Голдвассера было собственное мнение обо всем, что он слыхал, а с
четырнадцати лет он слыхал почти обо всем во вселенной. Когда его
мыслительный аппарат был в зените, Голдвассер разделил все мироздание на
две категории: на то, что он одобрял, и то, что отвергал. А теперь мнения
выпадали у него, как у стариков - зубы. Круг непосредственных интересов
сузился от судьбы пи-мезона и теократии языческих богов до лихорадочного
гадания о том, кто умнее - он или Мак-Интош.
готической крепости старого отдела этики, но шумная разборка лесов нового
корпуса мешала Голдвассеру выкинуть Мак-Интоша из головы. Неужто Мак-Интош
умнее? Относится ли мозг Мак-Интоша, как и его собственный, к типу
Cercbrum Dialectici? Если так, то сейчас этот мозг в самом расцвете, но
постепенно начнет хиреть теми же темпами, что и его собственный, если его
собственный действительно хиреет. Или же у Мак-Интоша cerebrum Senatoris -
мозг мудрого старца, медленно созревающий с годами? Если он таков, то
может сравняться с мозгом Голдвассера, и это не доказывает, что
способности самого Голдвассера ухудшаются. Но если мозг у макинтоша типа
cerebrum Senatoris, то в отличие от Cerebrum Dialectici он будет
совершенствоваться по сравнению с голдвассеровским, а это перспектива не
слишком радужная. Голдвассер уныло повертел пальцем в правом ухе. Теперь
ухо зудело уже по-настоящему.
пристальный взгляд, устремленный ему в спину из окошка, что выходило в
коридор. Взгляд принадлежал Нунну - заместителю директора института. Нунн
бодро улыбнулся и чуть заметно помахал рукой. Голдвассер нервно кинулся
назад, вглубь кабинета. Он поспешно вынул палец из уха, потом засунул
снова, будто все время держал его там во имя серьезных
научно-исследовательских целей, а затем стал рыться в бумагах у себя на
столе.
никого, кроме главного швейцара Джелликоу. Джелликоу перегнулся через
умывальник к самому зеркалу и миниатюрными ножничками подравнивал усы. Он
покосился на Голдвассера.
же называть швейцара - Джелликоу или мистер Джелликоу. Он помочился, потом
щедро наполнил раковину горячей водой и вымыл руки. В туалете царили тишь
и гладь, особенно заметные, когда их нарушали периодические всхлипы
спущенной воды и едва слышное позвякивание ножничек Джелликоу.
распределении, - не совсем внятно выговорил Джелликоу, оттопыривая верхнюю
губу.
В общем и целом сомневаться нечего, он умен, даже чересчур умен на добрую
половину, а то и на три четверти умнее, чем надо.
мог читать только одним способом - от конца к началу, от низа полосы к ее
верху, от заключительной фразы к заголовку, постепенно распаляясь и
превращая каждый параграф в очередную головоломную задачу на
сообразительность. В дни особой депрессии он сознательно увеличивал дозу
мазохистского удовольствия, которое извлекал из своего чудачества, и
прочитывал от конца к началу каждую фразу.
так думается.
удручающей безошибочностью заранее предугадывая, что увидит на первой
картинке, и изнывая от скуки из-за того, что невозможно смотреть от конца
к началу каждую отдельную картинку.
сказал Джелликоу.
руки, ему претила мысль об унылой авторской презумпции, будто он ничего не
знает о героях и в первых главах надо его с ними знакомить.
об этом думаете, сэр?
выяснив наперед, чем они кончили: умерли, переженились или смирились с
судьбой. Но кому интересно узнать, что некий совершенно незнакомый тебе
человек умер, женился или смирился с чем бы то ни было?
знаменует начало эры исследований в области автоматики. Мы завоевываем
социальный престиж.
предопределяя должный порядок, всем заправляет некая Force majeure, там
нет скидок на экстравагантные вкусы людей вроде него, слишком умных, чтобы
знать, что идет им на пользу.
три погибели, прижал ухо к замочной скважине заместитель директора Нунн.
Он не мог допустить, чтобы начальники отделов приглашали низших служащих в
свой туалет. Так расшатывается дисциплина и создается почва для гораздо
более серьезных проступков. Опять Голдвассер, конечно. Нунн заглянул в
блокнот "Энтузиаст регби". Нынче утром Голдвассер посетил туалет в
четвертый раз. Джелликоу сегодня зашел сюда впервые, но зато сидит уже
минут двадцать.
скважины. Они подтвердили его теорию, что повседневная слежка зачастую
приносит неожиданные плоды. Не подслушивал бы на предмет выяснения, почему
Голдвассер общается с низшими служащими, - не разузнал бы, что в институте
ожидают королеву. Для институтского начальства это весьма ценная
информация. Он сделал пометку в блокноте в графе "Размер перчаток".
"Королева", записал он и вернулся к листку "Последние поезда", где
регистрировал деятельность Голдвассера. "Голдвассер", - записал он.
обутый в кеды для бадминтона, бесшумно двинулся прочь по коридору.
литературной арене. "Р" - первый его роман, и критики, рецензировавшие это
произведение перед выходом в свет, провозгласили автора "самым
пленительным из новых голосов, что стали слышны после войны" и
"ослепительным новым талантом, который сногсшибательно сочетает в себе
трезвую весомость Роб Грийе с размахом комических традиций П._Г._Вудхауза"
(подробно об этом см. задний отворот суперобложки)".
поразительно трудное. До этого места Роу доходил раз десять, не меньше
(пол и письменный стол были завалены отвергнутыми вариантами), но
неизменно убеждался, что никак не может сдвинуться с мертвой точки. Он
попробовал сызнова.
он совершал все грехи, от богохульства до убийства; его пугает то, с какой
легкостью он вновь и вновь возвращается (и сам с глубочайшей внутренней
убежденностью сознает это) к состоянию благодати".
спившемся герое войны и профсоюзном деятеле с ярко выраженным классовым
сознанием; все они очутились под палящим зноем на заброшенном островке
близ пролива Торрес. С ними молодая и красивая светская дама, которая
собирается в монастырь..."
фантастических приключений (каждое из них - безжалостная сатира на
различные стороны нашей действительности) стремится к "Р" туманной цели;
порой это город, порой наркотик, порой женщина..."
А ведь довольно долго было видно, как он ковыряет в ухе. До чего
неаппетитные привычки у иных субъектов. Роу опять вздохнул, энергично
повертел пальцем в ухе и вложил в машинку чистый лист.
уничтожить все преграды, отделяющие его от блондинки с собственным
"ягуаром" модели..."
написать книгу, а потом уж рекламу для суперобложки? Интересно, в каком
порядке делают это другие писатели?
голосов" - фраза довольно броская. Роу испытывал блаженство и в то же
время странное смирение при мысли о том, как аккуратно разложены по
полочкам его достоинства и таланты, с какой прямодушной готовностью хвалит
он все, что заслуживает похвалы.
черновики, чтобы грядущему критику легче было проследить эволюцию
авторского замысла, и для разнообразия принялся за автоматизацию спорта.
Буджолд Лоис
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Лондон Джек
Зыков Виталий
Березин Федор