хромали, жалобно чихали. Сзади и по краям сновали длинные пушистые
существа, почти касаясь животом земли и выжидая момент, чтобы перекусить у
животного жилу возле копыта, после чего жертва, рухнув на землю,
оставалась неподвижной и беспомощной.
с отвисшими животами, то ли желая поскорее пройти это вытоптанное
пространство, фагоры не обращали внимания на отставших животных.
Они стояли, крепко держа в руках копья, а затем соскользнули на ровную
землю.
была забита огромными тушами. Некоторые из тех животных, которые легли
спать прямо там, где стояли, примерзли к земле и превратились в глыбы
льда.
запорошенной снегом земле. Но когда он, перепрыгивая с опасностью для
жизни с одной бесформенной глыбы на другую, бросился к замерзшей реке,
отец властным окриком призвал его к порядку.
тени, оставляя за собой пузырьки воздуха. После них в мутной среде, в
которой они плыли, оставался алый след. Пробуривая слои льда, они упорно
шли к тому месту, где лежали застывшие животные, чтобы устроить себе
кровавый пир.
прилетели большие белые птицы, тяжело взмахивая крыльями и размахивая
клювами, с помощью которых они долбили лед, чтобы достать замерзшее под
ним мясо. Пожирая добычу, они посматривали на охотника и его сына глазами,
полными птичьей расчетливости.
собой, он пошел к тому месту, где стадо наткнулось на поваленные деревья,
криками и копьем отпугивая хищников. Здесь можно было легко подступиться к
мертвым животным. Хотя они были истоптаны копытами своих собратьев, одна
часть тела оставалась в неприкосновенности. Череп. Лезвием ножа Алехо
разомкнул мертвые челюсти и ловко отсек толстый язык. По его кистям
потекла кровь. Тем временем Юлий ползал по стволам деревьев, собирая сухие
ветки. Ему пришлось ногой отгрести снег от поваленного ствола, чтобы
устроить защищенное место для небольшого костра. Обмотав тетиву вокруг
заостренной палки, он принялся тянуть ее взад и вперед. Кучка щепок стала
тлеть. Юлий осторожно подул. Маленький язычок пламени взметнулся вверх,
как это часто бывало на его глазах под магическим дыханием Онессы. Когда
костер разгорелся, Юлий поставил на него свой бронзовый котел, набил в
него снега и добавил соли. Соль всегда была в кожаном мешочке при нем.
Когда отец подошел, держа в руках семь слизистых языков, все было готово.
Языки скользнули в котел.
удовлетворенно чавкая. Юлий все время пытался поймать взгляд отца и
улыбкой дать ему понять, как он доволен, но Алехо хмурил брови, разжевывая
пищу, и не поднимал глаз от вытоптанной земли.
и ногой разбросал тлеющие угли. Питающиеся падалью птицы тотчас взвились в
воздух, а затем снова уселись продолжать свою трапезу. Юлий вылил остатки
из горшка и привязал его к ремню.
пределов своей миграции. Здесь, на возвышенности, они обыкновенно искали
лишайник под снегом и питались косматым зеленым мхом. Здесь, на низком
плато, некоторые животные завершали свой жизненный цикл, производя на свет
потомство. Именно к этому плато в миле от них и устремились в сером
полумраке отец с сыном. Вдали они увидели группы охотников, направлявшихся
туда же. Каждая группа намеренно не обращала внимания на других. Но ни
одна из групп, как заметил Юлий, не состояла всего лишь из двух человек.
Это было проклятие его семьи - ведь они были уроженцами не Равнины, а
Перевала. Для них все доставалось с большим трудом.
следами древнего моря, которое когда-то отступило перед лицом
надвигающегося холода, - но об этом они ничего не знали и не хотели знать.
Для них было важно только настоящее.
холодом ветра, вглядываясь вдаль. Большая часть стада исчезла. Все, что
осталось, так это едкий запах и рои насекомых. Да еще остались те
животные, которые должны были дать жизнь потомству.
гуннаду и массивные гигантские бийелки. Они лежали неподвижно, занимая
огромную площадь, мертвые, или почти мертвые, изредка вздымая бока при
вдохе. Охотники пробирались между тушами умирающих животных. Алехо указал
рукой в направлении группы сосен, возле которых лежало несколько йелков.
