье. Повесить мерзавца, найти и повесить! У-у-у-у... вражье семя! Научили грамоте на свою голову! Имя?!! Как имя этого мерзавца?
Секретарь развел руками:
- Неведомо, князюшка. Одни говорят Боян, другие Нестор, третьи вообще... страшно подумать... говорят, что повесть грек один написал, Гомером звать.
- Выяснить, все выяснить! - бесновался Всеволод. - Поручаю это тебе... - Княжий перст уставился в оторопевшего Николашку.. - Или нет, лучше вам!
Всеволод ткнул пальцем в прижавшихся от страха друг к другу племянников.
- Давайте, дармоеды, неужели ж я зря вас кормлю-пою! Вон ряхи какие наели! Найдите мне этого лжетописца. Хоть из-под земли достаньте. Мне все равно как, но чтобы не позднее зимы. Зимой виселицу на городской площади снегом занесет, не расчистишь потом. Да и веревка смерзнется.
Спотыкаясь и звеня доспехами, Гришка с Тихоном бросились вон из терема, спеша как можно шибче выполнить княжеское поручение. Неописуемый ужас застыл в их глазах. Так боялись племянники лишиться покровительства могучего дядюшки.
- Хотя обождите, - вдруг опомнился Всеволод и приказал вернуть племянников обратно в терем, послав за ними вдогонку преданного Николашку...
Гришка с Тихоном тяжело дышали. Николашка, так тот и вовсе с ног валился, потому как нагнал лоботрясов лишь у самой границы княжеского удела. Благо располагалась она рядом, сразу за двухэтажным теремом Ясна Солнышка.
"И чего это они за границу-то рванули?" - с подозрением подумал секретарь, но бучу поднимать не стал.
- Перво-наперво, - примирительно начал Всеволод, - вам одно маленькое задание: извести объявившееся в моих землях Лихо Одноглазое безобразное.
- Лихо Одноглазое? - переспросили дружинники и, снова обнявшись, затряслись пуще прежнего.
- Именно! - Князь зловеще рассмеялся, - И без головы чудища ко мне не возвращайтесь! А надумаете сбежать...
Всеволод вплотную приблизился к дрожащим племянникам и посмотрел на них таким взглядом, что лоботрясы сразу все поняли и, судорожно сглотнув, в отчаянии посмотрели на Николашку.
Николашка усмехался не менее зловеще, чем князь.
Делать нечего, пришлось Гришке с Тихоном в лес брести, Лихо Одноглазое выслеживать. И, что самое обидное, не знали ведь дружинники, как это самое Лихо выглядит.
Пытались они поговорить с дровосеками, но те уж совсем невменяемые после встречи с чудищем сделались. Топорами размахивают, глазами вращают, словно в них леший вселился. Ели братья ноги унесли.
- Мы вам сейчас покажем Лихо Одноглазое, - кричали им вслед дровосеки, - княжеским-то бездельникам...
- Да, дела... - озадаченно почесал макушку под ратным шлемом Григорий.
- Да, дела... - согласился с братом Тихон.
Не любил княжеских племянников простой народ. Да и было за что не любить, ибо те только и знали, что по курятникам лазить яйца на опохмел воровать да девок крестьянских портить.
День подходил к концу.
Не видно было что-то Лиха.
- Слушай, Тихон, - подал голос Григорий, морща широкий лоб, - что-то мы с тобой не то делаем.
- Ну, - отозвался Тихон.
Сидеть на верхушке высокой сосны было довольно неудобно. Сухие колючки так и норовили впиться в не защищенный кольчугой зад. Но, лишь забравшись на дерево, братьям удалось после долгой беготни спрятаться от снующих с топорами по лесу дровосеков.
Судя по крикам, лесные труженики по-прежнему искали княжеских племянников.
Уже начало темнеть, когда дровосеки наконец угомонились и, плюнув на все, стали расходиться по домам.
- Только сердце не подвластно знахаря-а-а-м, - гулко разносилось над лесом непотребное пьяное пение. - Коли иволга поет по вечера-а-а-м...
- Ишь ты, надрываются, - завистливо прошептал Гришка.
Да, было с чего завидовать лесорубам. Они вон сейчас по теплым домам разбредутся, чарку перед сном опрокинут и к женам под бок на печку, А им с Тихоном ночью по лесу бродить, чудище Одноглазое выискивать.
- Ну, выследим мы это Лихо, - недоумевал Тихон. - И дальше чаво?
- Чаво-чаво, - передразнил брата Гришка. - А вот ничаво! Там на месте и разберемся.
Спустились с сосны.
Опасливо огляделись.
Звери какие-то непонятные в сумерках шастают, ветвями трещат, глазами сверкают. Боязно..
Пошли дружинники куда глаза глядят и вышли вскоре на узкую тропинку.
- Кабанья тропа! - предположил Гришка, и Тихон на него гневно зашикал.
Совсем стемнело.
Издалека по-прежнему доносилось непотребное пение дровосеков. Видно, не все еще разошлись. Самые упертые остались выпить в конце тяжелого трудового дня, так сказать, на природе.
- Ой ты, Гамаюн, птица ве-э-э-щая... - нестройно плыло над лесом.
Тропинка, замысловато поплутав в чаше, вывела дружинников прямо к большой незнакомой избе.
- Ух ты! - изумились братья и на всякий случай присмотрелись, нет ли у этой избы курьих ножек.
Курьих ножек, к счастью, не оказалось. Изба как изба, большая, просторная, свет в оконцах не горит, значит, покинули ее хозяева на произвол судьбы.
- Ну че, зайдем обогреемся? - немного неуверенно предложил Тихон.
- Отчего же не зайти, - пожал крутыми плечами Гришка. - Коль и вправду хозяев дома нетути.
Поднялись по скрипящему крыльцу, отворили дверь. Запалили лучину. Внутри ничего особенного: стол, скамья, полки с разной утварью. В уголке прямо напротив двери образ Кощея Бессмертного. По углам картинки, связки свежего чеснока.
Огляделись, пожали плечами, сели за пустой обеденный стол.
- Что-то мы с тобой, братишка, опять не то делаем, - уныло проговорил Григорий.
Страницы: 1 2 [ 3 ] 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
|
|