Потом семьи. Пусть семьи имеют детей. Пусть Государство тестирует их, когда им исполняется шестнадцать лет. Если они не подходят под стандарты, подарим им счастливую, счастливую смерть.
Но как же семьи? Вы не разрушите семьи, не в консервативном фермерском обществе, когда соседи - люди которые боролись и умирали рядом с вами сотни поколений. Тогда появился Закон Исключения. Любая семья, линия которой обрывалась, могла подвергнуть последнего выжившего наследника повторному тесту... и так до четырех раз. Если он не выдержит испытания, его будет ждать Дом Умирающих. Родственники усыновят наследника из другой семьи с передачей имени и положения.
Вскоре Норстралийцы были разделены на два класса, трудовой и привилегированный и класс наследственных уродов. Но так не могло продолжаться, ни тогда, когда все пространство вокруг пахло опасностью, не тогда, когда люди сотен миров грезили и умирали с мыслью, как бы выкрасть струн. Жители Норстралии были бойцами, но решили не становиться ни солдатами, ни императорами. Тем не менее они были бдительными, богатыми, умными, простыми и смертными.
Старая Северная Австралия стала самым жестоким, разумным, простым миром в галактике. Один за другим, без оружия, Норстралийцы ехали в другие миры, убивая всех, кто нападал на них. Правители боялись их. Обычные люди или ненавидели или поклонялись им. Глаза мужчин всей вселенной с подозрением взирали на их женщин. Содействие оставило их одних, иногда защищало, не давая Норстралийцам понять, что защищают их. (Как в случае Раумсонга, который привел весь свой мир к смерти от бедствий и вулканов, потому что был разрушен Золотистый Корабль.)
Матери Норстралийцев научились стоять с сухими глазами, когда их дети, употребляли наркотики, когда проваливали тесты, с восторгом несли чепуху и хихикая шли к своей смерти.
Пространство и подпространство вокруг Норстралии стали густыми, сверкая множеством оборонительных сооружений. Могущественные люди, живущие на разных планетах, плавали на крошечных боевых судах вокруг прибывающих на Старую Северную Австралию. Когда люди встречали Норстралийцев в портах, они думали, что Норстралийцы выглядят просто - внешний вид был ловушкой и иллюзией. Тысячи лет Норстралийцы отражали непровоцированные атаки. Они выглядели такими же простыми, как овцы, но разум их был утонченным, как у змеи.
А теперь... Роб Мак-Бэн.
Последний наследник, самый, самый последний наследник одной из самых гордых древних фамилий был признан полууродом. Он был нормальным даже по Земным стандартам, но Норстралийцы решили, что он - не как все. Он был очень плохим телепатом. Он не мог "слишать". Другие люди не могли коснуться его разума, прочесть его мыслей. Все, что они могли различить раскаленные пузыри и приглушенное шипение бессмысленных субсемян, обрывки мыслей, которые ничего не значили. Да и "гаварил" он плохо. Мысленно он и вовсе не мог говорить. Когда же он пытался делать это, соседи бежали в поисках защиты. Если Род был в ярости, проклятый рев почти лишал их сознания, на них обрушивалась волна такой сильной и кровавой ярости, как мясо в руках мясника на бойне. Если он будет счастлив, это будет неправильно. Его счастье, которое он передавал, не зная об этом, отвлекало резчиков в скалах с вкраплениями драгоценных камней. Его счастье высверливалось в людей первоначально вызывая чувство удовольствия, которое быстро сменялось острым дискомфортом и внезапным желанием оказаться без зубов. Нервы зубов выкручивало от сильного, не поддающегося описанию дискомфорта.
Люди подозревали, что он мог "слишать", но не знали, что он "слишал" всех на расстоянии нескольких миль, "слишал" с микроскопическими подробностями и телескопической четкостью. Когда его телепатия включалась на прием, защитные поля мыслей, которые возводили другие, переставали существовать. (Если бы некоторые из женщин в окрестности Фермы Рока знали, что Мак-Бэн случайно разглядывает их мысли, они краснели бы, как раки, до конца жизни.) Как результат, Род Мак-Бэн боролся против разнообразных несортируемых мыслей.
Предыдущая комиссия не присудила ему право владения Роковой Фермой, а послала на хихикающую смерть. Они не смогли оценить его смекалку, быстрый ум, необычную физическую силу. Но их одолели сомнения относительно его психологического барьера. Уже трижды он был на судилище.
И все три раза решение было отложено.
Они выбрали менее жестокий путь и не послали его на смерть, но с непривычного младенчества и бодрого отрочества у Рода оставалась надежда, что у него естественным способом разовьется нормальная для Норстралийцев способность к телепатии.
