флегматичная, бесцветная, аляповато одетая женщина с квадратным лицом,
выражавшим твердость характера и упрямство.
сторонам, пытаясь отыскать его в полутьме комнаты.
молча уставилась на пейзаж за окном.
признаков заболевания. Хотела бы я знать...
ее мысли.
точно диагностированного заболевания. И все же не так страшно терять людей
после того, как сделаешь все возможное, чтобы их спасти. Но Генри нельзя
было помочь. Он скончался мгновенно. Он был мертв еще до того, как
ударился об стол.
записью результатов обследования. Я их просмотрю... попозже. Но могу
поклясться, что он был совершенно здоров.
Он решил, что близок к какому-то открытию, и его охватил смертельный ужас
перед тем, что он может открыть.
людей, способных жить на планетах, условия на которых не пригодны для
существования Человека в его естественном облике? Чтобы научиться
вкладывать разум и душу Человека в тело чудовища, которое изведется от
ненависти к самому себе?..
основана на антропоморфизме. Никакое живое существо никогда не кажется
самому себе уродливым, потому что оно, не размышляя, принимает себя таким,
какое оно есть. Чем мы можем доказать, что Человек доволен собой больше,
чем насекомое или жаба?
Сейчас планет у нас навалом - куда больше, чем мы в состоянии
колонизировать. Одних только планет земного типа хватит на несколько
столетий. Хорошо, если удастся их, я уж не говорю - освоить полностью, а
хотя бы заселить людьми в ближайшие пятьсот лет.
время, мы должны сделать все, чтобы стать хозяевами положения. Подобных
проблем не возникало, когда мы жили только на Земле, чувствовали себя в
относительной безопасности. Но обстоятельства изменились. Мы проникли в
космос, стали летать к звездам. Где-то в глубинах Вселенной есть другие
цивилизации, другие мыслящие существа. Иначе и быть не может. И
когда-нибудь мы с ними встретимся. На этот то случай нам необходимо
укрепить свои позиции.
человеко-чудовищ. Я понимаю, Бэйярд, все хитроумие этого плана. Признаю,
что мы сумеем сконструировать особые тела, мышцы, кости, нервные волокна,
органы коммуникации с учетом специфики условий на тех планетах, где
нормальное человеческое существо не проживет и минуты. Допустим, мы
обладаем высокоразвитым интеллектом и прекрасно знаем свое дело, но этого
ведь недостаточно, чтобы вдохнуть в такие тела жизнь. Жизнь - это нечто
большее, чем просто коллоид из комбинации определенных элементов. Нечто
совершенно иное, непостижимое, скрытое от нас за семью печатями.
взволнованно продолжала она. - Кое-кого из них вы убьете - не руками,
конечно, а своим упорством. Вы будете держать их взаперти годами, а чтобы
они протянули подольше, одурманите их этим Спектаклем. Но тайну сотворения
жизни вы не раскроете, ибо это вне человеческих возможностей.
присягу. Крупица цианистого калия...
они строго соблюдали, чтобы не сойти с ума, не забыть, что они
цивилизованные люди, а не только беспощадные охотники за знаниями,
пытающиеся решить проблему, которую любой из них с радостью предпочел бы
не решить.
микроскопы; они аккуратно расставили по местам пробирки с культурами,
убрали в шкафы сосуды с физиологическим раствором, в котором хранились
препараты. Они сняли передники, вышли из лабораторий и закрыли за собой
двери. И на несколько часов забыли - или постарались забыть - кто они и
над чем работают.
для них были приготовлены коктейли, а потом перешли в столовую, делая вид,
что они самые обыкновенные человеческие существа, не более... и не менее.
горящие свечи. Они начали с легкой закуски, за которой последовали
разнообразные блюда, подававшиеся в строгой очередности специально
запрограммированными роботами с безупречными манерами; на десерт были сыр,
фрукты и коньяк, а для любителей - еще и сигары.
другого и в какой-то момент встретился глазами с Сью Лоуренс, и его
заинтересовало, в самом ли деле она так сердито насупилась или ее лицо
казалось угрюмым из-за переменчивой игры теней и света.
болтовня беззаботных, легкомысленных людей. То был час, когда они глушили
в себе чувство вины, смывая с души ее кровавые следы.
сознания то, что произошло днем, потому что говорили они о Генри Грифисе и
его внезапной смерти, а на их напряженных лицах застыло выражение
деланного спокойствия. Генри был человеком своеобразным, его обуревали
слишком сильные страсти, и никто из них так до конца и не понял его. Но
они были о нем высокого мнения, и, хотя роботы постарались расставить
приборы с таким расчетом, чтобы его отсутствие за столом прошло
незамеченным, всех ни на минуту не покидало острое ощущение утраты.
Землю. Здесь же состоится только краткая панихида.
уже говорил с ним. Он скажет в его память несколько слов.
распространяться.
Вот, пожалуй, и все.
Уж Кент-то знает, что для нас лучше.
Сиффорд.
особняком. Строят из себя этакую воплощенную совесть. А у Кента другая
система.
священник, черт его побери!
разговаривает, вперив неподвижный взгляд в вазу с розами, которая сегодня
украшала центр стола.
считая, что он заснул, потрясла его за плечо, чтобы разбудить.
Пейдж. В этот вечер на нее напала не свойственная ей болтливость; она была
женщиной несколько странной, замкнутой, а в ее неброской красоте было
что-то неуловимо печальное. Сейчас она придвинулась к Форестеру и
возбужденно что-то доказывала ему, понизив голос, чтобы не услышали
остальные, а Форестер терпеливо внимал ей, скрывая под маской спокойствия
тревогу.