традициям нашей великой расы? Может, он презирает гордость этой расы?
почувствовал, что Ииркан выбрал этот момент, чтобы проверить, насколько
крепко держится власть императора.
нашей нации - это обязанность императора. Что, если у нас будет император,
который не способен на это? Император, который будет слаб? Император,
которому будет безразлична судьба и величие Острова Драконов и его народа?
голос его был ледяным. - Потому, что такой император никогда не сидел на
Рубиновом Троне и никогда не будет сидеть на нем.
просто развлекает нас своими интеллектуальными выкладками. Боясь, что мне
наскучили музыка и танцы, - что, естественно, не так, - он подумал, что
может предложить тему для разговора, который бы развлек нас. Я уверен, что
это тебе удалось, принц. Мы хорошо развлеклись, - в последнюю фразу он
нарочито добавил немного фальши.
свои аргументы.
находились внизу. Рядом стояли лишь друзья Эльрика - Дайвим Твар и
Каймориль. Тем не менее, Ииркан знал, что сподвижники слышат каждое его
слово, и что он потеряет лицо, если уступит сейчас. Эльрик ясно видел, что
Ииркан предпочел бы закончить на этом их словесную перепалку и выбрать для
нападения более подходящее место и время, но теперь он уже не мог
отступить. Сам Эльрик тоже не имел ни малейшего желания продолжать эту
дурацкую игру словами, которая, какую бы ни приобретала форму, в принципе
была не более, чем ссора двух маленьких девочек, кто первая из них будет
играть рабами. Он решил положить этому конец.
слаб, может быть слаб и духовно в своей воле править, как это...
утомил нас этой беседой, когда должен был развлекаться и танцевать. Я
тронут твоим участием. Но сейчас я тоже вдруг почувствовал, что утомлен, -
он сделал знак своему старому слуге Тэнглбоунзу, стоящему на отдаленном
конце мраморной площадки среди солдат. - Тэнглбоунз! Мой плащ, - Эльрик
встал. - Еще раз благодарю тебя за твою заботу, брат, - потом он обратился
ко всем придворным, толпящимся внизу. - Я доволен вами. Сейчас я хочу
отдохнуть.
господина. Тэнглбоунз был очень стар и значительно выше Эльрика ростом,
хотя спина его была согбенна, а руки и ноги так узловаты и кривы, как у
старого крепкого дерева. Эльрик прошел всю мраморную площадку, на которой
стоял Рубиновый Трон, и вышел в коридор, ведущий в его апартаменты.
намереваясь обратиться к придворным. Те, кто не поддерживал его, улыбались
довольно открыто. Ииркан сжал кулаки и бросил вниз свирепый взгляд. Потом
он поглядел на Дайвим Твара, собираясь заговорить. Дайвим Твар окинул его
холодным взглядом, ожидая, что новенького может сказать ему принц.
напомаженные, оказались далеко за спиной, и засмеялся. Резкий звук его
смеха наполнил весь зал. Музыка умолкла. Смех продолжался. Ииркан сделал
шаг вперед и встал на мраморную площадку. Резким движением он закинул за
плечо полу тяжелого плаща, так что тот завернул его тело. Каймориль
подошла к нему.
Рубиновому Трону. Стало совершенно очевидно, что он решил сесть на него,
тем самым совершив одно из самых больших святотатств, расцениваемых как
предательство, наказуемое самой ужасной смертью по законам Мельнибонэ.
Каймориль побежала за ним, схватила его за руку.
лицо стало суровым. Тот сделал знак страже, и внезапно между Иирканом и
троном возникло два ряда вооруженной охраны.
прошипел ему:
Твар. - Все мы здесь сегодня наслаждались вашей беседой, принц Ииркан.
престола, придется его скинуть.
собственной рукой, Ииркан.
ненавидел свою сестру еще больше, чем двоюродного брата.
предпочту, чтобы ты скорее умерла, чем родила от него очередного
недоноска. Я не желаю, чтобы наша кровь смешалась с его кровью. Подумай и
позаботься о собственной жизни, сестра, прежде, чем угрожать моей!
поздравить его. Он знал, что проиграл, и похвалы льстецов только
раздражали его. Огромные двери зала захлопнулись за ним с громким треском.
Ииркан ушел.
зале. Это наш император ценит больше всего.
Придворные уже углубились в оживленную беседу, обсуждая происшедшее.
Тщеславие Ииркана может погубить нас всех.
если Эльрик отказывается отдать приказ об аресте твоего брата?
что им вздумается. Это часть его философского учения. Я с трудом понимаю,
что он хочет этим сказать, но такое отношение кажется основой его веры.
Если он уничтожит Ииркана, он тем самым уничтожит ту базу, на основе
которой создана вся его логика. По крайней мере, Повелитель Драконов, так
он мне объяснял.
Эльрика, он иногда с испугом ловил себя на том, что симпатизирует взглядам
Ииркана. По крайней мере, мотивы и действия Ииркана были просты, прямы и
доступны пониманию. Однако он слишком хорошо знал характер Эльрика, чтобы
допустить мысль о том, что его друг действует так по слабости или
недомыслию. Парадокс заключался в том, что Эльрик терпел предательские
действия Ииркана только потому, что чувствовал свою силу, потому, что он
мог уничтожить Ииркана в любую минуту, когда бы ему пришло это в голову. А
характер Ииркана был таков, что он должен был все время испытывать эту
силу Эльрика, потому что инстинктивно понимал, что если Эльрик ослабеет и
прикажет его убить, тогда и именно тогда Ииркан выиграет.
скоро оно кончится, и не менее искренне не хотел бы быть в нем замешанным
хоть чем-нибудь. Но его преданность королевскому дому Мельнибонэ была
сильнее, а его личная преданность Эльрику еще сильнее. Он несколько раз
серьезно задумывался над тем, чтобы приказать тайно умертвить Ииркана, но
он знал, что такой план почти наверняка не принесет успеха. Ииркан был
колдуном большой силы и, несомненно, узнал бы о всякой тайной попытке
заранее.
о том, чтобы брат твой проглотил столько своей злости, чтобы она отравила
его.
Пещер.
цветами радуги. Каждая башня была своего оттенка, тысячи мягких тонов
играли и переливались. Розовые, желтые, пурпурные, бледно-зеленые,
муаровые, коричневые, оранжевые, светло-голубые, белые и пыльно-розовые -
все они были прекрасны в солнечном свете. Два всадника выехали из Города
Мечты, оставив башни за собой, скача прочь от стен города по зеленому
торфу к высокому сосновому лесу, где среди тенистых стволов было еще
темно, как ночью. Цокали белки, лисы ползли к себе в норы, пение птиц
наполняло воздух, а лесные цветы раскрывали лепестки и наполняли все
пространство тонким ароматом. Изредка слышалось жужжание насекомых.