Они переоценили Рода.
Он это знал.
Благодаря подслушиванию, которое Род Мак-Бэн не мог контролировать, по кусочкам и обрывкам он понял, что происходит, хотя никто не говорил ему о рациональных причинах и способах прогресса.
Получалось все уныло. Он был большим мальчиком, который поднял пыль во дворе перед своим домом одним последним бесполезным пинком, и повернул назад в хижину, прошел прямо через главную комнату к задней двери и оттуда на задний двор, где вежливо приветствовал своих родственниц, в то время как они с болью в сердцах, стали одевать его, готовя к испытанию. Они не хотели, чтобы ребенок расстраивался, даже если он, такой же взрослый, как мужчина и выглядит более спокойно. Они хотели скрыть от него страшную правду.
Род все знал.
Но притворялся, что не знает.
Сердечно, немного испуганно, но не громко, он сказал:
- Все в порядке, тетушка! Все в порядке, кузина. Здравствуй, Марибель. Здесь твоя овца. Почисти меня и приведи в порядок для известковых состязаний. Смогу ли я носить кольцо в носу или ленту с бантом на шее?
Женщины, что помоложе, рассмеялись, но самая старая его "тетя" - на самом деле четвероюродная кузина, замужем за человеком из другой семьи серьезно и печально показала на стул во дворе и сказала:
- Садись, Родерик. Это - важное событие, и мы обычно не разговариваем до тех пор, пока все приготовления не закончатся.
Она прикусила нижнюю губу и продолжила, не потому, что хотела испугать мальчика, а потому, что хотела произвести на него впечатление:
- Вице-председатель сегодня будет здесь.
"Вице-председатель" стоял во главе правительства. Это был не Председатель Временного Правительства Государства, которого избрали на несколько тысяч лет. Норстралийцы не любили шикарности, и думали, что "вице-председатель" стоял выше всех остальных людей. С другой стороны, такой титул ставил чужаков в тупик. (На Рода он не произвел впечатление. Род "слишал" мысли этого человека. Выпал один из тех редких моментов, когда включалось "слишанье", и Род обнаружил, что голова Вице-председателя полна цифр и лошадей, результатами каждых лошадиных скачек за триста двадцать лет и прогнозами на шесть состязаний, которые, вероятно, состоятся в следующие три года.)
- Да, тетушка, - сказал Род.
- Не реви сегодня все время. Ты не должен пользоваться своим голосом, разве только придется сказать "да". Только кивай головой. Это произведет гораздо лучшее впечатление.
Род начал было отвечать, но жадно сглотнул и снова кивнул.
Тетушка утопила гребень в его густых, желтых волосах.
Другая женщина, почти девочка, принесла маленький столик и таз. По выражению ее лица Род мог бы сказать, что она "гаварит" с ним, но это был, как раз тот момент, когда он ничего не "слишал".
Тетушка особенно свирепо дернула его за волосы, в то время как девушка держала его за руки. Род не знал, что тетушка намеренна делать. С криком он дернулся назад.
Таз упал с маленького столика. И тогда Род осознал, что это простая теплая вода.
- Извините, - сказал он. Но голос его прозвучал словно крик. На мгновение Род почувствовал сильное унижение и разозлился.
"Они убьют меня, - подумал он. - ...Наступит время, когда сядет солнце, а я войду в Хихикающую Комнату, смеясь и смеясь перед тем как медики сотрут все, что есть в моем котелке."
Он упрекнул себя.
Две женщины ничего не сказали. Тетушка ушла, чтобы принести шампунь, а девушка вернулась с кувшином, заново наполнив таз.
Они встретились взглядом.
- Я хочу тебя, - сказала она, отчетливо, спокойно, с улыбкой, которая казалась ему необъяснимой.
- Что? - спросил Род.
- Только тебя, - сказала она. - Я хочу тебя для себя. Ты останешься жить.
- Ты, Лавиния, моя кузина, - сказал он, словно впервые сделал какое-то открытие.
- Ш-ш-ш, - ответила она. - Тетя возвращается.
Когда девушка успокоилась и начала вычищать грязь у Рода из-под ногтей, а тетушка тереть его волосы словно овечью шерсть, Род почувствовал себя счастливо. Его настроение изменилось безразличием к своей судьбе, легко принимая серое небо над головой, тучи, клубящиеся над землей. Хотя его одолевал маленький страх, такой маленький, что мог показаться крошечным домашним животным в миниатюрной клетке - бегающем по кругу его мыслей, но это не был страх смерти. Как-то внезапно, Род взвесил свои шансы и вспомнил, как много других людей играло своей судьбой. Маленький страх был чем-то другим - страхом, что он не сможет вести себя как следует, если они прикажут ему умереть.
