оставил шоссе, подошел к ограде и, стоя в темноте, стал смотреть, что
делается по ту сторону.
еще и другие космические корабли, темными массами вздымавшиеся из своих
шахт.
ярко освещенную прожекторами площадку. Это была именно та ситуация, на
которую он рассчитывал, хоть он и не надеялся, что она так быстро
подвернется, - он боялся, что ему придется день-два скрываться, пока не
представится такой удобный случай. И хорошо, что он сразу же наткнулся на
такие благоприятные обстоятельства: ведь сейчас уже вовсю идет охота на
беглого робота в человеческом платье. Он сбросил плащ, снял брюки и
галоши, отшвырнул в сторону шляпу. Из сумки с инструментом он вынул резак,
отвинтил кисть руки и вставил резак на ее место.
и положил резак в сумку. Осторожно ступая в темноте, он подошел к складу,
все время держась в его тени.
схватить какой-нибудь тюк или ящик, втащить его вверх по трапу и
спуститься в трюм. Как только он окажется внутри корабля, ему нетрудно
будет отыскать укромное местечко, где он сможет скрываться до посадки на
первую планету.
трудившихся роботов, непрерывной цепью поднимавшихся с тюками груза по
трапу и спускавшихся вниз за новой поклажей.
площадка была слишком ярко освещена. Он никогда не сумеет влиться в этот
поток.
между ним и этими гладкими, лоснящимися существами была огромная разница.
Он напоминал человека в костюме другой эпохи; со своим шестисотлетним
телом он выглядел бы цирковым уродцем рядом с ними.
дерзкие, тщательно разработанные планы, которые он продумал до мельчайших
подробностей, пока трудился над инвентаризацией, лопнули как мыльный
пузырь.
был лишен настоящего контакта с внешним миром, не следил за изменениями,
которые вносились в тела роботов, отстал от моды. В своем воображении он
рисовал себе, как это произойдет, и вроде бы все учел, а когда пришла пора
действовать, все обернулось иначе.
какое-нибудь убежище, где он может собраться с мыслями и придумать
что-нибудь еще.
выглянул за угол.
откатывали трап от грузового люка.
одного из них в руке была пачка бумаг.
подняться, а он был здесь в какой-нибудь тысяче футов, и единственное, что
ему оставалось, - это стоять и смотреть, как он улетит.
сказал он себе. Если бы он только сумел это сделать, все его невзгоды
остались бы позади - по крайней мере, самая большая из грозивших ему
неприятностей.
пощечина. Был выход из этого положения! Он тут бездельничает, распуская
нюни, а между тем все это время у него под носом была возможность
осуществить свой план!
необходимости. Ему вовсе не обязательно находиться ~внутри~ корабля!
к звездолету с другой стороны, не освещенной прожекторами склада. Он
надеялся успеть вовремя.
что, судя по всему, тот еще пока не собирался взлетать.
искал, - ему раньше к в голову не приходило, что из всего ее содержимого
ему когда-нибудь понадобится именно это. Он вытащил круглые присоски и
укрепил их на своем теле; по одной на каждом колене, по одной на каждом
локте, по одной на каждой подошве и кисти рук.
неловко подтягиваясь с помощью присосок. Это было довольно трудно. Ему
никогда не приходилось пользоваться присосками, а для этого требовалась
определенная сноровка - чтобы с их помощью взобраться повыше, нужно было с
силой прижимать одну из них к поверхности стабилизатора и только после
этого отлеплять другую.
стальное тело звездолета, подобное устремившейся к небу металлической
стене, гладкая поверхность которой была рассечена узкой полосой якорных
мачт. Перед его глазами мерцала в вышине громада металла, отражавшая
слабый, изменчивый свет звезд.
извиваясь, как гусеница, он полз наверх, испытывая благодарность за каждый
завоеванный фут.
вместе с грохотом пришел ужас.
пробуждающихся реактивных двигателей и не выдержат ни секунды, когда
корабль начнет подниматься.
самая верхняя якорная мачта.
цилиндрическому корпусу корабля, отчаянно цепляясь за его стальную
поверхность точно муха.
вверх в каком-то тумане едва теплившейся, почти мистической надежды. Если
он не доберется до этой якорной мачты, то может считать себя погибшим.
покончено.
не подвели, и он удержался.
металлической стене, поймал кончиками пальцев перекладину, собрав все свои
силы, ухитрился уцепиться за нее.
тело и мозг. Немного погодя визг оборвался, уступив место мощному
гортанному рычанию, и корабль перестал вибрировать. Уголком глаза он
увидел, как покачнулись и поплыли огни космопорта.
корабля, пока ему не удалось покрепче ухватиться за перекладину, но даже
это не избавило его от ощущения, будто чья-то гигантская рука, зажав его в
кулаке, яростно размахивает им, описывая стомильную дугу.
сторон его обступили стальные немигающие звезды. Он знал, что где-то внизу
под ним покачивалась Земля, но видеть ее он не мог.
выпрямившись, уселся на корпус корабля.
что их может быть такое мужество. Они были неподвижные и холодные, словно
застывшие светящиеся точки на бархатном занавесе; они не мигали, но
мерцали, и казалось, будто на него уставились миллионы глаз. Солнце
находилось внизу, немного в стороне от корабля, и слева, по самому краю
цилиндра блестел под его лучами безмолвный металл, очерчивая серебристой
каймой отраженного света один бок корабля. Земля была далеко за кормой -
висевший в пустоте призрачный зеленовато-голубой шар в клубящемся ореоле
атмосферы.
корпусе набиравшего скорость звездолета, и все его существо преисполнилось
ощущением таинственности, неизъяснимого наслаждения, ощущением одиночества
и заброшенности, и его сознание, защищаясь от этого, сжалось в маленький,
полный смятения плотный шарик.
порядке, подумал он. Но как долго придется ему смотреть на это? Сколько
времени должен он провести здесь, в открытом пространстве, - самом
смертоносном из всех пространств?
представления о том, куда направляется корабль и сколько времени продлится
полет. Он знал, что это был звездолет, а это означало, что корабль держит
путь за пределы солнечной системы, это означало, что в какой-то момент
полета он войдет в гиперпространство. Вначале с чисто академическим
интересом, а потом уже с некоторым страхом он принялся размышлять над тем,
как может повлиять гиперпространство на ничем не защищенный объект.
Впрочем, сейчас еще рано об этом беспокоиться, философски рассудил он,
придет время, когда это выяснится само собой - ведь все равно он не в
силах что-либо предпринять.