окно, большое и высокое? Разве это видение не из твоего разума, Парт? -
спросил Фальк слегка встревожено.
высоких гор. Я думаю, что вообще никто с этого берега Внутренней реки не
мог любоваться подобной картиной. Эти горы, должно быть, очень далеко от
сюда.
Фальк вскочил и сел рядом с Парт. Оба они заспанными глазами напряженно
смотрели на север, откуда доносился, то нарастая, то стихая, странный
звук. Первые лучи восходящего солнца как раз начали пробиваться над чер-
ной массой деревьев.
правда, давным-давно.
койством, ощущением присутствия далекого, непостижимого зла, которое
двигалось где-то на севере по кромке дневного света.
ли, приветствуя первые лучи осеннего солнца. Свет на востоке разгорался.
Фальк и Парт ощущали тепло и безграничную поддержку рук друг друга. По-
лусонный Фальк снова задремал. Когда Парт поцеловала его и выскользнула
из кровати, чтобы приняться за свою обычную повседневную работу, он про-
шептал:
не в силах подняться из сладких расслабляющих глубин удовольствия и по-
коя?
зевая, сел и уставился на покрытые красными листьями могучие ветви дуба,
который, как башня, возвышался рядом с балконом, где спал Фальк. До него
дошло, что Парт, уходя, включила аппарат для обучения во сне, что стоял
у его подушки. Тот тихонько нашептывал сетианскую теорию чисел. Все это
рассмешило Фалька, а прохлада солнечного ноябрьского утра окончательно
согнала с него сон. Он натянул на себя рубашку и брюки из тяжелой темной
мягкой ткани, сотканной Парт, которые скроила и подогнала под него Лу-
поглазая, и встал у деревянных перил, глядя на бескрайнее буро-крас-
но-золотистое море листвы, окружавшее Поляну.
первые люди на этой земле просыпались в своих хрупких, заостренных квер-
ху жилищах и выходили наружу посмотреть на восход солнца над темным ле-
сом. Каждое утро похоже на любое другое, и осень всегда остается осенью,
но годы, которым ведут счет люди, идут нескончаемой чередой. На этой
земле некогда жила одна раса? затем другая - завоеватели. Обе расы ис-
чезли, победители и проигравшие. Миллионы жизней канули в Лету. Обе расы
ушли за туманные дали горизонта прошедших времен. Были завоеваны и вновь
потеряны звезды, а годы все шли, и минуло так много лет, что лес древ-
нейших эпох, полностью уничтоженный в течение той эры, когда люди твори-
ли свою историю, вырос снова. Даже в незапамятные времена далекого прош-
лого на то, чтобы вырос лес, уходило немало лет, и далеко не каждая пла-
нета была способна на такое. Процесс превращения безжизненного солнечно-
го света в тень и грациозное переплетение бесчисленных волнуемых ветром
ветвей не происходил сплошь и рядом.
му, что до этого ему довелось пережить совсем немного других рассветов в
той короткой веренице сохранившихся в памяти дней, что отделяли его от
тьмы. Он на мгновение прислушался к стрекоту цикад на дубе, затем потя-
нулся, энергично пригладил волосы и спустился вниз, чтобы влиться в об-
щее русло работ по дому.
и фермерской усадьбы. Некоторые его части были построены около столетия
назад, а некоторые - еще раньше. Этому дому был присущ налет примитив-
ности: темные лестницы, каменные очаги и подвалы, голые плиточные или
деревянные полы. Надежно защищенный от пожаров и причуд погоды, он был
лишен незавершенности. При этом некоторые элементы его конструкции явля-
лись в высшей степени сложными устройствами или механизмами: дающие при-
ятный свет лампы накаливания, хранилища музыкальных записей, книг и
фильмов, различные автоматические приспособления для уборки, стряпни,
стирки и работы в поле, а также более тонкая и специализированная аппа-
ратура, размещенная в лабораториях Восточного Крыла. Все эти предметы
являлись неотъемлемой частью Дома. Они были сделаны и встроены в него
руками его мастеров или умельцев других лесных домов. Механизмы были
массивными и простыми, легко поддающимися ремонту, сложными и деликатны-
ми являлись лишь принципы работы питавшего их источника энергии.
