только хуже, и...
ЭНИАК.
заглавные. - ЭНИАК Гамма Девяносто Третий.
вытаскивать из нее бесконечную красную ленту, по виду шелковую, но
отливавшую странным металлическим блеском. Когда примерно четверть мили
ленты легло на пол, из сумки появился прозрачный хоккейный шлем. По бокам
шлема блестели два красно-зеленых камня.
робот, указывая на камни. - Вы наденете его на голову вот так...
мне его не наденете, друг мой. Мне не нравится эта штука. И особенно эти
две красные стекляшки. Они похожи на глаза.
высокая диэлектрическая постоянная. Нужно только изменить нормальные
пороги нейронных контуров памяти - и все. Мышление базируется на памяти,
как вам известно. Сила ваших ассоциаций - то есть эмоциональные индексы
ваших воспоминаний - определяет ваши поступки и решения. А экологизер
просто воздействует на электрическое напряжение вашего мозга так, что
пороги изменяются.
но раз вы спрашиваете... Экологизер, кроме того, накладывает на ваш мозг
типологическую матрицу. Но, поскольку эта матрица взята с прототипа вашего
характера, она просто позволяет вам наиболее полно использовать свои
потенциальные способности, как наследственные, так и приобретенные. Она
заставит вас реагировать на вашу среду именно таким образом, какой
обеспечит вам максимум шансов выжить.
голову вы эту штуку не наденете.
просто. Разве вы не хотите принять участие в весьма ценном
социально-культурном эксперименте, поставленном ради блага всего
человечества?
После моих подробных объяснений мне еще никто не отказывал. Кстати, вы
хорошо меня понимаете?
подвести память. Перед тем как я начинаю темпорирование, мне приходится
программировать столько языков! Санскрит очень прост, но русский язык
эпохи средневековья весьма сложен, а уйгурский... Этот эксперимент должен
способствовать установлению наиболее выгодной взаимосвязи между человеком
и его средой. Наша цель - мгновенная адаптация, и мы надеемся достичь ее,
сведя до минимума поправочный коэффициент между индивидом и средой.
Другими словами, - нужная реакция в нужный момент. Понятно?
матриц-характеров, зависящих, во-первых, от расположения генов внутри
хромосом, а во-вторых, от воздействия среды; поскольку элементы среды
имеют тенденцию повторяться, то мы можем легко проследить основную
организующую линию по временной шкале Кальдекуза. Вам не трудно следовать
за ходом моей мысли?
самодовольством заметил робот и взмахнул кольцом красной ленты.
конечно, пьян, ионе настолько, чтобы совать голову неизвестно куда!
спорьте со мной, а то вы меня собьете и мне придется принять еще одну
рюмочку напряжения. И тогда я совсем собьюсь. Когда я темперирую, мне и
так хватает хлопот с памятью. Путешествие во времени всегда создает
синаптический порог задержки, но беда в том, что он очень варьируется. Вот
почему я сперва спутал вас с Иваном. Но к нему я должен отправиться только
после свидания с вами - я веду опыт хронологически, а тысяча девятьсот
пятьдесят второй год идет, разумеется, перед тысяча пятьсот семидесятым.
Голливуде тысяча девятьсот пятьдесят второй год не наступает перед тысяча
пятьсот семидесятым.
только для удобства. Ну как, нужен вам идеальный экологический коэффициент
или нет? Потому что... - Тут он снова взмахнул красной лентой, заглянул в
шлем, пристально посмотрел на Мартина и покачал головой. - Простите,
боюсь, что из этого ничего не выйдет. У вас слишком маленькая голова.
Вероятно, мозг невелик. Этот шлем рассчитан на размер восемь с половиной,
но ваша голова слишком...
вам впору, а он вам велик.
словно про себя. - Неразвитость, грубость, нелогичность. Стоит ли
удивляться, что у них такие маленькие головы? Послушайте, мистер Мартин, -
он словно обращался к глупому и упрямому ребенку, - попробуйте понять:
размер этого шлема восемь с половиной; ваша голова, к несчастью, настолько
мала, что шлем вам не впору...
забывая про осторожность. - Он мне впору! Вот, смотрите! - Он схватил шлем
и нахлобучил его на голову. - Сидит как влитой.
вдруг спохватился, поспешно сдернул шлем с головы и бросил его на стол.
ЭНИАК неторопливо взял шлем, положил в сумку и принялся быстро свертывать
ленту. Под недоумевающим взглядом Мартина он кончил укладывать ленту,
застегнул сумку, вскинув ее на плечо и повернулся к двери.
пытайтесь меня убедить. Можете оставить свой патентованный курс лечения
при себе, а меня...
ответил ЭНИАК. - Я вернусь вечером, чтобы возобновить заряд. Его хватает
только на двенадцать часов.
вежливую улыбку. Затем он вышел и закрыл за собой дверь. Мартин хрипло
пискнул, словно зарезанная свинья с кляпом во рту.
под ледяной душ. Нет, не под ледяной - под горячий. И к тому же
ароматичный. Ветер, бивший в открытое окно, нес с собой душную вонь -
бензина, полыни, масляной краски и (из буфета в соседнем корпусе)
бутербродов с ветчиной.
пошел по ней. "Если я смогу пройти по прямой, - рассуждал он, - значит, я
не пьян... Я просто сошел с ума". Мысль эта была не слишком утешительна.
которая, как он теперь убедился, была чуть-чуть извилистой. Никогда еще он
не двигался с такой уверенностью и легкостью. В результате своего опыта он
оказался в другом углу комнаты перед зеркалом, и, когда он выпрямился,
чтобы посмотреть на себя, хаос и смятение куда-то улетучились. Бешеная
острота ощущений сгладилась и притупилась.
Мартин наклонился к самому стеклу, пытаясь сквозь глаза заглянуть в
глубины собственного мозга. Ибо там происходило нечто поразительное. По
всей поверхности его мозга начали двигаться крошечные заслонки - одни
закрывались почти совсем, оставляя лишь крохотную щель, в которую
выглядывали глаза-бусинки нейронов, другие с легким треском открывались, и
быстрые паучки - другие нейроны - бросались наутек, ища, где бы
спрятаться.
памяти, их ключевых эмоциональных индексов и ассоциаций... Ага!
месте. Выражение слепого ужаса на его лице начало медленно и незаметно для
него меняться. Робот... может и подождать.
Позади зазвонил телефон. Мартин оглянулся. Его губы искривились в
презрительную улыбку. Изящным движением смахнув пылинку с лацкана пиджака,
Мартин взял трубку, но ничего не сказал. Наступило долгое молчание. Затем
Орлов Алекс
Конюшевский Владислав
Корнев Павел
Трубников Александр
Майер Стефани
Распопов Дмитрий