Чтение 3–й страницы книги ~Дюна~

развивать заключенные в человеке возможности, были открыты специальные
школы.

- Такие, как школа Бене Гессерит?

Старуха утвердительно кивнула:

- Бене Гессерит, как и Космический Союз, продолжает традиции школ
древности. Но этот последний придает решающее значение математике, в то
время как для Бене Гессерит главное...

- Политика, - закончил за нее Пол.

- Кулл вахад! - воскликнула старуха и сердито посмотрела на Джессику.

- Я ничего ему не рассказывала, - возразила та.

Преподобная мать обратилась к Полу:

- Ты высказал замечательную догадку. Действительно, политика. Именно
в ней нуждается человеческий род, чтобы не прервалась его нить. Однако
при этом надо все время иметь в виду, что между высшими интересами об-
щества и животными инстинктами существует неразрывная связь. Нельзя на-
рушать ее, если ты заботишься о будущих поколениях.

Слова старухи внезапно потеряли для Пола специфическую остроту. Он
почувствовал наступление того, что его мать называла инстинктом правды.
Не то чтобы Преподобная лгала, просто она верила в то, что говорила. Пол
ощутил в себе ту же таинственную цель.

- Но мать говорила мне, что последователи школы Бене Гессерит не зна-
ют своих родителей, - вставил он.

- Генетические линии сохранены в наших записях, - возразила старуха.

- Тогда почему моя мать не знает своей?

- Некоторым дано узнать, чей род они продолжают, но только очень нем-
ногим. Мы бы могли, например, захотеть брака твоей матери с ее близким
родственником, чтобы усилить генетическое влияние на потомков. Ведь для
этого может существовать масса причин...

И снова Пол почувствовал в ее словах полуправду. Он сказал:

- Вы много на себя берете!

Преподобная мать удивленно посмотрела на мальчика:

- Мы несем на себе бремя большой ответственности!..

- Вы сказали, что я могу стать... как это? Квизатцем Хедерахом? Это
нечто вроде Гома Джаббара в образе человека?

- Пол, - с укоризной произнесла Джессика, - ты не должен говорить та-
ким тоном с...

- Я справлюсь сама, - остановила ее старуха. - Скажи мне, мальчуган,
что тебе известно о предсказательном веществе?

- Его принимают, чтобы отличить ложь от правды, так говорила мне
мать.

- Ты когда-нибудь видел транс правды?

- Нет!

- Это вещество опасно, - сказала старуха. - Оно дает внутреннее виде-
ние Оно усиливает не только твою память, но и память предков, благодаря
чему можно заглянуть в далекое прошлое Однако это доступно только женщи-
нам. - Голос старухи стал печальным. - Но и мы в этом ограниченны: мы
можем видеть только прошлое женщины. Правда, в старинных книгах сказано,
что однажды мужчина получит этот дар и сможет увидеть не только женское
прошлое, но и мужское.

- Это будет Квизатц Хедерах? - спросил Пол.

- Да Многие испытывали на себе предсказательное вещество, но безус-
пешно.

- Их попытки заканчивались неудачей?

- Если бы! - она покачала головой. - Их попытки заканчивались ги-
белью.

Попытка понять Муаддиба, не поняв его смертельных врагов, - это по-
пытка увидеть правду без знания лжи. Это попытка понять, что такое свет,
не зная, что такое тьма. Это просто невозможно.

Принцесса Ирулэн.

Руководство Муаддиба.

Большой круглый шар - выпуклое изображение Вселенной - вращался под
нетерпеливой рукой, унизанной драгоценными перстнями. Глобус был надет
на стержень, укрепленный в одной из стен комнаты, не имеющей окон; три
другие стены были увешаны полками, заполненными книгами, папками, маг-
нитными записями и фильмами Освещалась комната золочеными шарами ламп.

В центре комнаты стоял эллиптический стол желто-розового цвета. Его
окружали кресла. В одном из них сидел круглолицый темноволосый юнец лет
шестнадцати с мрачным взглядом. В другом расположился стройный, не-
большого роста мужчина с женственными чертами лица. И юнец и мужчина
смотрели на глобус и на человека, вертевшего его.

Из-за глобуса послышалось хмыканье, и басистый голос произнес:

- Вот она, Питер, величайшая ловушка в мире. И герцог непременно уго-
дит в нее! Где ему тягаться со мной!

- Разумеется, барон, - прозвучал в ответ мелодичный тенор.

