включительно, не отмечено... Как известно, низкий процент эльфьей крови
может следов не оставить.
одной руны, ни единого слова... Он поднес перо к пергаменту, но чернила
уже высохли. Старика это нисколько не огорчило.
также что на теле ее не обнаружены никакие застарелые знаки, шрамы,
рубцы, следы, которые оставляют тяжелый труд, несчастные случаи, бурная
жизнь. Подчеркиваю: речь идет о застарелых следах. Свежие следы на ее
теле наличествуют в достатке. Девочку избивали. Хлестали, причем не
отцовской рукой. Ногами, вероятно, пинали тоже.
знак... Хм... Запишем и это для блага науки... В паху, почти у самого
срама, вытатуирована пунцовая роза.
его в чернильницу. Однако на этот раз не забыл, с какой целью это
сделал, - начал быстро покрывать листок ровными строками наклонного
письма. Писал, пока чернила не высохли на пере.
произношения, если отбросить частые вкрапления непристойностей, взятых
из жаргона преступников, не позволяют сказать что-либо с абсолютной
уверенностью, но я рискнул бы утверждать, что ее родина скорее всего
Север, нежели Юг. Отдельные слова...
даже очень недолго, чтобы успеть записать все только что сказанное.
Затем продолжил монолог прямо с того места, где прервал его:
бреду, следовало бы запомнить. И впоследствии изучить. Все указывает на
то, что весьма - к тому же весьма - необычная особа нашла тропинку к
хибаре старого Высоготы... Он немного помолчал, прислушался. - Только
бы, - пробормотал он, - хибара старого Высоготы не оказалась завершением
ее пути.
***
написал ничего, ни единой руны. Бросил перо на стол. Несколько секунд
сопел, раздраженно ворчал, сморкался. Поглядел на топчан, прислушался к
исходящим оттуда звукам.
обстоит очень скверно. Мои старания и процедуры могут оказаться
недостаточными, а усилия тщетными, ибо опасения были обоснованными. Рана
заражена. Девочка вся в огне. Уже выступили три из четырех основных
признаков резкого воспалительного процесса. Rubor, color и tumor. В
данный момент они легко обнаруживаются визуально и на ощупь. Когда
пройдет постпроцедурный шок, проявится и четвертый симптом - dolor
медицинской практикой. Чувствую, как годы иссушают мою память и снижают
ловкость моих пальцев. Я уже мало что делать умею и еще меньше сделать
могу. Вся надежда на защитные механизмы юного организма.
***
четвертое кардинальное проявление признаков заражения: dolor. Больная
кричит от боли, поднимается температура, усиливается фебра <Дрожь.>. У
меня нет ничего, никаких средств, которые можно было бы ей дать. Есть
лишь небольшое количество датурового эликсира <от лат. datura -
дурман.>, но девочка слишком слаба, чтобы выдержать его действие. Есть
также немного бореца, но борец ее наверняка убьет.
***
Температура резко возрастает. Фебра усиливается. Кроме того, наблюдаются
сильные спазмы лицевых мышц. Если это столбняк - девочке конец. Вся
надежда на то, что это просто сокращения лицевого либо тройничного
нерва. Либо и того, и другого... Тогда девочка будет обезображена... Но
жить будет...
единого слова.
***
calor, tumor и dolor подходят, как мне кажется, к кризисной точке. Но у
девочки нет шансов дотянуть хотя бы до этих границ. Так и запишу... Я,
Высогота из Корво, не верю в существование богов. Но если они случайно
все же существуют, то пусть возьмут под свое крыло эту девочку. И да
простят мне то, что я сделал... Если то, что я сделал, окажется ошибкой.
ладони к вискам.
часы должно решиться все...
***
сопровождаемые стоном. Стоном скорее ярости, чем боли.
часах пересыпался до конца, причем уже давно - Высогота, как всегда,
забыл их перевернуть. Каганчик едва тлел, рубиновые угли в камине слабо
освещали угол комнатушки. Старик встал, отдернул сляпанную на скорую
руку занавеску из покрывал, которой отгородил топчан от остальной части
комнаты, чтобы обеспечить больной покой. Девочка уже ухитрилась
подняться с пола, на который только что скатилась, и теперь сидела,
сгорбившись на краю постели, пытаясь почесать лицо, обмотанное
перевязкой.
Если чего-то хочешь, крикни. Я всегда рядом.
вполголоса, но вполне внятно. - Мне надо помочиться.
топчане, ощупывая материю, прижатую к щеке лентами и охватывающую лоб и
шею. Когда минуту спустя Высогота снова подошел к ней, она не
пошевелилась, чтобы изменить позу, а лишь спросила, глядя в потолок:
время ты спала. Это хорошо. Тебе сон необходим. - Я чувствую себя лучше.
руку.
болью отрывать тряпицу от струпа. Девушка осторожно дотронулась до щеки.
Поморщилась. Высогота знал, что причиной была не только боль. Всякий раз
она заново убеждалась в размерах раны и понимала, сколь она серьезна. С
ужасом убеждалась, что то, что раньше она чувствовала прикосновением, не
было кошмаром, вызванным температурой. - У тебя есть зеркало? - Нет, -
солгал он.
по швам.
вынужден объяснять и извиняться перед девчонкой. - Опухоль на лице все
еще не спадает. Через несколько дней я сниму швы, а пока буду
прикладывать арнику и вытяжку из вербены. Не стану обматывать всю
голову. Рана хорошо заживает. Поверь мне - хорошо.
кривила лицо, поверяя, что рана делать позволяет, а чего нет.
сама. Унизительно, когда тебя кормят будто паралитичку.
трудом, словно та весила фунта два. Но справилась без помощи Высоготы, с
интересом наблюдавшего за ней. Высогота был любознательным и сгорал от
нетерпения, зная, что одновременно с выздоровлением девушки начнутся
разговоры, которые могут прояснить загадку. Он знал - и не мог дождаться
этой минуты. Он слишком долго жил в одиночестве, в отрыве от людей и
мира.
неподвижно глядела в потолок, потом слегка повернула голову. Невероятно
большие зеленые глаза - в который раз отметил Высогота - придавали ее
лицу невинно детское выражение, в данный момент, однако, противоречащее
жутко искалеченной щеке. Высогота знал такой тип красоты - большеглазый
вечный ребенок, лицо, вызывающее инстинктивную симпатию. Вечная девочка,
даже когда двадцатый или тридцатый дни рождения давно останутся в
прошлом. Да, конечно, Высогота прекрасно знал этот тип красоты. Такой
была его вторая жена. Такой же была его дочь.
Никитин Юрий
Конюшевский Владислав
Ильин Андрей
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Каменистый Артем