бессвязно, как в горячке.
можно было счесть выражением жалости. Она смертельно ранена, угрюмо
подумал он и поднял меч, чтобы прикончить несчастную девчонку и освободить
от страданий.
ребенок. Огромный меч остановился в воздухе, и киммериец на мгновение
замер, неподвижный, как бронзовая статуя.
легко поднял девушку могучими руками. Она слабо сопротивлялась, ничего не
видя, и стонала в полусознательном протесте.
реки и осторожно положил ее на пучок высохшего тростника. Зачерпнув
пригоршнями воду, варвар умыл ее белое лицо и промыл раны так нежно, как
мать обращается с ребенком.
рассеченного лба. Даже эта рана, хотя она сильно кровоточила, была далеко
не смертельна. Конан заворчал с облегчением и снова умыл ее лицо и лоб
чистой холодной водой. Затем, устроив ее голову у себя на груди, он влил
немного воды в ее полуоткрытые губы. Девушка судорожно вздохнула,
закашлялась и пришла в себя. Она уставилась на него снизу вверх глазами,
похожими на темные звезды, затуманенными удивлением и страхом.
Ты пришла сюда из Яралета?
спросил он.
раздумьях, и беззвучно, одними губами повторила его имя.
взгляд на его покрытое шрамами бронзовое лицо. - Меня послали найти тебя.
Как удивительно, что ты меня обнаружил!
находится в Яралете. Мой хозяин тайно послал меня пробраться среди воинов
короля Йилдиза и найти некоего Конана, наемника из Киммерии, и потайным
путем привести его в город и в Дом. Ты - тот, кого я искала!
и если ты придешь, то получишь много золота.
ноги и поддерживая ее бронзовой рукой за белые плечи, так как она
покачивалась от слабости.
в тростниках у реки. И вдруг - летучие мыши! Они внезапно оказались
повсюду, падали с неба на людей, убивали... Один из всадников бежал от них
сквозь камыши и, не видя меня, сбил под копыта лошади...
затем бросила его труп в реку. Я потеряла сознание, потому что лошадь в
панике ударила меня...
девчонка, мы отправимся в гости к этому твоему хозяину, и выясним, что ему
нужно от Конана. И откуда он знает мое имя!
могучими руками на луку седла перед собой.
вместе с гибелью армии Бакры. Почему бы мне не встретиться с человеком,
который выбрал меня среди десяти тысяч воинов и сулит мне золото?
погруженную во мрак равнину и добрались до Яралета, твердыни Манхассем
Хана. Сердце Конана, которое никогда не билось с большей радостью, чем в
предчувствии приключений, пело.
бархатом стенами, освещенной тонкими свечами. Комната принадлежала
Аталису, которого одни называли философом, другие ясновидцем, а третьи
плутом.
великолепной головой и строгими чертами истинного ученого, однако острый
взгляд его напоминал скорее взгляд проницательного торговца. Он был одет в
прямое платье из богатой ткани, а голова его была обрита в знак того, что
он посвятил себя искусствам и наукам. Аталис негромко говорил со своим
собеседником, и сторонний наблюдатель, если бы таковой нашелся, мог бы
заметить в его поведении странную особенность. Беседуя, Аталис
жестикулировал только левой рукой. Правая его рука лежала на бедре,
неестественно вывернувшись. И время от времени его спокойное умное лицо
ужасно искажалось внезапным спазмом сильной боли. В этот миг его правая
нога, скрытая под длинным одеянием, судорожно дергалась.
принца Тхана, отпрыск древнего и аристократического дома Турана. Принц был
высоким худым человеком, юным и неоспоримо красивым. Его правильное и
крепкое тело воина, спокойная уверенность его серо-стальных глаз обращали
на себя большее внимание, чем пышность завитых и надушенных черных волос и
расшитого драгоценностями плаща.
из темного дерева и покрытом сложной резьбой, в которой были злобно
смотрящие химеры и ухмыляющиеся рожи, стоял столик из эбенового дерева,
инкрустированного слоновой костью. На столике покоился огромный кусок
зеленого кристалла, величиной в человеческую голову. Кристалл мерцал
странным внутренним сиянием. Время от времени философ прерывал беседу и
вглядывался в глубь мерцающего камня.
Манхассем Хан может наблюдать, и нам опасно быть вместе...
были в мире в час заката, - сказал философ. - А на некоторый риск мы
должны пойти, если хотим освободить город от этого тирана с кровавыми
руками! - Его лицо болезненно дернулось в невольной гримасе непереносимой
боли, затем снова разгладилось. Он угрюмо сказал: - И ты знаешь, о принц,
как мало времени у нас осталось. Отчаянные усилия отчаявшихся людей!
устремленные на Аталиса, вдруг помертвели, превратившись в холодный
мрамор. Почти столь же быстро жизнь вернулась в его глаза, и принц
откинулся на спинку кресла, бледный и вспотевший.
Далековидящего. Философ поднял левую руку, успокаивая встревоженного
принца.
потайную дверь. В двери, словно кровавый призрак, возникла гигантская
фигура киммерийца, который поддерживал наполовину потерявшую сознание
девушку.
киммерийцу.
сюда. Вот вино... еда...
девушку. Ноздри киммерийца расширились, как у волка, при виде еды. Но,
подозрительный как тот же волк, всегда настороже, чтобы не попасть в
ловушку, он обвел горящими голубыми глазами улыбающегося философа и
бледного принца, и осмотрел каждый уголок маленькой комнаты.
доставила мне ваше послание, - проворчал он и без церемоний пересек
комнату, налил и осушил кубок крепкого красного вина. Схватив
основательный кусок мяса с тарелки, он принялся насыщаться. Аталис
позвонил в колокольчик и передал девушку на попечение молчаливого раба,
который появился из-за другой драпировки как по волшебству.
скамейку и сморщившись от боли в раненом бедре. - Кто вы такие? Откуда вы
знаете мое имя? И что вам от меня нужно?
ранен...
будем говорить.
ответ на любезное поведение философа. Пока Аталис промывал его рану,
умащал ее пахучей мазью и перевязывал чистой полосой ткани, Конан утолял
голод, пожирая холодное мясо с пряностями и поглощая красное вино.