Полная рука отпустила глобус, и его вращение прекратилось. Теперь
глаза всех находящихся в комнате могли созерцать его неподвижную поверх-
ность Этот глобус был из числа тех, что делаются для богатых коллекцио-
неров или для правителей планет империи Он был отмечен характерным мас-
терством, которым славились ремесленники соответствующей планеты.

Полная рука снова опустилась на глобус.

- Я пригласил вас сюда для того, чтобы вы, Питер, и вы, Фейд-Раус,
посмотрели вот на эту область между шестьюдесятью и семьюдесятью граду-
сами. Лакомый кусочек, не правда ли? Здесь есть и моря, и озера, и даже
реки. Ее не спутаешь ни с чем - это Арена единственная и неповторимая!
Превосходное место для единственной в своем роде победы!

Улыбка тронула губы Питера.

- Только подумать, барон, падишах империи верит в то, что отдает гер-
цогу вашу часть планеты!

- Подобные слова не имеют смысла, - загремел барон. - Ты сказал это,
чтобы смутить юного Фейд-Рауса, моего племянника. Но в этом нет никакой
необходимости.

Угрюмый юнец завозился в своем кресле, разглаживая на себе черное
трико. В этот момент в дверь за его спиной постучали, и он резко выпря-
мился.

Питер поднялся, подошел к двери и открыл ее ровно настолько, чтобы
можно было принять записку, скатанную в трубочку. Закрыв дверь, он раз-
вернул листок и рассмеялся.

- Ну? - повелительно спросил барон.

- Этот глупец прислал нам ответ, барон.

- Атридесы никогда не могли себе отказать в благородном жесте. Что он
там пишет?

- Он очень неучтив, барон. Обращается к вам просто, как к Харконнену.
Никаких титулов!

- Это достаточно славное имя само по себе, - проворчал барон. Голос
выдавал его нетерпение - Так что же пишет дорогой Лето?

- Он пишет: "Ваше предложение о встрече неприемлемо Я, имея достаточ-
но много случаев убедиться в Вашем вероломстве, отвечаю Вам отказом".

- И?

- "Жаль, что это качество все еще процветает в империи". И подпись:
"Граф Лето Арраки".

Питер рассмеялся.

- Граф Арраки! Господи! До чего же смешно!

- Замолчи, Питер, - сказал Барон. Тот сразу умолк. - Так, значит,
вражда? И он использует это старое милое слово "вероломство", такое бо-
гатое традициями, будучи уверенным, что я пойму намек?

- Вы сделали шаг к миру, - сказал Питер.

- Для ментата ты чересчур разговорчив, Питер, - заметил барон, а про
себя подумал: "Я должен от него поскорее избавиться. Теперь в нем нет
надобности".

Барон посмотрел на своего наемного убийцу и только сейчас заметил в
нем то, что сразу бросалось в глаза посторонним: блеклые глаза ментата
были лишены какого бы то ни было выражения.

Усмешка скользнула по лицу Питера.

- Но, барон! Я никогда не видел более утонченной мести. Заставить Ле-
то обменять Каладан на Дюну, и безо всяких условий, только потому, что
так приказал император! До чего же остроумно с вашей стороны!

Барон холодно произнес:

- У тебя недержание речи, Питер!

- О, я счастлив, мой барон. Вы же... вас точит ревность.

- Питер?

- Но, барон! Разве не достойно сожаления то, что вы не можете сами
привести в исполнение этот замечательный план?

- Когда-нибудь я задушу тебя, Питер!

- Ну конечно, барон! Но с добрым поступком никогда не следует спе-
шить, не правда ли?

- На что ты рассчитываешь, Питер?

- Мое бесстрашие удивляет барона? - спросил Питер. Его лицо преврати-
лось в хитрую маску. - Ага! Но я заранее предчувствую тот момент, когда
ко мне подошлют палача. Вы будете сдерживаться, пока я буду вам полезен.
Преждевременное убийство будет расточительно, я еще могу принести вам
пользу. Я знаю, что Дюна - прекрасная планета. Мы не будем в убытке, не
так ли, барон?

Фейд-Раус дернулся в своем кресле. "Вот вздорные дураки, - думал он.
- Мой дядя не может беседовать со своим ментатом без ссор. Неужели они
думают, что мне больше нечем заняться, кроме как слушать их галиматью!"

- Фейд, - сказал наконец барон, - я велел тебе слушать и учиться,
когда разговаривают старшие.