Чтение 3–й страницы книги ~Десятая жертва~

Кэролайн задумчиво кивнула. Кроме нее и Фортинбраса, в кабинете находились еще трое мужчин – все молодые, красивые, смышленые и несносные.

– Да, да! – воскликнул Мартин.

Занимая пост старшего исполнительного заместителя продюсера, он был единственным (за исключением самого Фортинбраса), кому разрешалось пользоваться восклицательными знаками.

– Вы попали в самую точку, босс, – тихо заметил Чет.

Насколько он помнил, в прошлом году было снято тридцать семь документальных фильмов о различных аспектах Охоты.

– Лично я не уверен, – произнес Коул.

Будучи самым младшим исполнительным помощником, Коул знал, что на его долю выпал несчастливый долг расходиться во мнениях с шефом, поскольку Фортинбрас испытывал отвращение к людям, во всем поддакивающим ему, и не хотел, чтобы его окружали одни подхалимы. Коул ненавидел свою работу, потому что чувствовал, что Фортинбрас всегда прав. Он мечтал о времени, когда наймут четвертого исполнительного помощника, что позволит ему говорить «да».

– Трое против одного, – сказал Фортинбрас, омерзительно смачивая слюной конец сигары. – Видимо, вы остались в меньшинстве, а, Коул?

– Пожалуй, это к лучшему, – удовлетворенно отозвался Коул. – Я считаю своим долгом выражать собственную точку зрения, но уверяю вас, что я с ней не согласен.

– Мне нравится ваша прямота, – заметил Фортинбрас. – Честность и здравый смысл помогут вам сделать карьеру, пусть у вас не будет сомнений на этот счет. Итак, посмотрим. Что, если мы назовем фильм «Момент истины»?

Присутствующие умело скрыли гримасу отвращения. Фортинбрас продолжал:

– Впрочем, это название чисто рабочее; я просто, так сказать, примерял его. А вот еще одно: «Миг откровенности». Как вы считаете?

– Мне очень нравится! – тут же отозвался Мартин. – Прямо в десятку, босс.

– Здорово, очень здорово, – поддержал его Чет, наслаждаясь ужасом названия с полузакрытыми глазами.

– Я считаю, что в названии чего-то не хватает, – произнес Коул несчастным голосом.

– Не хватает? Чего именно? – спросил Фортинбрас.

Коула никогда еще не просили объяснять, почему его точка зрения иная. Он почувствовал, как у него перехватило дыхание и ледяная дрожь прошла через желудок. Он превосходно понимал, что эти симптомы предвещают наступление безработицы.

Мартин, о доброте сердца которого ходили легенды аж до 10-й авеню, пришел на помощь.

– Мне кажется, что Коул имел в виду одно из старомодных забористых названий. Что-то вроде простого названия «Десятый».

– А может быть, он не это имел в виду, – тут же пришел на помощь Мартину Чет.

– Думаю, что-то вроде этого пришло мне в голову, – поспешил поддержать их Коул. – Я понимаю, конечно, что такие короткие забористые названия теперь устарели…

Он замолчал. Фортинбрас, прижавший средний палец правой руки к точке на дюйм выше едва заметных бровей, погрузился в медитацию. Шли секунды. Фортинбрас закрыл глаза неопределенного цвета и снова открыл их.

– «Десятый»… – произнес он еле слышным голосом.

– Старомодно, – заметил Мартин. – Однако такие названия через некоторое время снова обретают звучание.

– «Десятый», – сказал Фортинбрас, смакуя это слово, как леденец.

– В этом что-то есть, – признал Чет, – хотя, конечно, нужно помнить…

– «Десятый»! – раздался торжествующий возглас Фортинбраса. – Да-да, «Десятый»! Это название взывает ко мне, джентльмены, по-настоящему взывает. Н-да… – Он снова затянулся своей отвратительной сигарой, затем спросил: – Была хотя бы одна женщина, сумевшая достичь цифры десять?

– Нет, насколько мне известно, – ответил Мартин. – По крайней мере в Соединенных Штатах.

– Что ж, тогда все, – сказал Фортинбрас. – А вот женщин, убивших девятерых, было несколько, правда?

– Последней была мисс Амелия Брэндоум, – сказал Мартин. – Она добилась этого статуса восемь лет назад.

Он ознакомился с этой информацией прошлым вечером, предвидя сегодняшние события. Мартин стал старшим исполнительным заместителем продюсера именно потому, что умел предвидеть.

– И что с ней стало? – спросил Фортинбрас.

– Ее подвела самоуверенность. Во время десятой попытки жертва прикончила ее. Она, вернее, он, потому что жертвой оказался мужчина, воспользовался дробовиком, заряженным кормом для птиц.

– Подобное оружие не кажется мне таким уж смертоносным, – покачал головой Фортинбрас.

– В данном случае оно оказалось смертоносным, – сказал Чет. – Выстрел был произведен с расстояния примерно в два дюйма.

– Надеемся, что вы не проявите такой самоуверенности, Кэролайн, – хихикнул Фортинбрас.

– Да, сэр, я тоже надеюсь, – ответила Кэролайн.

– В противном случае вы окажетесь без работы, – добавил Фортинбрас, делая жалкую попытку пошутить.

– Да и без жизни, – заметила Кэролайн.

Остроумие Кэролайн пришлось всем по вкусу. Когда смех утих, Фортинбрас перешел к делу.

