толкнул его к Джону.
Фалькенберг. Одна из них - это умение пить. Мы все слишком много пьем, но
прежде, чем узнать почему мы пьем, вы должны узнать как.
глоток, Хартманн нахмурился.
один год уже пил пиво, но отец не часто позволял ему пить крепкие напитки.
На вкус оно было неплохим, но обожгло горло и желудок.
братьев? - спросил Хартманн.
этим было серьезное настроение - наверное, он вовсе не насмехался над
своей службой, когда назвал ее отрядом братьев. Джон надеялся, что нет. У
него никогда не было братьев. У него никогда не было друзей, родного дома,
а отец был строгим воспитателем, учившим его многим вещам, но никогда не
дававшем ему никакого тепла или дружбы.
Мы не лжем своим. - Он посмотрел на двух других гардемаринов и они
кивнули. Рольников слегка позабавленный, Бэйтс серьезный, словно в церкви.
используют друг друга. С нами же это не так. Нас используют, да. Но мы
знаем, что нас используют и мы честны друг с другом. Вот почему солдаты
верны нам. И почему мы верны флоту.
поглядывал на знамя Кодоминиума, но совсем ничего не сказал про КД. Только
флот.
для меня назначение, - выпалил Джон.
Хартманн. - Выпей.
стаканы других. - Что является задачей ВКФ Кодоминиума, мистер
Фалькенберг?
меру мира и порядка в углу Галактики. Чтобы выиграть для людей достаточно
времени для того, чтобы убраться достаточно далеко от Земли, чтобы, когда
эти дураки убьют себя, они не убили человеческую расу. И это наша
единственная задача.
лейтенант, следует ли вам так много пить?
мистер Рольников. Но, как видите, я в настоящее время пассажир. На Службе
нет никаких правил против выпивки. Совсем никаких. Есть сильный запрет
против того, чтобы быть непригодным для выполнения своего долга, но ничего
против выпивки. А в данный момент я не обязан выполнять никакого долга. -
Хартманн поднял свой стакан. - Кроме одного. Поговорить с вами, мистер
Фалькенберг, и сказать вам правду, так чтоб вы либо сбежали от нас, либо
были чертовски с нами до конца своей жизни, потому мы никогда не лжем
своим.
Офицер, казалось обдумывал свои слова более внимательно, чем делал его
отец, когда выпивал.
потребовал ответа Хартманн.
Кодоминиума была знаменита. "Это началось с разрядки и скоро стало
паутиной формальных договоров между Соединенными Штатами и Советским
Союзом. Договоры не положили конец основам вражды между этими великими
державами, но их общие интересы были больше, чем их разногласия; потому
что явно было лучше, чтобы только две великие державы". Нет. Хартманн не
хотел услышать лекцию профессора Фалькенберга.
Хартманн. - "Легиона чужаков", чтобы сражаться за искусственный альянс
наций, которые ненавидят друг друга. Как может человек отдать за это душу
и жизнь, мистер Фалькенберг? Какое у альянса сердце? Какая власть может
вдохнуть верность в солдат?
осторожно откинулись на спинки своих кресел, ведя себя так, словно они не
слушали или не слышали - Джон не мог сказать. Наверно, они считали, что
Хартманн был безумно пьян. И все же это был хороший вопрос.
умирать за альянс. И все же мы сражаемся. И мы умираем.
Рольников? А вы, мистер Бэйтс? Мы знаем, что такое Гранд Сенат.
Продажность, политиканы, которые лгут друг другу и которые используют нас,
чтобы приобрести богатства для себя и власть для своих фракций. Если
смогут. Они не используют нас так много, как когда-то. Выпьем,
джентльмены. _В_ы_п_ь_е_м_.
почувствовал, что пот у него выступил на макушке и под мышками, а желудок
забунтовал, но он поднял стакан и снова выпил в унисон с Рольниковым и
Бэйтсом и это было более значительно, чем когда-то была Чаша Братства. Он
попытался спросить себя почему, но тут были только эмоции, а не мысль. Его
место было здесь, с этими людьми и с ними он был человеком. Словно прочтя
мысли Джона, Лейтенант Хартманн положил руки на плечи трем паренькам, двум
слева, Джону справа и понизил голос, чтобы сказать им всем:
Службе - наша единственная семья. И если флот потребует когда-нибудь наши
жизни, мы отдадим их как мужчины, потому что нам некуда больше идти.
свет падал на Калифорнию и часть Тихого океана и пылающий океан создавал
невозможно голубой фон для воронки ярких облаков, кружащихся в массивном
тропическом вихре. За лунными скалами родной дом человека выглядел хрупким
шариком среди усеянного звездами черного бархата космоса; шариком, который
человек мог схватить и раздавить голыми руками.
обзорном экране и думал как легко было бы для Земли погибнуть. Он сохранил
ее образ на обзорном экране, чтобы напоминать себе об этом каждый раз,
когда он поднимал взгляд.
сидел, аккуратно сложив руки на коленях. Фотография показала бы его в
расслабленной позе, удобно сидящего в большом кресле для посетителей,
покрытом кожей животных, выросших на планете в сотне световых лет от
Земли. При более близком взгляде, сей человек вовсе не был расслабившемся.
Он выглядел таким из-за своего долгого опыта политика.
медленно покачал головой. - Это по-крайней мере хоть что-то.
флотом при таком бюджете.
очки без оправы в более удобное положение. Его жесты, подобно его голосу
были точными и правильными, и в кают-кампаниях ВКФ поговаривали, что Гранд
Адмирал практиковался перед зеркалом.
что Объединенная Партия сможет пережить следующие выборы. Видит бог, мы
будем не в состоянии прожить, если дадим флоту сколько-нибудь больше.
многозначительно посмотрел на изображение Земли на видеоэкране. - Армий,
которые могут уничтожить Землю, Мартин, как же мы можем поддерживать мир,
если вы не даете нам ни кораблей, ни солдат?
планет, где жили Люди.
не подавили науку и исследования, могло бы быть иначе. Мартин, мы слабо
распространены по колониальным планетам. Кодоминиум должен помочь им. Мы
создали их проблемы с нашими колониальными правительствами. Мы совершенно
не дали им шансов прожить без нас. Мы не можем так вдруг отпустить их на
все четыре стороны.
Контровский Владимир
Прозоров Александр
Круз Андрей
Маккарти Кормак
Володихин Дмитрий
Контровский Владимир