защищавшим свой дом, приближались всего трое мужчин и одна женщина. Но в
то же время сами по себе пришельцы, должно быть, выглядели для аборигенов
очень необычно. Все в них должно было казаться дикарям удивительным:
одежда, зловещее оружие, гладко выбритые лица. А больше всего, наверное,
завораживала решимость, с которой они медленно приближались к численно
превосходившим их защитникам стойбища.
много лет старше, чем казался, и помнил те времена, когда в Азии и Африке
встречались племена, имевшие слабое представление о цивилизации. Именно
этот опыт придавал ему решимости. Он понимал, что эти люди не горят
желанием сразиться с неизвестным врагом. Остальные из его группы не могли
похвастаться опытом личных отношений с примитивными племенами.
времени, либо стали жить в городах. Лишь очень немногие остались в
резервациях, но по сравнению со своими предками были слишком цивилизованы.
приходилось уже сталкиваться с врагами - другими первобытными людьми или
грозными животными, на которых они охотились - мамонтами, носорогами,
пещерными медведями или пещерными львами.
копий. Он остановился и заговорил в мегафон. При первых же словах,
прозвучавших, как удар грома, туземцы прекратили кричать и махать копьями.
Даже отсюда было видно, как они побледнели.
на двести футов, потом медленно снизилась и в пятидесяти футах над землей
с треском разорвалась. Воины стояли безмолвно. Возможно они хотели бы
убежать, но это означало оставить на милость победителей женщин и детей.
На это они не могли пойти. Грибердсон в душе одобрил их поведение.
Испытывая огромный ужас перед злым волшебником, они нашли мужество
отстаивать свою землю.
мужчина с темно-рыжими волосами. В правой руке он держал большой каменный
топор с толстым топорищем, в левой - копье. Ростом он почти не уступал
Грибердсону. В нескольких футах позади него держался человек с каштановыми
волосами, по следу которого они шли.
начавших было приближаться темно-рыжего и его спутника. Но Грибердсон не
переставал улыбаться. Он отключил громкоговоритель, сделав это как можно
медленнее, чтобы не встревожить их, и опустил руку. Затем он вновь поднял
руку в приветственном жесте и заговорил с аборигенами без применения
технических средств, зная по опыту, что это более верный способ найти
общий язык с теми, кого цивилизация еще не коснулась своей заботливой
рукой. Глаза парламентеров при этом широко раскрылись: видимо не каждый
день в окрестностях их селения появлялись люди, способные так ощутимо
менять свой голос. Но несмотря на свой страх, они, видимо, догадались, что
изменение громкости звука - дружественный знак.
дикарей. Отсюда ему было видно, как они дрожат. Но дрожь эта была вызвана
не перспективой битвы, а лишь страхом перед неизвестностью.
слова. Он использовал язык жестов бушменов Калахари. Не будучи уверен, что
туземцы имеют собственный язык жестов и смогут ответить ему, он хотел
использовать все возможные средства, чтобы убедить их в его мирных
намерениях.
дружбы. Вождь наконец улыбнулся и опустил оружие, хотя все еще сохранял
дистанцию. Второй тоже улыбнулся. Вождь обернулся, не переставая коситься
на Грибердсона, и закричал воинам. Затем он пригласил Грибердсона и его
спутников следовать за ним, и на вершине холма воины взяли в кольцо всех
четверых.
путешественники смогли увидеть большое стойбище, укрытое под массивным
известняковым карнизом. Северная сторона прикрывалась стеной из крупных
камней, уложенных друг на друга. Такая же стена поднималась с востока. В
поселении было около тридцати вигвамов из шкур на деревянных шестах.
Грибердсон насчитал тридцать взрослых женщин, десять подростков-девушек,
шесть мальчиков и тридцать восемь совсем маленьких детей.
двадцать четыре человека.
и выпотрошенные кролики, сурки, птицы. В углу лагеря находился деревянный
загон: там жил медвежонок. Перед одним из шатров стоял столб с черепом
медведя, насаженным на верхушку, основание столба было обложено камнями.
