мерно взмахивала крыльями, каждое движение, казалось, было подчинено
единственному желанию - спастись. Я сообразил, что утка собирается
пролететь под деревьями - там, где начиналась уводящая к плантации
протока. Несмотря на то, что птица находилась точно между моими
охотничками, они продолжали стрелять.
приобрел в бытность сержантом сил самообороны, рявкнул: "Прекратить
огонь!" Двое подчинились, однако третий дробовик и лазерная винтовка
по-прежнему палили вовсю. Утка пролетела в метре слева от плоскодонки.
нахальству. Наконец замолчал и третий дробовик, но лиловый луч лазера
неумолимо надвигался на нас сквозь облако тумана. Я крикнул снова и
потянул Иззи вниз, на дно лодки.
озоном, нос лодки рассекла безупречно прямая лиловая линия. Я схватил
Иззи за ошейник и подтянул собаку поближе к себе.
взгляде Иззи промелькнуло недоумение, на оскаленной морде появилось
озадаченное выражение; она наклонила голову, чтобы, как в ту пору, когда
была щенком и чувствовала, что в чем-то провинилась, прижаться к моей
груди. Голова собаки отделилась от туловища и с тихим плеском упала за
борт. Я все еще держал Иззи за ошейник, ее передние лапы упирались мне в
грудь... Затем из шеи Лабрадора фонтаном забила кровь, и я откатился в
сторону, отпихнув обезглавленное тело. Кровь была теплой и горьковатой
на вкус.
как будто его и не было.
конце заводи. Толстяк раскуривал сигару, винтовка лежала у него на
коленях. Сигарный дым смешивался с клубами поднимавшегося над заводью
тумана.
вынимая изо рта сигары:
перехватить винтовку, но я опередил - вырвал у него оружие и швырнул в
воду. Он закричал, сигара упала на плот. Я стащил его в болото. Херриг
вынырнул, выплюнул изо рта водоросль, и тут я врезал ему в челюсть,
выбив сразу несколько зубов (и разодрав себе кожу на костяшках пальцев).
Херриг ударился головой о край плотика и вновь скрылся под водой.
перевернувшейся вверх брюхом рыбине, а затем принялся топить, наблюдая
за пузырьками. Остальные три охотника завопили со своих плотов, но я не
обращал на них ни малейшего внимания.
появляться на поверхности, я отпустил ублюдка и сделал шаг назад. На
какой-то миг мне показалось, что он уже не всплывет, но в следующую
секунду толстяк вынырнул и вцепился в край плотика. Его начало рвать. Я
отвернулся и жестом подозвал прочих.
взгляд и посмотрев на залитое кровью лицо, покорно протягивал дробовик.
лодке, где разрядил дробовики и засунул их в водонепроницаемый отсек на
носу, а патроны сложил на корме. Потом спустил за борт начавший уже
коченеть труп Иззи, бросил взгляд на лужу крови на дне лодки и встал,
опираясь на шест.
Херриг. Толстяк был по-прежнему бледен. Перебравшись в плоскодонку, они
принялись втягивать на борт плотики, но я их остановил.
жирную рыбину. Царившую на болотах тишину нарушали только пение птиц,
трескотня насекомых и звук, с каким Херриг то и дело перегибался через
борт. Охотники сразу же начали перешептываться между собой. На плантацию
мы возвратились в то мгновение, когда лучи солнца разогнали последние
облачка тумана над темной водой.
выскочил из своей палатки, размахивая армейским иглометом. На Гиперионе
такое оружие было вне закона. Орден разрешал им пользоваться только
силам самообороны. Остальные три охотника провожали Херрига изумленными
взглядами.
устоял перед соблазном и перед тем, как прикончить меня, решил
произнести короткую, но пламенную речь:
выстрелил с бедра, кинулся на пол.
жарким, раковину, окно над раковиной, полки и стоявшую на них посуду.
Меня всего обсыпало кусочками пищи, осколками пластика, фарфора и
стекла. Когда Херриг нагнулся, чтобы выстрелить в упор, я схватил его за
ноги.
них за добрый десяток лет. Я ударил его в пах и стиснул ему запястье,
намереваясь выхватить пистолет. Однако он намертво вцепился в рукоять, а
палец по-прежнему держал на спусковом крючке. Я услышал, как с тихим
гудением встала на место новая обойма. От Херрига пахло виски и табаком;
он победно ухмыльнулся и с трудом, но нацелил ствол на меня. Я
перехватил руку толстяка, и мало-помалу ствол пистолета уткнулся в
складки жира у него под подбородком. Наши взгляды скрестились за
мгновение до того, как он сам, пытаясь высвободиться, нажал на спуск...
лужайку перед кухней опустился скиммер службы безопасности. На Аквиле
имелась от силы дюжина таких скиммеров, поэтому вид черного летательного
аппарата подействовал отрезвляюще, если не сказать больше.
затолкали в камеру в задней части скиммера. Я сидел там, обливаясь
потом, а агенты службы безопасности, все как один прошедшие специальную
подготовку, собирали по кусочку, соскребали со стен и пола то, что
осталось от черепа Херрига. Потом, собрав все, что удалось найти, и
допросив трех охотников, они погрузили тело на борт скиммера. Загудел
двигатель, начали вращаться лопасти винтов, вентиляторы швырнули мне в
лицо струю прохладного воздуха - очень вовремя, я чуть было не
задохнулся от жары и духоты. Скиммер взмыл в воздух, сделал круг над
плантацией и полетел на юг, в направлении Порт-Романтика.
показали, что я оскорбил Херрига на пути к заводи, а по прибытии на
место напал на него. Собака, по их версии, погибла в суматохе, которая
началась из-за моего безобразного поведения. Далее они заявили, что,
когда все вернулись на плантацию, я стал размахивать иглометом (а это
оружие, как известно, не может принадлежать частному лицу) и грозился
убить всех четверых. Херриг попытался отнять у меня оружие, и тогда я
застрелил его в упор, в буквальном смысле слова сорвав ему голову с
плеч.
следует прийти в себя после воскрешения, которое состоялось три дня тому
назад, облаченный в строгий деловой костюм, он дрожащим голосом
подтвердил слова прочих свидетелей и красочно описал, как все было.
Адвокат, предоставленный мне судом, даже не стал ни о чем его
спрашивать. А о таких вещах, как "правдосказ" и все остальные химические
и электронные средства дознания, не могло быть и речи: ведь свидетели
принадлежали к воскрешенным христианам и были на хорошем счету у Ордена.
Я вызвался пройти сканирование, однако прокурор заявил, что не видит в
том необходимости, и судья с ним согласился, а мой адвокат снова
промолчал.
потратил на размышления от силы минут двадцать. Меня признали виновным и
приговорили к смертной казни.
прибыть, чтобы попрощаться со мной, мои родичи с северной оконечности
Аквилы. Мне было отказано. Казнь назначили на утро следующего дня.
отцом Цзе, - невысокого роста, с редеющими светлыми волосами. Он слегка
заикался и, похоже, почему-то нервничал, но, войдя в камеру для
допросов, взмахом руки отослал охранников.
священник был вряд ли многим старше меня. - Сын мой, готов ли ты
предстать перед Господом?
отец Цзе, пожевав нижнюю губу.