собственный голос. - Быть может, осталась парочка ястребов. Но медведей в
Дании нет и быть не может!
домыслы. Сначала нужно разузнать о том о сем, а уж потом строить
догадки...
Слишком четко работает его мозг. Хольгер видел солнечные луга и танцующие
в них пылинки, видел листья, вдыхал запах конского пота и своего
собственного, запаха мха - для сновидения слишком много деталей... Его
спокойный по натуре характер унял чуточку бег мыслей и привел к
единственно возможному решению: даже если это и сон, ничего не поделаешь,
придется жить в нем и дальше. Прежде всего - информация и сон.
имел права его забирать, но сейчас его собственные нужды были, несомненно,
важнее прав неизвестного хозяина, так беззаботно бросившего здесь свою
собственность. А потому Хольгер преспокойно оделся. Ему пришлось изрядно
пораскинуть мозгами, чтобы надеть незнакомую одежду - но все, включая
сапоги, сидело на нем, словно было на него шито. Даже подозрительно... Он
запаковал оставшееся и вернулся к коню. Скакун тихо фыркнул, когда Хольгер
садился в седло; потом без понукания подошел к копью.
громко. - Ну ладно, я понял намек.
поводья левой рукой, громко причмокнул. Папиллон направился в сторону
солнца.
верхом! До сих пор его познания в конной езде ограничивались несколькими
попытками, кончившимися плачевно. Он всегда говорил, что конь - всего лишь
большая неуклюжая животина, занимающая место в пространстве. И потому
удивительной была симпатия, какую он мгновенно почувствовал к этому
огромному созданию. Еще удивительней была легкость, с какой Хольгер
держался в седле. Словно он всю жизнь был ковбоем. Задумавшись над этим,
он пошатнулся в седле, враз потеряв уверенную посадку. Папиллон фыркнул -
с насмешкой, мог бы поклясться Хольгер. А потом датчанин выбросил все из
головы и высматривал дорогу меж деревьями, сосредоточив на этом все
внимание. Конь шагал по тропинке - протоптанной оленями? - но лес был
такой густой, что ехать в нем с копьем в руке было чертовски неудобно.
просвечивали сквозь переплетение черных стволов и веток. Черт побери,
столь обширная чащоба не может находиться в Дании! Неужели его,
бесчувственного, перевезли в Норвегию? В Лапландию? В Россию? К черту на
рога? Быть может, он лежал без сознания несколько недель, и пуля вызвала
выпадение памяти? Нет, рана совсем свежая...
мыслям о еде. Хватило бы жареной трески, и кружку холодного
"Карлсберга"... Нет, поедим-ка по-американски и закажем бифштекс с
косточкой, обложенный маринованным луком...
кустарника, из сгущавшейся темноты вышел лев.
него вырвался глухой рык. Папиллон беспокойно приплясывал, рыл копытами
землю. Хольгер обнаружил вдруг, что опустил копье, уставив его в сторону
огромного кота.
Хольгер не чуял охоты дискутировать с ним о правилах дорожного движения.
Он отъехал в сторону, хотя Папиллон, казалось, готов был драться. Миновав
льва, Хольгер ощутил сильную тягу пуститься галопом. Но тогда первый же
сук наверняка выбил бы его из седла в такой темени. Датчанин облился
потом.
Хольгера. Медведи, волки и львы - нет на земле такого уголка, где эти
звери жили бы бок о бок. Быть может, в отдаленных местностях Индии?.. Но в
Индии не растут европейские деревья, верно? Хольгер попытался вспомнить,
что об этом писал Киплинг. И ничего не приходило в голову, одни смутные
воспоминания, что запад есть запад, а восток есть восток. Ветка хлестнула
его по лицу, и он принялся ругаться.
поостыв. - Прелестно...
Хольгер слышал волчий вой, крик филина, далекий хриплый визг, который мог
издавать дикий кот. А это? Что такое? Злорадное хихиканье откуда-то снизу,
с земли!