Библиотека была скудна на руководства по электронике, которая восприни-
малась практически на уровне инстинкта. Мальчишкам нравилось делать ми-
ниатюрные устройства для передачи сигналов из комнаты в комнату. Однако
здесь не было телевидения, телефона и радио, а также телеграфной связи с
окружавшим Поляну миром. Способов передачи сигналов на дальние расстоя-
ния не существовало. В гараже Восточного Крыла, правда, стояли несколько
машин на воздушной подушке собственного изготовления, но ими пользова-
лись только мальчишки для игр. На узких лесных тропах таким машинам было
особо не развернуться. Когда люди отправлялись с целью торговли или с
дружеским визитом в другие Дома, они шли пешком, а если путь был очень
долог, то ехали верхом на лошадях.
обременительной. Что касалось удобств, то люди жили в тепле и чистоте,
но не более, а пища была здоровой, хотя и однообразной. Жизнь в Доме от-
личалась монотонной неизменностью совместного проживания и спокойной
умеренностью. Безмятежность и однообразие жизни сорока четырех членов
Дома были обусловлены его изолированностью - ближайший к нему Дом Катола
находился почти в тридцати милях к югу.
Лес. Непроходимая чаща, а над нею - небо. Ничего враждебного человеку,
ничто не загоняло людей в строго очерченные рамки, как в городах былых
времен. Вообще, сохранить нетронутыми хоть какие-то атрибуты развитой
цивилизации здесь, где люди столь малочисленны, само по себе было крайне
рискованным предприятием и выдающимся достижением, хотя для большинства
из них это казалось вполне естественным: таким уж сложился общепринятый
стиль жизни. Ничего другого они и представить себе не могли.
кольку ни на минуту не должен был забывать о том, что пришел он из этой
необъятной, чуждой человеку чащи, такой же зловещий и одинокий, как и
бродившие в ней дикие звери, и что то, чему он научился в Доме Зоува,
было подобно тоненькой свечке, горевшей посреди океана тьмы.
предложил сходить вместе поохотиться на оленей. Фальк обрадовался приг-
лашению. Старший Брат был очень искусным охотником, таким же постепенно
становился и он сам; во всяком случае, это их сближало.
работы, а также для сна, когда становилось прохладно. Комната Зоува была
маленькой и светлой, с высокими потолками. Окна ее выходили на запад,
север и восток. Глядя на скошенные поля поздней осени и черневший вдали
лес, Глава Дома произнес:
лет назад. Немало воды утекло с тех пор! Не настало ли время нам погово-
рить?
цати пяти лет, когда ты объявился здесь. Что осталось у тебя от тех
двадцати пяти лет?
говорил, я часто натыкаюсь в своей памяти на звуки голоса, мимолетные
движения, жесты, расстояния? Все это каким-то образом не стыкуется с мо-
ими воспоминаниями о жизни с вами. Но они не образуют цельной картины, в
них нет никакого смысла.
Синги, с учетом широкомасштабной колонизации иных миров и контроля за
человеческой наследственностью в былые времена, выбрали нас за наше пос-
лушание и тупость, а ты - отпрыск некоей мутировавшей человеческой расы,
каким-то образом сумевшей избежать генетического контроля?.. Но кем бы
ты ни был, ты в высшей степени умный человек? И мне интересно, что же ты
сам думаешь о своем загадочном прошлом?
ный мужчина. Его очень живое и выразительное лицо сейчас было весьма
мрачным и полным тревоги. Чувства отражались на нем столь же явственно,
как и на лице ребенка. Наконец, видимо придя к какому-то решению, Фальк
сказал:
чаюсь от нормального человека с точки зрения генетики. Отличие совсем
невелико - всего один или два витка спирали. Ну, как различие между
"вей" и "о".
захвативший его воображение Канон, но молодой человек оставался совер-
Березин Федор
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Сапковский Анджей
Андреев Николай
Херберт Фрэнк