пачек бритв и дюжину кусков мыла. Бок-о-бок с ними лежал легкий
проигрыватель (как выяснилось в дальнейшем, заводящийся вручную) и стопка
новеньких пластинок. Среди них: Бетховен (Пятая симфония и Пятый же
концерт для фортепьяно), Бах - Токката, фуги и концерт для двух
виолончелей, несколько вальсов, избранные мелодии из "Моя прекрасная
леди", несколько пластинок Шопена, симфония Нового Мира и запись песни
"Моя любовь как красная, красная роза" - песни, полной мучительных
воспоминаний, песни, принадлежавшей совсем другому миру - тому, который он
так недолго делил с Кристиной.
покопался в его голове - ведь это были все его самые любимые записи. В
аккуратной, заранее распланированной жизни Ричарда Авери каждой из них
отводилось свое место; каждая соответствовала какому-то настроению или
случаю.
слишком много. Его невидимые тюремщики, похоже, имели в запасе целую
колоду тузов.
крайней мере сейчас) просто-напросто неуместен. Пусть он пленник, но, судя
по всему, весьма привилегированный пленник. Однако: "откормим поросеночка
к празднику"... можно только, надеяться, что это не тот случай.
проигрыватель с пластинками. Он нашел свой старый бумажник, в котором
лежали несколько дорогих ему фотографий - Кристина, он сам в детстве и
моряком торгового флота во время Второй Мировой войны, выцветшая
фотография родителей. А еще - множество тюбиков с краской, палитра, кисти
и несколько холстов. Стопка романов в мягких обложках, пара старых
дневников, пачка бумаги и коробка карандашей.
тысяч штук. Несколько слоев сигарет покрывало дно огромного чемодана. Ну
и, разумеется, это были его самые любимые сигареты!
разбросанные по полу вещи. В этой комнате они выглядели, прямо скажем,
нелепо. То ли вещи, собранные неумехой для какого-нибудь дурацкого сафари,
то ли же необходимое для узника, чтобы тот не сошел с ума во время
длительного одиночного заключения.
почувствовал, как странная, непреодолимая усталость ползет вверх по его
ногам, словно упорный альпинист, вознамерившийся во что бы то ни стало
покорить ледяной купол его мозга.
зевнул и встал. Он собирался сложить вещи обратно в сундук - это, во
всяком случае, не даст ему уснуть.
него просто нет сил. Невероятная усталость захлестнула его с головой.
Комната... камера... все поплыло у него перед глазами. Авери нутром
почуял, что ему очень и очень повезет, если он вообще сумеет добраться до
кровати.
гулкий темный туннель забытья, Авери, как это ни странно, понял, что
вспомнил нечто важное. Но память об этом покинула его вместе с сознанием.
только что перенесенной простудой до дна исчерпали запас его нервных сил.
И восстановить его можно было только сном.
всего лишь вновь входит в странный сон во сне. Он спросил себя: "А каков
же исходный сон?" И сам себе ответил: "Прогулка по парку Кенсингтона,
Лондон, работа учителя в школе, долгие, бесцельно прожитые годы". Этот
сон, по крайней мере, был интересным. В нем присутствовал элемент абсурда,
который даже начинал ему нравиться.
остатки еды, упаковал вещи обратно в сундук, а сам сундук поставил под
кровать. Было всего одно отличие. Его туалетные принадлежности аккуратно
стояли около умывальника. Подумав, Авери решил, что умыться ему вовсе не
помешает.
обтерся горячей водой. А потом побрился. После этого он почувствовал, что
готов ко всему. Более или менее.
появилась пепельница. Авери взял сигарету, зажег ее, затянулся. Он снова
начинал думать.
пришло. Он чувствовал, что запутался. В конце концов Авери уселся за свою,
такую разговорчивую пишущую машинку. Может, здесь ему повезет больше.
которые вы, как мы надеемся, дадите письменные ответы. Если вы это
сделаете, то получите вознаграждение.
надо еды, только чаю.
всего-навсего сон... в общем, она слишком затянулась. Он посмотрел на
часы. Поднес их к уху. Часы, разумеется, стояли. Он совершенно потерял
счет времени. Может, он провел в этой камере всего несколько часов, а
может, несколько лет. Он не знал.
серии "Без комментариев", когда открылась ниша в стене. В ней на подносе
стояли чайник, чашка, молочник и вазочка с сахаром. А еще маленькие
листочки бумаги с вопросами и карандаш.
читать вопросы. После первого же он даже скривился от отвращения. Подобные
карточки он видел множество раз... Он держал в руках тест - пятьдесят
вопросов и заданий на способность манипулировать числовой и словесной
информацией, на пространственное мышление и распознавание образов.
том, что после стольких лет работы в школе, где он мучил детей такими же
заданиями, пришел и его черед сдавать тест на коэффициент
интеллектуальности.
проводится исключительно для статистического анализа. Показанный вами
результат никоим образом не повлияет на ваше будущее. Постарайтесь
отвечать на вопросы как можно быстрее. Если вы не смогли ответить на
какой-то вопрос, то больше к нему не возвращайтесь. Ваше сотрудничество
будет вознаграждено.
волноваться? Ваше сотрудничество будет вознаграждено! Они что, почерпнули
эту фразу из разговорника для оккупационных войск?
Единственной действительной стоящей наградой могла бы стать свобода... но
почему-то Авери ничуть не сомневался, что как раз о ней-то не может быть и
речи.
конце концов, мне все равно нечего делать.
проблемку контроля времени. Он завел часы, установил стрелки на двенадцать
часов (какая разница, как поставить?), молчаливо объявил, что сейчас точно
полдень Первого дня (надо же когда-то начинать, правда?) и твердо решил
вести календарь. Как? Ну хотя бы отмечая каждые прошедшие двенадцать часов
черточкой на листе бумаги. В чемодане бумаги предостаточно. Этим он
займется, как только расправится с этим дурацким тестом. Кстати, можно еще
вести дневник. Тоже неплохая идея. Так, на всякий случай. Если все это
мероприятие затянется...
задание. Ничего нового. Числовая последовательность. 5, 8, 12, 17. В
клеточке, оставленной для ответа, Авери уверенно написал: 23.
пошло медленнее.
казавшиеся Авери довольно странными.
Удовлетворению, Пламени.
Ребенку, Зародышу.