головы. Темная кровь сочилась из раны. Ранульф еще дышал, но очень
медленно, как будто смерть придавила ему грудь. Череп его был расколот.
Ранульфа, покачал головой и сказал что-то по-норвежски.
Халдор стоял, не отводя глаз от сына. Бриджит физически ощущала его
напряжение. "Он хоть и варвар, но отец, и скорбит. Старая аббатиса научила
меня исцелять. Это трудное дело, и поручиться за успех нельзя, но если сын
останется жив, отец будет мне благодарен..."
Бриджит сжалась, ожидая удара. Но он опустил руку, и та, как плеть,
повисла вдоль тела.
умрешь и ты...
мысль, но впервые за последние дни в ней вспыхнул огонек надежды. -
Великий Боже, направь меня!"
и сожгли. Но вероятно, у монахов кое-что найдется. Ведь им уже ничего не
понадобится в этом мире.
человека, немного говорящего по-гэльски. Сам Халдор остался возле сына.
Книги, наверно, перенесли в башню, а лекарства в спешке забыли. Она
спросила норвежца, который сопровождал ее, сожжены ли книги.
крайней мере, была быстрой и легкой. Они заслужили мученический венец.
"Боже, если с твоей помощью я спасу сына Халдора, может, он и его люди
перейдут в истинную веру!" Она спешила.
возле головы умирающего.
больше и чернее. Она поднесла лампу. Зрачок не реагировал.
ним.
Много крови. Нужно разрезать и перевязать.
раскис. И смелые люди не выдерживают этого зрелища. Чистой горячей воды в
двух сосудах. Остальное у меня есть. - В сумке нашелся зубчатый нож,
лечебные травы, игла, нить. Правда, требовалось еще везение и
благословение Бога.
молилась...
очень любил дочь. А теперь он захвачен в плен, стал рабом, если, конечно,
уцелел. Бриджит встрепенулась: принесли воду.
ее телом ради собственного удовольствия. Они стыдились выполнять женскую
работу, тем более прислуживать пленнице. "Если я спасу сына Халдора, они
не посмеют унижать меня. А если умрет он, то умру и я". И она
величественным жестом показала им, куда ставить сосуды.
взглянула на свою одежду, когда-то чистую, но теперь изодранную и
замызганную.
полотна оставалась чистой.
были ножи, но короткие, и Бриджит не хотела тупить их. Однако Халдор не
доверял ей. Может, она хочет убить себя... или Ранульфа? Дыхание раненого
стало еле слышным. Нельзя терять времени! - Ты хочешь, чтобы я лечила
твоего сына? Тогда давай нож! - крикнула она.
поблескивающий. Бриджит смотрела на лезвие, а Халдор следил за ней. "Боже,
прости меня!" Она надрезала край покрова и оторвала лоскут.
ткань в воду, та стала красной.
их о тряпку. Сначала разрезать кожу, отогнуть край, обнажить кость.
Маленьким острым ножом она проделала это. Показалась кость. Кровь сочилась
в трещины. Следует аккуратно удалить осколки. Но тогда откроется дыра в
черепе, мозг совершенно обнажится. Нужно что-то придумать. Что же взять?
Дерево? Нет. Кусок кожи размером с ладонь! Чистая кожа! Надо ее
прокипятить. Прокипятить и держать в кипятке, пока она не потребуется.
исполнять его.
стало белым как мел. - Вот отсюда хлещет кровь. - Она перетянула сосуд.
Кровь остановилась. Девушка глубоко вздохнула и сунула окровавленные руки
в воду. Никогда еще она не имела дела с такими серьезными ранами. Кровь
потихоньку продолжала сочиться. Иглой и нитью она стянула кожу. Нить она
потом выдернет, если, конечно, это "потом" будет. Теперь осколки кости
удалены, кожа стянута, кровообращение восстановлено. Она села и стала
смотреть на дело своих рук. Халдор держал лампу. Руки его сотрясала мелкая
дрожь.
кажется? Оставалось последнее:
голову Ранульфа, подложив кожу.
Благослови мой труд!"
метался, освещая мальчишеское лицо. Бриджит взглянула на Халдора. Да, если
бы не густая борода и сломанный нос, это было бы то же самое лицо. Девушка
вспомнила жестокость Ранульфа и содрогнулась. Но его отец не притрагивался
к ней, ни когда ее приволокли на корабль, ни потом.
кожа покраснела. Жар! После врачевания это часто бывает. Она пощупала
запястье и ощутила очень частые толчки.
Девушка нашла сосуд с водой, оторвала полосу от одежды. Теперь можно было
не заботиться о чистоте. Бриджит смочила лицо и кисти Ранульфа и снова
села.
ночь. Бриджит прислонилась к стене, подтянула колени к подбородку и
клевала носом. Сны ее были странными и жестокими. Бог-Отец, Конейль и
Халдор в одном обличье.
шевельнул левой рукой. А когда солнце поднялось выше, он открыл глаза и
попытался что-то сказать. Но язык не повиновался ему, и даже отец ничего
не смог понять. Бриджит остановила Халдора, который хотел дать больному
питье, и просто приложила смоченную тряпку к пересохшим губам.
зашевелился, но затем увидел отца и затих.
- Халдор повиновался, и Бриджит прижала бутыль к сухим губам Ранульфа.
ему, как ребенку.
братом. Девушка улыбнулась. Этот человек бил и унижал ее, а теперь он слаб
и беспомощен.
Халдора, прося разрешения.
Руки его тряслись. Под покрасневшими, воспаленными глазами чернели круги.
на постой: одни - в домах монахов, другие - в походных шатрах. Горели
костры. Стояли часовые. Свободные от караула чистили одежду, оружие,
играли в кости. Эгиль и Сигурд делили добычу. В часовню принесли вещи
Халдора и расстелили постель на полу. Он решил остаться возле сына.
лучи золотили их. Играли блики на реке. Ветерок шевелил листву деревьев.
Слышались крики игроков, к небу поднимался дым костров.