Чтение 3–й страницы книги ~Кибериада~

его Пирон сквозь решетку, и показался ему Космогоник, хоть и в обличье
скромного робота, не похожим на прочих палатинидов: ибо он не светился
во тьме, но был темен, как труп, а все потому, что в доспехах его не
было ни крупицы урана. Хотел его окликнуть Пирон, но уста у него были
завинчены; только и смог он, что высекать искры, колотясь головой о
стены темницы. Космогоник при виде такого сияния приблизился к башне и
заглянул в зарешеченное окошко. А Пирон, хоть и не мог говорить, мог
звенеть цепями, и вызвонил он Космогонику всю правду.

-- Терпи и жди, -- отвечал ему инженер, -- и дождешься.

Пошел Космогоник в самые глухие актинурийские горы и три дня
искал кристаллы кадмия, а нашедши, раскатал их в листы, ударяя по ним
палладиевыми булыжниками. Из кадмиевого листа выкроил шапки-ушанки и
положил их на пороге каждого дома. Палатиниды, увидев их, удивлялись,
но тотчас надевали, ибо дело было зимой.

Ночью появился средь них Космогоник и прутиком раскаленным
размахивал так скоро, что получались огненные линии. Таким манером
писал он им в темноте:

"Можете сходиться без опаски, кадмий убережет вас от урановой
гибели". Они же, считая его королевским шпионом, не доверяли его
советам. Космогоник, разгневанный их неверием, пошел опять в горы,
насобирал там руды урановой, выплавил из нее серебристый металл и
начеканил сверкающих дукатов; на одной стороне сиял профиль Архитория,
на другой -- изображение его шестисот рук.

Нагруженный урановыми дукатами, воротился Космогоник в долину и
показал палатинидам диво дивное: бросал дукаты подальше от себя, один
на другой, так что выросла из них звенящая горка; а когда добавил
дукат сверх положенной меры, воздух содрогнулся, брызнуло из дукатов
сияние и обратились они в белый пламенеющий шар; когда же ветер
развеял пламя, остался лишь кратер, вытопленный в скале.

В другой раз принялся Космогоник дукаты бросать из мешка, но уже
иначе: бросит монету и тотчас прикроет ее кадмиевой плиткой, и, хотя
выросла горка вшестеро больше прежней, ничего не случилось. Тут
поверили ему палатиниды, сгрудились и с величайшей охотой немедля
заговор против Архитория учинили. Хотели они короля свергнуть, да не
знали как, ведь дворец окружала огненная стена, а на разводном мосту
стояла палаческая машина, и всякого, кто не знал пароля, кромсала она
на куски.

Меж тем подошел срок выплаты новой подати, алчным королем
установленной. Раздал Космогоник палатинидам урановые дукаты и наказал
выплачивать ими подать; так они и сделали.

Радовался король, видя, как много светящихся дукатов сыплется в
его сокровищницу, а того он не знал, что не свинцовые они, а
урановые. Ночью Космогоник растопил решетку темницы и вызволил Пирона,
а когда они молча шли долиной при свете радиоактивных гор, словно
целое кольцо лун упало с небес и опоясало горизонт, вспыхнул ужасающий
свет: это груда дукатов урановых в королевской казне превысила меру и
началась в ней цепная реакция. Взрыв поднебесный разнес дворец и тушу
металлическую Архитория, и мощь взрыва была такова, что шестьсот
оторванных рук тирана полетели в межзвездную пустоту. Радость
воцарилась на Актинурии, Пирон стал ее справедливым правителем,
Космогоник же, вернувшись во тьму, извлек свое тело из лучистого
кокона и полетел опять зажигать звезды. А шестьсот Архиториевых рук
доныне кружат вокруг планеты, словно кольцо Сатурново, и чудным сияют
блеском, стократ сильнейшим, нежели свет радиоактивных гор, и радостно
говорят палатиниды: "Вон Архиторий по небу катится!" Поскольку же
многие и поныне катом его именуют, народилось отсюда присловье,
которое добрело и до нас после долгого странствия меж островов
галактических: "Покатился кат на закат!

-==Станислав Лем. Как Эрг Самовозбудитель бледнотика одолел==-

-------------------------------------------------------------------------------

Jak Erg Samowzbudnik Bladawca pokonal, 1964

(c)T Константин Душенко, перевод, 1993
Источник: Станислав Лем. Собрание сочинений в 10 томах, изд-во "Текст".

Том 6, Кибериада.

-------------------------------------------------------------------------------

Могучий король Болидар любил диковины всяческие, собиранием коих
без устали занимался, нередко ради них забывая о важных делах
государственных. Было у него собранье часов, а средь них часы-плясуны,
часы-зорьки и часы-тучки. Еще собирал он чучела существ из самых
дальних закоулков Вселенной, а в особой зале, под колоколом
стеклянным, помещалось редчайшее существо, называемое Гомосом
Антропосом, до невероятия бледное, двуногое, и даже с глазами, хотя и
пустыми, так что король повелел вложить в них два чудесных рубина,
чтобы Гомос красным взором смотрел. Подгуляв, Болидар особенно милых
ему гостей приглашал в эту залу и показывал им чудовище.

