кто-либо столь искалеченный держаться в седле. Его череп был отмечен
старой раной, глаза беспорядочно вращались. Появился четвертый - безрукий
скелет; быть может, он пережил свое увечье и бежал вместе с остальными
людьми Экумена на Восток, чтобы здесь обнаружить, что никто не станет
брать на себя хлопоты кормить его? Пятый самодовольно проехал мимо, в
голом черепе торчал боевой топор. Свержение власти Востока на Разоренных
Землях пожало богатый урожай.
бессознательном состоянии, была переброшена через седло. Она была жива -
но потрясенный Рольф увидел, что она изменилась. Ее тело выглядело
прежним, и порванная одежда, и темно-каштановые, заплетенные волосы. Но ее
лицо переменилось от знакомой обыденности к красоте, которая пробудила
отголоски ночных мечтаний Рольфа и заставила его затаить дыхание. Это была
та девушка, которую он называл своей сестрой, и все же это уже была не
она. Он произнес ее имя и замолчал, удивляясь произошедшей перемене.
заносчивым лицом бесстрастно наблюдало за ужасным шествием погибших.
отражение в водовороте. Он пошатнулся, глубоко вдохнул воздух и обнаружил,
что вернулся в собственное тело и прочно стоит на твердых камнях Замка.
Лофорд и его брат стояли рядом с ним; разгорался день, делая зеленоватое
пламя призрачно-тусклым. Последние клочья тумана проносились в вышине,
раздуваемые, казалось, всего лишь естественным ветром.
каким-то образом, казалось, лишенное возраста, проступило над Рольфом.
постоянно использовать свое настоящее имя. Ну, как ты?
почувствовал руку Лофорда у себя на плече и заставил себя успокоиться. -
Извини. Я благодарю тебя и прошу у тебя прощения, Серый.
тем, кто забрал ее?
как мы можем получить дальнейшую информацию: "обратись за помощью к
высокому калеке". Я надеюсь, что ты сможешь расшифровать это. Я не вполне
уверен, какие силы мы пробудили сегодня, но, по крайней мере, они не из
совсем плохих, и я склонен им верить. Хотя они и были странными... мне
показалось, я говорю с кем-то, кто держит в руках молнию...
сюда с приходом дня, чтобы осматривать пустыню. Глубоко погрузившись в
свои мысли, Рольф глядел сверху на вереницы переполненных внутренних
дворов замка, и вдруг возле отстроенных главных ворот, у наружной стены,
увидел знакомую фигуру, выволакивающую искалеченные ноги из нищенской
хижины.
надзор новых хозяев этой земли. Томас и другие предводители Запада много
раз приходили, чтобы допросить его. Чап не сказал им ничего. Они не
пытались силой добиться от него ответов; новички в революции и у власти,
они, возможно, не были уверены ни в том, какие вопросы требовали ответа,
ни в том, какой информацией Чап располагал. Возможно, он и не смог бы
сообщить им ничего полезного. Он очень мало знал о Мертвом Соме, о
Запраносе - повелителе демонов, и о верховном владыке животных Драффуте -
правителях Черных гор, расположенных в двухстах километрах за пустыней.
Они были правителями, которых население Разоренных Земель и других недавно
освободившихся сатрапий должно было бояться и со временем сокрушить, если
собиралось сохранить свою свободу. В отличие от многих других равных ему
по рангу в иерархии Востока, Чап никогда не приносил официальной клятвы на
верность Востоку, никогда не проходил через темные и малоизвестные ритуалы
и церемонии. Он никогда не бывал в Черных горах.
повстанцы с запада Разоренных Земель, должно быть, был склонен проявлять
некоторое милосердие к поверженному врагу, по крайней мере, к тем из них,
кто никогда сам не был известен бесцельной жестокостью. Возможно, по этой
причине Чапу сохранили жизнь. Сам Чап решил, что так оно и было; скорее
всего, после того, как лекари и колдуны множество раз осматривали его
плохо заживающую рану на спине, втыкали иголки и жгли палочки у его
бесполезных, бесчувственных ног и в конце концов решили, что ни травы, ни
нож хирурга, ни колдовское заклинание не могут срастить то, что рассекло
лезвие топора Мевика, - после этого Вольный Народ Запада перестал
интересоваться им живым. Влачить существование калеки среди врагов могло
быть наказанием худшим, чем смерть.