встретить лишь у кадьякского медведя. Грибердсон решил, что череп и
медвежонок - это атрибуты культа медведя, который, видимо, является
тотемом племени.
множестве валявшиеся на земле. Повсюду были разбросаны кости, а сильный
запах с северной стороны говорил о том, что по ту сторону стены с обрыва
сбрасываются экскременты. Запах самих дикарей, их всклокоченные бороды и
волосы, грязная одежда из шкур свидетельствовали, что они не слишком
заботятся о личной гигиене.
ближайший шатер. Там были очень низкие кровати - деревянные рамы со
шкурами, брошенными сверху. На одной кровати лежал больной мальчик лет
десяти. Грибердсон попросил Речел подержать открытым кожаный полог входа и
на четвереньках пробрался внутрь. Мальчик тусклыми глазами взглянул на
него. Он был очень слаб.
что таинственный человек с голосом, подобным грому, не сделает вреда ее
ребенку. Грибердсон улыбнулся ей, но жестом попросил не вмешиваться.
затем в горло и в уши. Мальчик дрожал от страха, но не сопротивлялся.
кожной ткани, крови, слюны и мочи. По собственному опыту он знал, что
первобытные люди чаще всего отказываются сдавать анализы, опасаясь, что те
будут использованы против них в обрядах черной магии. Если и этому племени
присущи подобные предрассудки, люди, хоть они сейчас и напуганы, могут
пойти на насилие.
мальчика, показывал сто четыре градуса по Фаренгейту. Кожа больного была
горячей и сухой, дыхание учащенным, пульс - восемьдесят пять ударов в
минуту. Симптомы подходили для дюжины болезней. Чтобы поставить правильный
диагноз, нужны были анализы.
делом.
проблемы прошлого, так как это может как-то повлиять на будущее. В конце
концов, каждому, кого он встретит, все равно предстоит умереть почти за
четырнадцать тысяч лет до его рождения. Но в данной ситуации, если только
он уверен, что может выходить больного дикаря и тем самым облегчить
выполнение задачи проекта, он должен это сделать. Если же он сомневается в
своих силах, ребенка следует предоставить своей судьбе, не рискуя срывом
осуществления Проекта.
ни сделали в прошлом, события их жизни определились задолго до его
рождения, даже если он сам приложил к этому руку.
он занят. Она что-то протестующе говорила, но он не обращал на это
внимания. Грибердсон прижал инструмент к руке мальчика, нажал кнопку, и
цилиндр наполнился кровью. Открыв мальчику рот, он взял небольшое
количество слюны. Получить мочу было бы нетрудно, не пытайся мать помешать
ему. Все же он сумел приложить инструмент и нажать кнопку на
противоположном конце металлической трубки. Мочевой пузырь больного
оказался полным, и процедура окончилась удачно. Грибердсон снял инструмент
и убрал его.
займется небольшой медицинский корабельный компьютер, а завтра, если все
будет в порядке, компьютер-аналитик можно будет переправить сюда.
наверное отправилась за вождем и шаманом. Грибердсон воспользовался ее
отсутствием, чтобы положить в рот мальчика таблетку.
меньшей мере десятка болезней. Возможно, она не могла сразу помочь
ребенку, но и вреда, во всяком случае, ему бы не принесла.
что-то вождю и низкорослому туземцу, на лбу которого были видны рисунки
охрой, такие же, как на шкурах шатра. Человек этот только что вернулся с
охоты. Его женщина уносила к своему жилью двух кроликов и большого
барсука. Несколько дальше вверх по обрыву карабкались еще двое мужчин.
Один, высокий с массивными мускулами и торсом гориллы, нес на плечах часть
туши оленя. Другой, пониже и не такой сильный, нес меньшую часть туши и
сурка. Оба остановились, заметив чужаков. Туша рухнула на землю, громко
стукнувшись рогами, и великан, теперь свободный от ее груза, направился в
сторону пришельцев. Его грозный вид явно не обещал путешественникам
приятного знакомства. Но вождь что-то сказал ему, и он остановился,
нахмурившись.