что захочет.
этом. И Бог в помощь тем, кто станет на пути Эшеров.
свои пятьдесят три года от силы на тридцать, улыбнулся улыбкой ящерицы.
коричневом твидовом костюме, садясь в такси на Шестнадцатой Восточной
улице менее чем в трех кварталах от Центрального парка.
янтарными глазами. - Где это, дорогой?
влился в дневной поток машин, выругавшись, когда его чуть не задел
грузовик. Он ехал на юг по Пятой авеню, пробираясь сквозь море такси,
грузовиков и автобусов.
галстука. Он обнаружил, что руки его дрожат. Звуки улицы отдавались в его
мозгу словно удары отбойного молотка, и он жалел, что мало выпил в "Ля
Кокотт", маленьком французском ресторанчике, где только что позавтракал.
Еще один бурбон смягчил бы грохочущие удары в его голове. Но все будет в
порядке, решил он. Он был живчиком, и смог достойно встретить те плохие
новости, которые ему только что сообщили.
запульсировала острая боль, словно она вся превратилась в гнилой зуб.
Плохой знак. Он прижал руки к бокам, пытаясь сконцентрироваться на мерном
тиканье счетчика такси, но вдруг обнаружил, что не отрываясь смотрит на
водителя, на крошечный скелет, болтающийся у него в левом ухе. Скелет
прыгал вверх и вниз, реагируя на рывки в движении автомобиля.
тому назад в "Ля Кокотт". - И во всяком случае, это не конец света. - Она
была крепкой женщиной с крашенными черными волосами и заядлой курильщицей,
не вынимавшей изо рта прокуренный мундштук из слоновой кости. Один из
лучших литературных агентов, она работала с тремя его предыдущими романами
ужасов и сейчас сообщала ему жестокую правду насчет его четвертого
творения. - Я не вижу у "Бедлама" какого-либо будущего, по крайней мере в
его нынешней редакции. Роман слишком отрывочен, слишком перегружен
персонажами, и дьявольски трудно следить за развитием сюжета. Вы нравитесь
издательству "Стрэтфорд Хаус", Рикс, и они не прочь издать вашу следующую
книгу, но, думаю, не эту.
после того, как я потратил на нее больше шестнадцати месяцев? В этом
проклятом романе почти шестьсот страниц! - Он заметил в своем голосе
просительные интонации и сделал паузу, чтобы справиться с собой. - Я
переписывал его четыре раза и не могу просто так взять и выбросить!
Рузерфорд спокойно посмотрела на него голубыми глазами, и он почувствовал,
что его прошиб пот. - У вас персонажи словно сделаны из дерева. Какой-то
маленький слепой мальчик, способный видеть прошлое или что-то в этом роде,
сумасшедший доктор, который режет на куски людей в подвале своего дома. Я
до сих пор не могу понять, что у вас там происходит. Вы написали роман в
шестьсот страниц, который читается как телефонный справочник.
месяцев. Четыре мучительных переделки. Его последняя книга, средненький
бестселлер, "Огненные пальцы", был издан "Стрэтфорд Хаусом" три года
назад. Полученные за него деньги уже кончились. Дела с киношниками тоже
заглохли. Железная рука нужды взяла его за горло, и ему начали сниться
кошмары, в которых голос отца с удовлетворением говорил, что он рожден не
для побед.
прикажете делать?
пепельницу. - Вы уже не маленький, вы сможете! Когда профессионал
сталкивается с проблемами, он отступает и начинает с начала.
кладбище. За три года, прошедших после выхода его бестселлера, он пытался
написать несколько разных книг, даже ездил в Уэльс исследовать одну свою
идею, которая, однако, не прошла, но все замыслы рассыпались словно
карточные домики. Обнаружив, что он сидит в баре в Атланте и размышляет
над продолжением "Огненных пальцев", Рикс понял, что дела совсем никуда.
Идея "Бедлама" пришла к нему ночью в кошмаре, в котором смешались темные
коридоры, искаженные лица и трупы, висящие на крюках. Написав половину
романа, он обнаружил, что и эта идея расползлась, как ветхая ткань. Но
отказаться от нее после таких трудов! Выбросить из головы все сцены как
мишуру, выкинуть из глубины воображения все персонажи и позволить им
умереть! Джоан Рузерфорд сказала "начни другую книгу", как будто это так
же просто, как сменить одежду. Он боялся, что никогда уже не сможет
закончить другую книгу. Он чувствовал, что выжат как лимон этими
бесплодными попытками, и уже не доверял своему чутью на подходящие сюжеты.
Его здоровье ухудшалось, пришли страхи, доселе неведомые - как боязнь
успеха, боязнь провала, боязнь риска. В охватившем его смятении он слышал
и издевательскую нотку смеха своего отца.
попросила счет. - Я могла бы разместить что-нибудь в "Плейбое" или
"Пентхаузе". И, как вы знаете, я много раз говорила, что использование
вашего настоящего имени тоже может принести выгоду.
псевдоним.
Ничего страшного, если станет известно, что вы потомок тех самых Эшеров, о
которых писал По. Я думаю, это будет плюс, особенно для того, кто работает
в жанре ужасов.
хотите быть писателем, вы должны писать. - Она достала кредитную карточку
"Америкэн экспресс" и после внимательного ознакомления со счетом отдала ее
официанту. Затем прищурилась и посмотрела на Рикса Эшера так, будто давно
его не видела. - Вы мало съели за завтраком. Похоже, вы похудели со
времени нашей последней встречи. Вы себя хорошо чувствуете?
покинула ресторан. Он остался сидеть, вертя в руках стакан с вином.
Полоска света, появившаяся, когда Джоан открывала дверь, неприятно
резанула глаза, хотя стоял пасмурный октябрьский день.
позвоночнику провели скребком.
инструмент, застопорив движение на перекрестке.
Он хлопнул рукой по гудку и нажал на газ. Машина рванулась вперед, едва не
задев скрипача, который продолжал играть с закрытыми глазами.
объехать сумасшедшего, врезалась в бок почтового фургона. Еще одна машина,
с орущим итальянцем за рулем, пытаясь избежать столкновения со скрипачом,
задела левое переднее крыло их автомобиля.
друга, а также на скрипача. Рикс сидел, окаменев, его нервы вибрировали.
Голова трещала невыносимо; голоса шоферов, гудки машин и нытье скрипки
рождали настоящую симфонию боли. Он крепко сжал кулаки, так, что ногти
вонзились в ладони и повторял: "Все будет в порядке. Нужно только
сохранять спокойствие. Сохранять спокойствие. Сохранять..."
снова шипение. Звуки участились. Лишь через некоторое время Рикс понял,
что это такое.
скрипача. Дождь лил как из ведра, барабаня по крышам машин, застрявших на
перекрестке. - Эй, ты! Тебе говорю!
другого шофера. - Ты стукнул мою машину, тебе и платить! - провозгласил
он.
острой иголкой пронзал уши. Сердце немилосердно частило, и он понял, что
если останется здесь, в эпицентре шума, то сойдет с ума. За барабанным
боем дождя он расслышал еще один звук - гулкий низкий стук, который
становился все громче и громче. Рикс зажал уши, на глазах от боли
выступили слезы, но этот стук отдавался у него в голове, словно кто-то бил
его молотком по макушке. Хор автомобильных гудков казался палочными
ударами. Сирена приближающейся полицейской машины острой бритвой резанула
по его натянутым нервам. Рикс осознал, что глухой стук был стуком его
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Юрьев Сергей
Белов Вольф
Круз Андрей
Флинт Эрик