Хольгер дрожал и не сразу решился ехать дальше. Ночной холод крепчал.
сообразил, что выехал на поляну. Впереди светился, мигал огонек. Дом?
Хольгер пустил Папиллона рысью.
глиной плетенок, крыша дерновая. Блеск горевшего внутри огня багрово
освещал дым, валивший сквозь щели в плетенках. Хольгер натянул поводья и
облизнул губы. Сердце колотилось так, словно перед ним вновь возник лев.
концом копья. Дверь со скрипом отворилась. На фоне тусклого багрового
света появилась сгорбленная фигурка. Раздался старческий голос, высокий и
сварливый:
свободной постели?
глаза, но Мамаша Герда хорошо видит, кто по ночам стучится к ней в дверь,
хорошо видит. Сойди с коня, светлый господин, бедная старуха сможет тебе
оказать... И не должен ты меня бояться, и я тебя бояться не должна, не в
том я веке... Но знаешь, были времена... Однако все минуло, когда ты не
родился, осталась одинокая старуха, и рада она любым вестям о великих
событиях, что происходят вдали от ее скромной хижины... Входи, входи,
отбрось свой страх. Прошу тебя, входи. Тут, на краю света, нелегко найти
другое пристанище.
Пожалуй, опасаться нечего.
под потолком, щипал глаза. Одна-единственная комната с глинобитным полом.
Другая дверь ведет в конюшню, где стоял теперь Папиллон. Костер горит на
плоском камне, распространяя тусклый свет. Хольгер огляделся и увидел
несколько грубых стульев, набитый соломой матрац, немного кухонной утвари
и черного кота, сидевшего на огромном деревянном сундуке искусной работы,
совершенно не гармонировавшем с хижиной. Желтые немигающие кошачьи глаза
не отрывались от Хольгера. Мамаша Герда мешала что-то в железном котелке,
подвешенном над огнем. Это была сгорбленная, сухая старушка со сморщенным
лицом. Ее одежда напоминала драный мешок. Седые волосы редкими космами
обрамляли запавший рот, крючковатый нос и щерившиеся в бессмысленной
улыбке пеньки зубов. Но глаза ее были черные, пронзительные, суровые.
старухам выпытывать о том, что незнакомец желает сохранить в тайне.
Хватает таких, что, не оказывая себя, пробираются по этим неспокойным
землям у предела света... И ты вполне можешь быть рыцарем из Фаэра в
человеческом обличье, готовым положить чары на слишком любопытные уста.
Могу ли я, мой добрый господин, все же спросить тебя о твоем имени? О том,
какое ты сейчас носишь, не о настоящем, понятно, если ты желаешь держать
настоящее в тайне от глупой старухи, которая желает тебе только добра...
должна признать, что годы на этой старушке сказались, и она порой болтает
сверх меры... Но назови какое хочешь имя, чтобы я знала, как обращаться к
тебе со всем надлежащим почтением.
околица в Германии? На всякий случай он вытащил из-за пояса кинжал: - Меня
зовут Хольгер Карлсен! И что с того?
вновь повернула к нему голову быстрым птичьим движением. - Вот разве
что... И Хольгер, и Карл - имена достаточно громкие, сам знаешь, но я,
честно тебе признаюсь, никогда не слышала, чтобы один из них был сыном
другого, отцами их были Пепин и Готфрид, или вернее, Готфрид и Пепин,
чтобы уж совсем точно... Однако король - в каком-то смысле отец своего
вассала, и... <приставка "сен" в скандинавских фамилиях означает "сын":
Хольгер Карлсен - Хольгер, сын Карла>
чистая случайность, что меня зовут именно так.
варева. Хольгер немедленно набросился на него, не забивая себе голову
мыслями о яде или правилах гигиены. Старуха подала ему хлеб и сыр, которые