Чтение 3–й страницы книги ~Сдвиг во времени~

люди опять не поверили, столпились на месте посадки. Сперва они пытались
начать переговоры, а потом стали стрелять из охотничьих ружей. Какие у
тебя претензии? Мы же отвечали на огонь.

Он расстегнул воротник, который внезапно стал туговат, глубоко
затянулся и долил в свой стакан.

- Конечно, я не жду, что ты сразу примешь нашу точку зрения. - Он
пытался говорить рассудительно. - Вы же тугодумы, вы живете изолированно
уже которое столетие, ведь правда? С тех пор, как звездолет коснулся вашей
планеты, с момента первой колонизации. Своих кораблей у вас нет, если не
считать дюжины межпланетных шлюпок, которые почти негодны к употреблению.
И, значит, вам никак не выйти за пределы системы. Ближайшее от вас солнце
с кислородной планетой расположено в трех парсеках. Десять планетарных лет
требуется, чтобы добраться до него, и столько же на обратную дорогу. Целое
поколение! Конечно, эффект замедления времени позволит вам остаться
молодыми - на корабле пройдет несколько недель, а то и меньше, но все твои
друзья постареют к твоему возвращению. Поверь мне, судьба астронавта -
одиночество.

Он выпил. Приятный огонь прокатился по горлу.

- Ничего удивительного, что человечество так медленно расселяется по
космосу и что колонии так изолированы. Черткои - просто название в ваших
архивах. Хотя находится всего в пятнадцати световых годах от Вайнамо.
Любой ясной ночью вы можете видеть наше солнце. Вы называете его Гаммой
чего-то там. Какие-то плевые пятнадцать световых лет - и никаких контактов
между колониями более четырех столетий.

Я должен сказать, что Черткои не такой дружелюбный мир, как Вайнамо.
Ты сама увидишь. Наши предки прошли трудный путь, за все приходилось
бороться. Но теперь нас четыре миллиарда! Когда я улетал, как раз
состоялась перепись. А когда мы вернемся, возможно, будет уже пять
миллиардов. Нам необходимы ресурсы. Наша экономика страдает от их
нехватки. А мы не можем себе позволить экономические затруднения при том
неустойчивом равновесии, которое установилось на Черткои. Сперва мы
обследовали планеты нашей системы и разработали их, насколько было
возможно. Затем разведали окрестности ближайших звезд и нашли две планеты,
пригодные для колонизации. Ваша - третья. Ты знаешь, сколько у вас
населения? Десять миллионов, как утверждает ваш Президент. Десять
миллионов на целый мир с лесами, полями, холмами, океанами... и при этом,
на самом маленьком из ваших континентов больше природных ресурсов, чем на
всем Черткои. Но вы стабилизировались, вы не хотите увеличения населения!

Голье ударил по столу, тот глухо зазвенел.

- Если ты думаешь, что десяток миллионов полудиких землепашцев имеет
монопольное право на все это пространство и богатство, в то время как
четыре миллиарда черткоиан живут на грани голода, - возмущенно заявил он,
- то можешь начинать думать сначала.

Она шевельнулась. Голосом далеким и негромким, не глядя на него,
проговорила:

- Это наша планета и наше право жить так, как нам нравится. Если вам
угодно плодиться, как кроликам, учитывайте последствия сами.

Голье почувствовал, как злость размывает последние остатки терпения.
Он ткнул сигарой в пепельницу, отодвинул в сторону бренди.

- Хватит моралей, - сказал он громко. - Я стал астронавтом потому,
что это весело!

Он поднялся, обогнул стол и направился к ней.

538 Г.О.К.

Когда находиться в четырех стенах становилось невмоготу, Эльва
выходила на балкон и смотрела на Дирих, смотрела, пока не начинали болеть
глаза. С такой высоты город был по-своему красив. Во все стороны тянулись
к горизонту огромные серые блоки, среди которых розовели редкие башни,
отсвечивающие сталью и стеклом. В какую сторону ни посмотреть, взгляд
упирался в ряды шахт, за которыми, проглядывая сквозь ажурное переплетение
лесов и креплений, виднелись участки первозданной пустыни. Между домами
над землей извивалась сеть подвижных дорог - по ним двигались
робогрузовики и люди - потребители, кишевшие серой безликой массой. На
фоне пурпурно-черного неба и единственной огромной луны, близкой к полной
фазе, проносились над головой светляки аэромобилей хозяев -
администраторов, инженеров, военных. Иногда было видно несколько звезд,
остальные затмевало лихорадочное полыхание неона. Но даже при полном
дневном, красноватого оттенка, свете Эльва не могла разглядеть все
переплетение дорог внизу. Густой слой пыли, дыма и копоти скрывал
основания искусственных гор. Только в воображении она могла представить
подземелья и тоннели, в которых скрывались банды преступников и обитали
самые низшие касты рабочих, всю жизнь тратившие на обслуживание машин.