– О’кей, ребята, – начал он, – приготовьтесь к перелету и действуйте побыстрее. У нас есть свободных полчаса в эфире послезавтра от десяти до половины одиннадцатого утра, так что передача будет вестись напрямую, живьем – или, наоборот, вмертвую? Хе-хе. В общем, ребята, вы знаете, какой тон выбрать для передачи, – абсолютно серьезный, но с легким юмором. Не беспокойтесь о всяких там фонах, просто излагайте ход Охоты в живой впечатляющей манере, но с достоинством и, как я уже сказал, с юмором. Вы ведь знаете, что я имею в виду, правда, Мартин?

– Думаю, что сумею разобраться, сэр, – сказал Мартин.

За последние три года он все время думал за Фортинбраса, с того самого момента, как стал старшим исполнительным заместителем продюсера. К следующему году Мартин надеялся занять место Фортинбраса.

Вряд ли можно было отрицать, что Фортинбрас был действительно глуп; однако он не был абсолютным болваном. Он собирался уволить Мартина сразу после завершения предстоящего задания. Но это оставалось его маленькой тайной, которой он не поделился ни с кем, даже со своим психиатром.

ГЛАВА 5

Министерство Охоты в Риме находилось в огромном современном здании, выстроенном в псевдороманском стиле с элементами готики. По его широким белым ступеням из античного камня быстро поднимался Марчелло Поллетти, тот самый Поллетти, который вчера убил барона фон Рихтоффена. Когда он поднялся, от балюстрады отошли какие-то зловещие фигуры, одетые в черное, и окружили его.

– Эй, мистер, – обратился к Поллетти один, – не хотите ли купить карманный металлодетектор?

– Он не сможет обнаружить пистолет из пластика, – ответил Марчелло.

– Между прочим, – заметил второй, – у меня есть детектор и для пластика.

Поллетти улыбнулся, пожал плечами и пошел дальше.

– Извините меня, сэр, но, похоже, вам требуется хороший Наблюдатель.

Поллетти, не останавливаясь, покачал головой.

– Но ведь вам нужен наблюдатель, – настаивал мужчина. – Каким образом вы надеетесь опознать своего Охотника, если не прибегнете к услугам отлично подготовленного Наблюдателя? Что касается меня, я окончил курсы в Палермо и продолжил подготовку, повышая квалификацию, в Болонье. У меня есть письменные рекомендации от многих благодарных клиентов.

Он взмахнул пачкой потрепанных бумаг перед носом Поллетти. Тот пробормотал что-то вроде: «Мне очень жаль…» – и проскользнул мимо. Поллетти подошел к огромным бронзовым дверям Министерства, и мужчины, одетые в черное, безропотно вернулись на свои места у балюстрады.

Поллетти шел по коридорам мимо пыльных витрин, где были выставлены различные виды оружия, применявшиеся в Охоте, мимо карт мира, отражавших географию Охот, мимо групп туристов и школьников, которым плохо выбритые гиды в мятой, поношенной форме нудно рассказывали про историю Охоты. Наконец он нашел кабинет, который искал.

Войдя, Поллетти пулей устремился к столу, на котором стояла табличка «ВЫПЛАТА». За столом сидел чиновник, ведающий вопросами платежей, специально выбранный для этой работы из-за чопорной, высокомерной манеры поведения и характерной внешности: сгорбленные плечи, худая шея и очки в стальной оправе.

– Я хочу получить призовые деньги, – сказал Поллетти, вручая чиновнику свое удостоверение. – Вы, может быть, уже слышали о том, как я взорвал барона Рихтоффена на выставке лошадей. Сообщения об этом напечатаны во всех газетах.

– Никогда не читаю газет, – заявил чиновник, – а также не увлекаюсь болтовней о велосипедных гонках, футбольных матчах и Охотах. Как ваше имя?

– Поллетти, – отчетливо произнес Поллетти, слегка оробев.

Чиновник повернулся к шкафу с картотекой, где хранились досье на всех Охотников и всех Жертв в Риме. Быстрыми пальцами, привыкшими обращаться с бумагами, словно курица, клюющая зерна кукурузы, он перебрал карточки и ловко выхватил ту, что принадлежала Поллетти.

– Да, – наконец произнес он, сравнив фотографию Поллетти на карточке с фотографией на удостоверении и внимательно изучив настоящего (или якобы настоящего) Поллетти, стоявшего перед ним.

– Все в порядке? – спросил Марчелло.

– В полном, – ответил чиновник.

– Значит, я могу получить призовые деньги?

– Нет. Их уже получили.

Поллетти остолбенел. Однако он быстро взял себя в руки.

– Кто их получил?

– Ваша жена, синьора Лидия Поллетти. Она действительно ваша жена?

– Была… – сказал Поллетти.

– Вы развелись?

– Да. Два дня назад.

– Требуется неделя, иногда десять дней, чтобы данные об изменении в семейном положении попали ко мне. Вы, разумеется, можете подать жалобу.

На лице чиновника появилась самодовольная улыбка, и стало ясно, что он думает о шансах Марчелло когда-либо получить эти деньги.

– Теперь это не имеет значения.

Марчелло повернулся и вышел. Бесполезно демонстрировать свои чувства перед чиновником. Однако Марчелло деньги были нужны не меньше, чем самому клерку, может, даже больше. Вот так Лидия! Когда дело касается денег, она действует просто-таки молниеносно.