содержали под стражей. Ничего ему не объясняя, его просто вытащили наружу
и ушли. Оставшись один, он, пользуясь руками, дотащился до огромных новых
ворот в массивной наружной стене, и увидел пустынные пространства, куда
уходила дорога, и понял, что ползти дальше смысла нет.
старик, которого он никогда не видел раньше, и оставил рядом с ним
треснутую чашку с небольшим количеством воды. Опустив ее так, словно он
делал что-то недостойное, и стараясь не глядеть на Чапа, старик быстро
отошел.
доставлять себе хлопоты, чтобы отравить его в его нынешнем состоянии, Чап
выпил воду. Немного позже проезжающий возничий, вероятнее всего, приезжий,
глянув вниз со своего высокого сиденья и увидев всего лишь нищего, а не
поверженного врага, сунул Чапу полуобглоданную кость.
походной жизни, он никогда не был слишком взыскателен по части еды.
Поворачивая голову направо, он мог разглядеть темнеющие в двухстах
километрах за пустыней Черные горы. Даже если бы он каким-то образом смог
туда добраться, Восток, которому он служил, мало нуждался в побежденном
калеке. Это, конечно, было достаточно правильно и разумно, соответствовало
устройству мира. Куда еще он мог направиться? В нескольких километрах к
западу находилось море, на севере и на юге, как и здесь, у власти стояли
его прежние враги.
уже возвращались в него и начинали отстраиваться. Дорога в этом месте
обещала быть оживленной. Похоже было, что, если ему придется попытаться
жить подаянием, ему вряд ли удалось бы найти лучшее место.
конуру возле ворот.
Прежде, чем выбраться из своего укрытия, он испытал их, скрежеща зубами и
смеясь от замечательного мучительного ощущения свободно циркулирующей
крови и ноющих мышц. Каков бы ни был источник исцеляющей магии, она
оказалась на редкость действенной. Чап смог слегка согнуть оба колена и
шевелить всеми пальцами. Пальцы рук сказали ему, что рана на спине
превратилась в шрам, заросший так же гладко, как и любая из его боевых
отметин.
правителей слишком хорошо, чтобы хоть на секунду подумать, будто
переданная демоном угроза наказать его за неудачу была пустым звуком.
выдать, что ночью что-то изменилось. Легкий моросящий дождь прошел, пока
он тащился к своему обычному месту у ворот, только что открывшихся в связи
с наступлением утра. Как обычно, он держал на коленях глиняную чашку для
подаяния, подобранную на свалке. Его гордость была слишком велика, чтобы
ее уничтожила милостыня; дело упрощалось тем, что ему никогда не
приходилось действительно просить подаяние. Погода стояла хорошая, и летом
еды было в избытке. Люди приходили посмотреть на него, на свергнутого
властелина, на понесшего кару злодея, на поверженного воина, некогда
наводившего ужас. Люди, которых он никогда не просил об этом и никогда не
благодарил, клали в его чашку мелкие монеты или немного еды. У ворот не
было других нищих, их во всем крае было не слишком много. О солдатах
Запада, пострадавших в битве, все еще заботились как о героях, а раненые
Востока, не такие важные, как Чап, были, очевидно, все до единого
перебиты.
поводу его падения. Чап не смотрел на них и не слушал. Они не слишком
беспокоили его. Весь мир был таков. Но он не собирался тешить их, жалуясь
или хоть как-то выказывая, что ему плохо, если он мог этого избежать. Тем
более он не собирался умирать.
приносили ему пищу и воду. Если они вежливо заговаривали с ним, он
отвечали им тем же. Раз в день он подползал к казармам, чтобы набрать
воды.
спешащего к нему через внешний двор Рольфа. Рольф шагал быстро,
погруженный в свои мысли, хмурясь при каждом шаге, очевидно, торопясь по
какому-то важному делу. Да, он шел прямо к Чапу. Когда они разговаривали
друг с другом в последний раз, один из них был господином, а второй -
безоружным бунтовщиком. Сегодняшний визит не мог быть случайным; демон,
должно быть, как-то устроил это. Возможность Чапу представлялась раньше,
Нортон Андрэ
Володихин Дмитрий
Никитин Юрий
Каргалов Вадим
Корнев Павел
Шилова Юлия