На Черткои было тепло - зимой и летом. Лишь когда вдруг налетал
ночной ветер, Эльве приходилось плотнее закутываться в накидку -
натуральный мех с Новогала. Борс не скупился на платья и драгоценности. К
чести его - не только потому, что ему нравилось появляться с этой женщиной
на публике, где она вызывала восхищение, а он сам - зависть.

Несколько первых месяцев она отказывалась покидать апартаменты. Тут
он ничего не мог поделать и выжидал. В конце концов она уступила и больше
не пренебрегала возможностью вырваться из заключения в четырех стенах. Но
с недавних пор стало не до развлечений - Борс напряженно работал.

Дрогои поднялась выше, красноватая от заходящего солнца и смога над
городом. Достигнув зенита, она приобретет цвет тусклой меди. Как-то Эльве
показалось, что пятна на Дрогои образуют очертания черепа. Это был обман
зрения, причиной ему послужило отвращение ко всему черткоианскому. Но от
этого впечатления она так и не смогла избавиться.

Она перебирала глазами созвездия, зная, что, если отыщет солнце
Вайнамо, ей будет больно, но не могла остановиться. Воздух в эту ночь был
мутным, с привкусом кислот и тухлых яиц.

Ей вдруг вспомнились верховые прогулки вдоль озера Рованиеми, вскоре
после замужества. Рядом был Карлави, и никого больше: на Вайнамо не было
нужды в телохранителях. По небу быстро ползли две луны, их свет оставлял
двойные подрагивающие полосы на воде. Деревья шелестели, воздух пах
зеленью, кто-то пел с плавной протяжностью, спрятавшись среди
молочно-пятнистых теней.

- Как прекрасно! - прошептала она. - Это поющая птица. У нас в
Рууялке нет ничего подобного.

Карлави довольно улыбнулся:

- Это совсем не птица. Альфавалы его зовут... хм, кто бы мог
произнести что-нибудь по-альфавальски? Мы говорим "йяно". Небольшое
псевдомлекопитающее, ужасно надоедливое. Пожирает корни. Поэтому мы
планируем уничтожить весь вид.

- Да? Но ведь могут быть задеты альфавалы. У них же есть что-то вроде
религии. Вдруг эти "йяно" - ее атрибут. А еще может быть...

Каждый на Вайнамо знал древнюю легенду - именно на ней был основан
один из главных законов: когда-то, два-три миллиона лет назад, на Старой
Земле жили зеленые карлики. Потом они исчезли - с тем, чтобы быть
обнаруженными здесь, на Вайнамо, и теперь, раз уж они коренные жители
планеты, люди обязаны считаться с ними и помогать.

Однажды Эльва попыталась объяснить эту мысль Борсу Голье. Он вообще
не смог понять ее. Если абосы, к примеру, могут для чего-то использовать
захваченных с суши людей, то почему бы им этого не делать?..

- Расскажи о "йяно", - попросила она Карлави.

- Многие годы мы попусту надеялись на электрические заграждения и
прочее. А недавно, инспектируя Институт Экологии в Пааске, я обнаружил,
что там придумали совершенно новый способ. Они используют доминантные
мутантные гены с записью стойкого отвращения к витамину С. Ты же знаешь,
что витамин С не встречается у местных растений, только у земных. Мы
поможем мутантам размножаться, и с каждым сезоном будет становиться все
меньше "йяно", питающихся нашими урожаями. Лет через пять их вообще можно
будет не принимать в расчет.

- Но петь они будут так же. - Она медленно подогнала своего хайлу
поближе, их колени соприкоснулись. Карлави наклонился и поцеловал ее.

Эльва вздрогнула. Нет уж, лучше уйти, подумала она.

Она вернулась в свою комнату, свет включился автоматически.

Апартаменты представляли собой три тесные комнатки, и это считалось
роскошью. Пять миллиардов людей - а с каждым днем все больше и больше - не
могли безнаказанно существовать на планете, столь истощенной, как Черткои,
и даже богатые люди могли лишь мечтать о роскоши, естественной для
беднейшего на Вайнамо. Воздух, простор, деревья, трава под босыми ногами,
собственный дом и чистое небо. Понятно, почему на Черткои большое
распространение получили неестественные развлечения, вроде мультисенсорных
фильмов о жизни и борьбе.

Велгойя шебуршала в своем закутке. Эльва удивилась бы, узнав, что эта
девчонка-служанка когда-нибудь спит.

- Не желает ли госпожа чего-нибудь?

- Нет. - Эльва села. Ни на что серьезное девчонка не годится. Сколько
она еще здесь прослужит? Год, может быть. Эльва не следила за временем,
это было трудно потому, что на Черткои пользовались незнакомым календарем.
Планета была более массивной, чем Вайнамо, и атмосферное давление,
соответственно, на десять процентов выше. Все это не имело никакого
значения, если психика была в норме, но Эльва постоянно чувствовала себя
уставшей.

- Нет, ничего не хочу. - Она откинулась на диване и закрыла глаза. От
наружного воздуха их всегда начинало щипать.

- Чашечку стима, может быть, если госпожа пожелает? - Девушка
поклонилась еще ниже, гротескно куклоподобная в своей униформе.