"Но тогда, - подумал он, - я не буду беспокоиться". Отрицание не слово - только подкожное впрыскивание, которое сделает так, что первую плохую новость о том, что его собственное существование под угрозой, он встретит счастливым смехом.
И приятное умиротворение неожиданно победило его "неслишанье".
Род глазами не видел Сада Смерти, но он видел его в разумах тех, кто присматривал за ним. Это был огромный фургон, спрятанный за следующим рядом холмов, где жил Старый Билли - 1.800-тонный баран. Род слышал грохот голосов в маленьком городке, расположенном в восемнадцати километрах. И он заглянул в голову Лавинии.
Там было его изображение. Но что это была за картина! Такая увеличенная, такая красивая, такая храбрая. Когда он начинал "слишать", он должен был не двигаться, держа себя в руках, чтобы другие люди не поняли, что редкий телепатический дар вернулся к нему.
Тетушка заговорила с Лавинией без шумных слов:
- В полночь мы увидим этого мальчика в гробу.
Лавиния, с извинениями, подумала совершенно обратное.
- Нет, не увидим.
Род равнодушно сидел на стуле. Две женщины, с печальными и неподвижными лицами, продолжали "гаварить", и каждая аргументировала свое мнение.
- Откуда ты знаешь... разве тебе уже так много лет? - "гаварила" тетушка.
- Он станет владельцем самой древней фермы на всей Старой Северной Австралии. Он носит старинное имя. Он... - "гаварили" ее мысли, мечась, словно она заикалась, - ...очень красивый юноша, и он превратится в удивительного мужчину.
- Обрати внимание на мои мысли, - "прогаварила" тетушка снова. - Я сказала тебе, что мы увидим его в гробу ночью, а в полночь он отправится в движущемся гробу в Долгий Путь.
Лавиния вскочила на ноги. Она едва не опрокинула таз с водой во второй раз. Она напрягла горло и рот, чтобы заговорить, но лишь закашлялась.
- Извини, Род. Извини.
Род Мак-Бэн, сохраняя прежнее выражение лица, сделал благодарный, глупый, маленький кивок, чтобы не возникло подозрений, что он "слишал", о чем они "гаварили".
Лавиния повернулась и побежала, громко крича ("гаваря") тетушке:
- Пусть кто-нибудь другой делает ему маникюр. Ты - бессердечная, не оставляешь надежды. Возьми кого-нибудь другого омывать трупы. Не меня. Не меня.
- Что случилось с ней? - спросил Род у тетушки, словно он не знал.
- Она - трудный человек, только и всего. Просто трудный. Нервы, я так думаю, - прибавила тетушка каркающим голосом. Она не очень хорошо говорила, так как все - ее семья и друзья "гаварили" и "слишали". - Мы "гаварили" между собой о том, что, быть может, ты умрешь завтра утром.
- А там будет священник, тетушка? - спросил Род.
- Что?
- Священник, как в старом стихотворении, сочиненном в грубые, грубые дни, до того как наши люди обнаружили эту планету и спустили сюда наших овец. Каждый знает его:
На том месте, где священники сходят с ума,
На том месте, где мать моя сожжена.
Я не могу показать вам мой дом,
Он скрылся за склоном гор...
- Там еще много другого, но я помню только часть. Разве священник не специалист в том, как умереть? Тут вокруг что-то есть?
Он читал ее мысли, в то время как она врала ему. Когда он заговорил, то имел совершенно отчетливую картину одного из их более отдаленных соседей, человека по имени Толливер, который обладал очень вежливыми манерами; но ее слова совершенно не касались Толливера.
- Некоторые вещи индивидуальное дело каждого, - сказала она, каркая словами. - Во всяком случае, эта песня вовсе не про Норстралию. Она о Рае-7. Поэтому мы покинули его. Я не знала, что ты слышал эту песню.
В ее мозгу можно было прочесть:
- Этот мальчик так много знает.
- Спасибо, тетушка, - сказал он покорно.
- Теперь ты останешься один, чтобы сполоснуться, - сказала она. - Мы использовали ужасно много воды для тебя сегодня.
Род последовал за тетушкой и почувствовал, что более доброжелательно относится к ней, когда понял, что она думает: Лавиния правильно все чувствовала, но она сделала ошибочные выводы. Этой ночью его ждет смерть.
Каменистый Артем
Панов Вадим
Шилова Юлия
Грабб Джеф
Контровский Владимир
Шилова Юлия