Как-то раз принимал король у себя электроведа столь дряхлого, что
в кристаллах его разум малость уже мешался от старости; тем не менее
электровед сей, именуемый Халазоном, был истинный кладезь премудрости
галактической. Сказывали, будто знает он, как, нанизывая фотоны на
нитки, получать светоносные ожерелья и даже как живого Антропоса
поймать. Зная слабость его, король велел немедля открыть погреба;
электровед от угощения не отказывался, когда же хлебнул из бутыли
лейденской лишку и пронизали корпус его приятные токи, открыл он
монарху страшную тайну и обещал изловить для него Антропоса,
повелителя одного средизвездного племени. Цену назначил немалую:
столько брильянтов величиною с кулак, сколько будет Антропос весить,
-- но король и глазом не моргнул.

Халазон отправился в путь, король же начал похваляться перед
тронным советом будущим приобретением; а впрочем, все равно не мог уже
этого скрыть, ибо в замковом парке, где росли великолепнейшие
кристаллы, велел построить клетку из толстых железных прутьев. Тревога
вселилась в придворных. Видя решимость владыки, позвали они во дворец
двух мудрецов-гомологов, коих король принял с ласковостью, желая
узнать, что многоведы эти, Саламид с Таладоном, могут поведать о
бледном созданье такого, чего он сам бы не знал.

-- Верно ли, -- спросил он, едва лишь те, почтительнейше ему
поклонившись, поднялись с колен, -- что Гомос мягче воска?

-- Верно, Ваша Ясность, -- ответили оба.

-- А верно ли, что щелка, расположенная в нижней части его лица,
может издавать различные звуки?

-- Верно, Ваше Величество, как верно и то, что в ту же самую щель
Гомос запихивает всякие вещи, а после, двигая нижнею частью головы,
которая к верхней шарнирами крепится, размельчает эти предметы и
втягивает их в свое нутро.

-- Странный обычай; впрочем, я о нем слышал, -- молвил король. --
Но скажите мне, мудрецы, для чего он так делает?

-- В этой материи, государь, четыре существуют теории, --
отвечали гомологи. -- Первая -- что так избавляется Антропос от
лишнего яда (ибо ядовит он неслыханно). Вторая -- что причиной тому
любовь к разрушению, которое ему милее всех прочих утех. Третья -- что
это он из-за жадности, ибо все поглотил бы, если бы мог. Четвертая...

-- Довольно, довольно! -- сказал король. -- Правда ли, что он
состоит из воды, однако же непрозрачен, как эта вот кукла?

-- И это правда! Есть у него, государь, в середке множество
трубочек склизких, а по ним циркулируют воды: одни желтые, другие
жемчужные, но более всего красных -- и те переносят смертельный яд,
именуемый кислотородом, который чего ни коснется все обращает в
ржавчину или пламя. Оттого-то и сам он переливается жемчужно, желто и
розово. Однако, Ваше Величество, покорнейше просим отрешиться от мысли
доставить сюда живого Гомоса, ибо тварь сия могущественна и зловредна
как никакая другая...

-- Ну-ка, растолкуйте мне это пообстоятельнее, -- молвил король,
делая вид, что готов последовать мудрым советам. На самом же деле он
лишь желал насытить великое свое любопытство.

-- Существа, к которым принадлежит Гомос, зовутся тряскими,
государь. Таковы силиконцы и протеиды; первые консистенции более
плотной, и зовут их черствяками, или студенышами; вторые, пожиже, у
разных авторов носят разные имена, как-то: липуны, или липачи, -- у
Полломедера, склизнявцы, или клееватые, -- у Трицефалоса Арборубского,
наконец, Анальцимандр Медянец прозвал их клееглазыми хляботрясами...

-- А правда ли, что даже глаза у них склизкие? -- живо спросил
король Болидар.

-- Правда, государь. Твари эти, с виду немощные и хрупкие
настолько, что довольно им упасть с высоты в шестьдесят футов, чтоб
расплескаться красною лужей, ввиду прирожденной хитрости и коварства
опаснее всех вместе взятых звездоворотов и рифов Астрического Кольца!
А потому, государь, заклинаем тебя, ради блага державы...

-- Ладно, ладно, любезные, -- прервал их король. -- Идите, а я
поступлю с надлежащею осмотрительностью.

Отвесили гомологи глубокий поклон и ушли в тревоге, ибо
чувствовали, что не оставил грозного замысла король Болидар.

В скором времени, ночью, звездный корабль привез огромные ящики;
тотчас перенесли их в замковый парк, и вот уже отворились золотые
ворота для всех королевских подданных; под алмазными кущами, меж
яшмовых беседок резных и диковин мраморных увидел народ железную