Монсеньор Лукас Одди стоял такой же неподвижный, как Христос на фреске,
и такой же бесстрастный, как Кендзо Исодзаки.
эти выборы пройдут иначе.
склонил голову. Послание услышано и понято. В стенах Ватикана нет
никаких заговорщиков. А если и есть, кардинал Лурдзамийский держит все в
своих руках и в поддержке Гильдии торговцев не нуждается. Если ситуация
изменилась и время кардинала Лурдзамийского еще не пришло, Папа Юлий
вновь станет главой Церкви и Священной Империи Пасема. Исодзаки и его
люди ради неисчислимых прибылей и безграничного влияния, ожидавших их в
случае выигрыша, пошли на неимоверный риск. Теперь они столкнулись с
последствиями. Столетием раньше Папа Юлий за гораздо меньшее прегрешение
отлучил предшественника Исодзаки от Церкви с лишением крестоформа и
приговорил к жизни вне общества верных - к которому принадлежит,
разумеется, каждый мужчина, каждая женщина и каждый ребенок на Пасеме и
на большинстве планет Священной Империи, - следовательно, к истинной
смерти.
ваше приятное общество, - пророкотал кардинал.
преклонив колени, поцеловал кардинальский перстень.
до тех пор, пока каждый из четырех самых богатых и самых влиятельных
коммерсантов не подошел выразить свое почтение.
"архангел" совершил прыжок в пространство Рощи Богов. Это был
единственный "архангел", не приписанный к курьерской службе, он был
меньше других новых кораблей и назывался он "Рафаил".
"архангела" отделился челнок и с визгом вошел в атмосферу. На борту
находились двое мужчин и одна женщина. Все трое - как близнецы:
стройные, бледные, темноволосые, коротко стриженные. У каждого -
одинаково холодные глаза и одинаково тонкие губы. На каждом - строгий
красно-черный комбинезон. На запястье - комлог. Само их присутствие в
челноке было абсурдно - при переходе корабля класса "архангел" через
планково пространство все люди на борту гибнут, а воскресение происходит
лишь на третий день.
плотные слои. Сквозь дымку все отчетливее прорисовывалась поверхность
планеты тамплиеров, Рощи Богов, - бескрайняя выжженная земля, поля,
покрытые слоем пепла, селевые потоки, ледники и редкие зеленые секвойи.
Челнок пролетел на субзвуковой скорости над узкой лентой растительности,
выжившей в умеренном климате у экватора, дальше - вдоль реки к тому, что
осталось от Мирового Древа. Исполинский обугленный пень восьмидесяти
трех километров в диаметре на километр возвышался над равниной. Челнок
обогнул пень и лег на прежний курс - вдоль реки на запад, продолжая
снижаться. Он приземлился на плато, там, где река входит в узкое ущелье.
Роще Богов было утро, река бурлила на перекатах, ниже по течению в
густых зарослях щебетали птицы. Пахло хвоей, мокрой землей, золой и
чем-то еще - чужим и непонятным. Уже более двух с половиной столетий
прошло с тех пор, как этот мир испепелили с орбиты. Громадные
корабли-деревья тамплиеров, не успевшие выйти в открытый космос, сгорели
в пламени пожара, который бушевал на Роще Богов без малого век, и лишь
ядерная зима смогла загасить его.
реке. - Она натянула моноволоконную нить.
дисперсию пучка, она веером развернула луч над поверхностью воды.
Невидимые волокна засверкали, словно покрытая утренней росой паутинка,
нити тянулись через реку, опутывали валуны, выныривали из белой пены
порогов.
скалистому склону. Гранит оплавился еще при орбитальной бомбардировке,
но на одном уступе виднелись более свежие следы разрушений. У самой
вершины скалы, метрах в десяти от кромки воды, в камне был выжжен кратер
- идеальная чаша метров пяти в диаметре и с полметра в глубину. На
юго-восточном склоне, там, где застыл, сбегая к реке, поток лавы,
образовались черные каменные ступени. Поверхность кратера - темная и
гладкая - блестела, как полированный оникс в гранитной оправе.
приник к скале. Мгновение - и он вскочил, дав знак своим спутникам.
ровно на пять шагов, когда небо прорезало огненное копье энергетического
пучка. Птицы, истерически вереща, устремились под защиту деревьев.
Воздух мгновенно насытился электричеством и сделался обжигающе-горячим.
Прокатилась мощная ударная волна. Пламя охватило кроны в радиусе
пятидесяти метров.
и гладкий камень превратился в озеро жидкого огня.
раскалились добела, но спецматериал не загорелся. Не загорелась и плоть.
погас. Поток горячего воздуха с воем устремился в образовавшийся вакуум.
От перепада давления в кратере взбурлило озеро лавы.
встал, кивнул остальным и совершил фазовый переход. Существо из плоти и
крови в одно мгновение превратилось в сверкающую хромированную статую.
Серебряная кожа идеально отражала голубизну неба, горящий лес и озеро
жидкого огня. Он погрузил руку в кипящую лаву, нагнулся, пошарил - и
встал. Казалось, рука, расплавившись, растекается по поверхности еще
одной серебряной фигуры - женской. Хромированная статуя мужчины вытащила
из бурлящего котла лавы хромированную статую женщины и отнесла ее туда,
где не плавился камень и не горела трава. Остальные проследовали за
ними.
жидкого серебра возникла женщина - двойник той, коротко стриженной, что
прилетела на челноке.
как Радаманта Немез.
Радаманты). - Они открыли последний портал.
нее не было.) - Они улетели на катере "Рафаила". Андроид потерял руку,
но автохирург спас ему жизнь.
стекала лава. Над рекой в отблесках пламени сверкала мономолекулярная
нить. Позади горел лес.
могла пошевелиться. И потом не смогла совершить фазовый переход - вокруг
был камень. Требовалась огромная концентрация энергии. Долго я там была?
хранивший молчание.
такой же, как у Немез. И выражение лица точно такое же. - И Центр знал,
что ты провалила задание.
вестибулярный аппарат. Ее голос звучал ровно.
продолжается.
плечо.
ждет в случае повторного провала.
балете - повернувшись спиной к шипящей лаве и ревущему пламени, все
четверо, шагая в ногу, двинулись к челноку.
Льяно-Эстакадо [Llano Estacado - оливковая роща (исп.).], названном так
из-за колонн атмосферных генераторов, понатыканных через каждые десять
километров, отец Федерико де Сойя готовился к ранней мессе.
контракту, несколько десятков обращенных мариан пасут коргоров на
Березин Федор
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Самойлова Елена