бы не вспоминать, что "Ураганы" сделали с Дэнни), или привыкнете к
кому-нибудь. А Жак-Жак умел вызывать к себе уважение, дружба с ним
котировалась высоко, его советы и распоряжения всегда были верными, даже в
прошлом году, когда нас здорово потрепали "Ласки". В отместку мы убили
троих - троих! - и мне кажется, вряд ли другая компания смогла бы так.
Правда, сейчас она похудела, страдая из-за Отца, и мне казалось, еще
потому, что надо было вечно выкручиваться с тех пор, как семьям
космонавтов снова срезали обеспечение. Но когда я вошел, то увидел ее
сидящей не на диване, а на ковре - старом, выцветшем, сером ковре -
плачущей... Она сидела возле дивана и колотила по нему, как не раз делала,
когда на нем лежал Отец.
происшедшем не было Его ошибки.
миллиардов обедов для голодных детей. И на что они это потратили? На
убийство двенадцати человек!
распределяются неравномерно.
удастся, делает его смерть почти счастьем!
что-нибудь тихое, спокойное и со спросом... чтобы я мог помогать тебе, да,
раз уж он не сможет?
так уже сколько раз мне хотелось взять свои слова обратно.
надо, через несколько лет мы бы стартовали к Альфе Центавра. И она, и он,
и я... А планеты там, я уверен, настоящие сокровища. Только вот сам полет!
Помню, Жак-Жак говорил мне, что я сдохну от скуки через несколько месяцев.
сердце уже покрыто жирком... Да, помню, Мать как-то смеялась, услышав от
меня, что... Ох, как же ты надоел с этим кораблем! Миллионы книг и лент, и
сотня людей, единственных в своем роде и уникальных, которые прогуливаются
по палубам...
которых мне любила читать Мать, когда я был маленьким: добрые старые
истории с флейтами и скрипками, длинными платьями, пищей, питьем, танцами
и девушками, одинаково маленькими в лунном свете...
Когда Солнце скрывается, то король планет отражает в пятьдесят раз больше
света, и потому ночи здесь невозможно ясные, каких просто не может быть
дома.
казалась в золотистом свете, падающем сквозь прозрачные стены оранжереи.
Он рискнул обнять ее за талию. Она вздохнула и придвинулась к нему. Сквозь
легкую одежду - в колонии предпочитали короткие яркие спортивные костюмы -
Арно ощущал тепло и нежность ее тела. В невероятнейшей мешанине запахов
цветов (на грядках справа, слева, позади высились на причудливо длинных
стеблях крупные бутоны всевозможных расцветок, перевитые длинными нитями
лоз, опутанные лабиринтом ползучих растений - зрелище, достойное сна) он
отыскал ее аромат.
преобразованию быстро продвигались вперед, но Ганимед пока еще обладал
слишком разреженной атмосферой, чтобы она мешала наблюдению. Темно-желтые
лучи пробивались, проскальзывали меж медленно двигающихся лент облаков -
зеленых, голубых, оранжевых, темно-коричневых. Красное пятно сияло подобно
драгоценному камню. И знание того, что любой из бушующих сейчас там
штормов мог бы целиком слизнуть Землю, только добавляло величия этой
красоте и безмятежности. Несколько звезд пробивалось сквозь это сияние и
висело низко над горизонтом, наподобие бриллиантов. Золотой небесный свет
мягко ложился на скалы, ущелья, кратеры, ледники, на машины, с помощью
которых человек намеревался переделать этот мир для себя.
У людей был повод для празднества. В эксплуатацию пустили новые
гидролизные фабрики, которые высвобождали кислорода на пятнадцать
процентов больше, чем ожидалось. Но от танцев устаешь, даже от
ганимедянских (парение в воздухе и неторопливое падение), а веселье
пузырится, словно шампанское, и девушка, тебе приглянувшаяся, говорит, что
да, она не прочь полюбоваться Юпитером...
на счету: мирная и счастливая жизнь, интересная работа, великолепные
друзья, - и все это для наших детей.
обеспечиваем себя, торгуем с Землей, Луной, Марсом. Развитие идет
экспоненциально. - Она улыбнулась. - Должно быть, я кажусь тебе невероятно
серьезной. А в самом деле, что может помешать нам?
экологического баланса...
тиары местного хрусталя, украшающей ее волосы. - Люди становятся умнее,
нельзя же постоянно совершать одни и те же ошибки. А мы создадим здесь
рай, где деревья парят в небе в свете полного Юпитера, где водопады
медленно-медленно низвергаются вниз, в глубокие синие озера, летают птицы,
напоминающие крошечные многоцветные пули, и олень пересекает луг
десятиметровыми прыжками... Вот такой рай!
немножко! - неудовлетворенность, активизирующая разум, заставляющая его
стремиться к звездам. - Она засмеялась. - Я уверена, в жизни всегда можно
достичь лучшего... Ох!
почувствовала, что он неистово целует ее, а она - его. Они сжимали друг
друга в объятиях, и кружилась мелодия вальса, цветы вздыхали, и величие
Юпитера осеняло их, нисколько не заботясь об их существовании.
многих, которых тяготение гигантской планеты вырвало из пояса, - врезался
точно в строения Аванпоста Ганимед. Это случилось ровно за полдекады до
упразднения марсианской колонии.
сражаются, уничтожают друг друга, гадят там, где живут, а потом:
будет такой, то любой скажет, что он не пригоден, даже если вы и построите
свой межзвездный корабль... Интересно, что тогда скажешь ты.
донашивать наши обноски, или же, наконец-то, возьмемся за дело. Если бы
Лунная Гидромагнитная лаборатория не сделала это открытие, правительству
пришлось бы подать в отставку... Дорогая, мне все равно придется убить
прорву времени и сил, пока корабль строится и испытывается. Но зато моя
банда будет сидеть на тройном окладе.
драгоценный звездолет, способный летать почти со скоростью света. Ты
можешь хоть на мгновение вообразить людей, способных наслаждаться жизнью
после того, как они обобрали все человечество?
которое обрекло на нищету миллиарды.
этом отдельно. Давай представим человека вообще. Что он есть? Зверь,
который рождается, жрет, совокупляется, гадит и умирает. И все же он нечто
большее. Ведь рождаются изредка Иисус, Леонардо, Бах, Джефферсон,
Эйнштейн, Армстронг, Оливейда - а кто лучше, чем они, оправдывают наше
существование? Но если согнать всех людей, словно крыс, в одну кучу - они
и начинают вести себя как крысы. Что им тогда душа? И я хочу тебе сказать:
если мы не стартуем, если не спасем хоть немного настоящих людей, потомки
которых смогут вернуться и возродить человечество, - если не мы, то кто
позаботится о ходящих на двух ногах животных, которые развивались миллионы
лет, а утратили все за считанные века... Иначе человек вымрет.
лучше, чем ты.
восемь-девять лет от роду. Но не с той ли ночи я начал сочинять истории о
зале Мэрфи?