Юлий стоял неподвижно и смотрел, как его отец приканчивал беспомощное
животное, которое с трудом пробивало себе дорогу в серый мир вечности.
жизнь потомству только через свою смерть. Животные были двуполы. Иногда
самки, иногда самцы. Природа наградила их примитивными органами, среди
которых не нашлось места яичнику и матке, как у млекопитающих. После
совокупления изверженная сперма развивалась в теплой внутренности в виде
личинкообразных форм, которые развивались, пожирая желудок своих матерей.
они распространялись, подобно семенам на ветру, по всему телу-хозяину,
вызывая его смерть в течении короткого времени. Данное событие всегда
имело место в то время, когда большие остатки стада достигали плато на
западной границе своей миграции. Так это происходило в течение многих
веков, которых никто не мог бы сосчитать.
как пустой мешок. Голова откинулась и животное испустило дух. Алехо
торжественно всадил в тело копье. Оба встали на колени и своими ножами
вспороли брюхо животного.
эти личинки чудесны на вкус и очень питательны. Они помогут Онессе
избавиться от болезни. Под воздействием морозного воздуха личинки
погибали. Если бы их оставили в покое, личинки йелка жили бы в
безопасности внутри шкур своих родителей. В границах своей маленькой
темной вселенной они без всякого колебания пожирали бы друг друга. Много
кровавых битв происходило бы в аорте и других артериях. Посредством
последовательных метаморфоз, они увеличивались бы в размере, уменьшаясь в
количестве. И наконец из горла или из заднего прохода появились бы два или
даже три уже активно передвигающихся йелка. Их появление в этом голодном
мире совпадало с началом обратной миграции на северо-восток, в сторону
Чалки, и они таким образом избегали смерти под копытами своих сородичей.
умирающих животных, стояли толстые каменные колонны. Они были установлены
более древней расой людей. На каждом столбе был вырезан простой рисунок -
круг или колесо с меньшим кругом внутри. От центрального круга к внешнему
отходили две изогнутые спицы. Никто из находившихся на сотворенном морем
плато, будь то человек или животное, не обращал на эти разрисованные
столбы внимания.
связывал их в грубое подобие мешка и соскребал туда умирающие личинки
йелка. Тем временем его отец разделывал тушу. Каждый кусок мертвого тела
мог пригодиться. Из самых длинных костей можно соорудить сани, перевязав
их полосками кожи. Рога будут служить полозьями. Это значительно облегчит
им путь домой, так как повозка будет загружена доверху крупными кусками
мяса спинной и задней части и накрыта оставшейся частью шкуры.
головами в струйках пара кишела мошкара.
засады среди сосен и сейчас стояли над ними. Двое бросились на
свалившегося Алехо и ударами дубинок свалили его в снег. Другой резко
ударил Юлия. Он, вопя, покатился в сторону.
поэтому пренебрегли осторожностью. Откатившись в сторону и вскочив на
ноги, Юлий ловко уклонился от рассекшей воздух дубинки. Неподалеку над
подыхающими йелками спокойно трудились другие охотники, так же, как это
только что делали он и его отец. Они были преисполнены такой решимости
закончить работу, соорудить сани и исчезнуть - угроза голодной смерти
надвигалась все ближе и ближе, - что не прерывали свою работу, а лишь
изредка бросали взгляд на свалку. Все было бы по другому, если бы они
приходились родичами Алехо и Юлию. Но это были жители Равнины,
приземистые, недружелюбные люди. Юлий напрасно звал их на помощь. Один из
них швырнул окровавленную кость в фагоров, на этом его помощь и кончилась.
упал. К нему стремительно приближался фагор. Инстинктивно Юлий принял
оборонительную позу, опираясь на колено. Когда фагор кинулся на него, Юлий
резким движением всадил ему кинжал в живот снизу вверх. С удивлением он
почувствовал, как его рука глубоко ушла в жесткую шерсть противника, из
которой тотчас же рванул густой золотистый поток крови. Но противник сумел
ударить его, и Юлий снова покатился, на этот раз сознательно, стараясь
убраться подальше от опасности. Укрывшись за спину мертвого йелка, он
тяжело дыша взглянул на мир, который вдруг стал таким враждебным.
пятну свои огромные ороговевшие лапы и пошатываясь, ничего не видя перед
собой, заорал: "Ооооо!", затем рухнул на землю и больше не двигался.