Чтение 3–й страницы книги ~Маг-целитель~

Никакой наследственности. Безусловно, дело было в личных качествах. Не
скажу, чтобы я любил отца, но относился к нему довольно тепло. В то время он
коротко постригся и носил костюм-тройку, только обмануть ему никого не
удалось. Особенно меня. Может, именно поэтому я ношу свитера и джинсы. И
волосы у меня длинные, и борода - как у отца в молодости.

А детские воспоминания - они же самые сильные и самые глубокие, так что,
подходя к полицейскому участку, я чувствовал себя примерно так же, как если
бы приближался к логову льва.

Полицейский, сидевший за конторкой, поднял голову и воззрился на меня.

- Чем могу помочь?

Не мог же я попросить его помочь мне выйти оттуда, хотя как раз этого мне
больше всего и хотелось.

- Надеюсь, - ответил я, - что можете. Мой друг... он исчез.

Полицейский тут же принял самый серьезный и озабоченный вид.

- Он не оставил никакой записки?

Я подумал о пергаменте, но что толку, даже если бы это была записка.
Прочесть-то все равно невозможно. Да и написал ее не Мэт.

- Ни слова, - ответил я. Полицейский нахмурился.

- Но... он старше двадцати одного года?

- Да, - ответил я.

- Вы не думаете, что это какой-нибудь розыгрыш? От этого вопроса спина у
меня похолодела. Не то чтобы мне самому такая мысль в голову не приходила -
приходила, конечно, но я всеми силами прогонял ее. А сержант выразил эту
мысль словами, и теперь деваться было некуда.

- Да непохоже, - ответил я. - Вообще это на него не похоже - вот так
взять и сорваться с места.

- Всякое бывает, - вздохнул сержант. - Живет себе человек, а потом
осточертеет ему все, и он сматывается, только его и видели. Запишем, как его
звать, свяжемся с другими участками, будем следить, не объявится ли где. Как
что узнаем - вам сообщим. Вот и все, чем можем помочь.

А я и не сомневался.

- Спасибо, - кивнул я. - Его зовут Мэт Мэнтрел. Мэтью то есть. А меня...

- Савл Бременер, - закончил за меня сержант, не отрывая глаз от
заполняемой им карточки. - Тринадцатая Северная, дом тридцать один. Будут
новости - дадим знать.

У меня засосало под ложечкой. Знаете, когда оказывается, что полицейскому
известно ваше имя, это не всегда помогает сохранить собственное достоинство.

- А-а-а, спасибо... - прохрипел я.

- Не за что пока, - глянул на меня полисмен. - Приятного вам дня, мистер
Бременер. Только - чур, деревянными сигаретками больше не баловаться.

- Деревянными... - ошарашенно промямлил я, развернулся и на ватных ногах
побрел к выходу из этого прибежища зла. Значит, тут не забыли о моих
маленьких опытах. Я просто диву давался.

***

Oтро. Я жутко не выспался, но яркое солнце взбодрило меня. Я подумал и
решил, что полицейские вообще-то неплохие ребята. Не стали меня сразу
арестовывать (решили приглядеться, как это у меня с наркотиками - временное
увлечение или постоянная привязанность). Оказалось, что временное - так оно
и было. Молодцы какие. Спасли мою репутацию и сэкономили денежки
налогоплательщиков. Я только беспокоился, есть ли в полиции какие-нибудь
записи про меня.

Наверное. Где-нибудь. Ну, то есть надо же им чем-то заниматься, когда
делать нечего. Я мало-помалу начинал завидовать Мэту. Может, и не такая уж
это плохая мысль - взять да и смотать удочки из города.

"Смотри правде в глаза, - урезонил я себя. - Где еще ты найдешь таких
симпатичных полицейских?"

Пора было продолжать поиски. Дело понятное. Полиция ничего официального
предпринять не могла. Ну а я-то официальным лицом не был.

В общем, я искал его, где только можно. Позвонил девушке, с которой его
недавно видели, - ноль эмоций. У меня у самого уже мешки под глазами
появились. В конце концов я наглотался противорвотного средства и снова
отправился в квартиру Мэта.

Ох, и отругал же я себя за то, что не отодвинул стол от окна! Еще
счастье, что Мэт там ничего не оставил. Я положил записную книжку на столике
около телефона и быстро окинул взглядом стол, кухонную стойку, маленький
диванчик. Ничего. Пыль и паутина.

Потом я принялся обследовать квартиру. Дюйм за дюймом. Рвал паутину,
гонял пауков. Даже убивать пытался. Но беда в том, что, видимо, я имел дело
с какими-то новоявленными мутантами. Эти маленькие пожиратели мух оказались
на редкость проворными! А особенно тот жирный, что поселился в арке над
дверью из гостиной в спальню. Я на секунду отвел взгляд - а жирдяя уже и
след простыл.

Если бы только паука не оказалось на месте - Мэта тоже нигде не было. То
есть мне так казалось... пока я не повернулся, не посмотрел на кухонный
столик и не увидел клочок пергамента.

Я смотрел на него, выпучив глаза, как идиот. Потом закрыл глаза, потряс
головой и снова посмотрел. Точно, клочок пергамента. Но ведь я
собственноручно закладывал его в записную книжку. Могу в этом поклясться.
Естественно, я взял книжку и заглянул в нее. Пергамент как миленький лежал
на месте.

Я остолбенел. То есть даже, пожалуй, окоченел. Мысли метались у меня в
голове, и все больше непечатные. Я еще раз тряхнул головой и посмотрел на
кухонный столик. Пергамент лежал на столике.

Заглянул в записную книжку: пергамент преспокойно лежал между
разлинованными страничками. Я решил пойти на хитрость. Не поворачивая
головы, я скосил глаза в сторону столика. Наверное, чертов пергамент прочел
мои мысли и снова оказался на столике. Тогда я положил на столик свою
записную книжку осторожно-преосторожно и отступил назад так, чтобы видеть и
книжку, и кухонный столик.

И в книжке, и на столике лежало по клочку пергамента. Ну, хорошо. Я
перестал сомневаться и перенес записную книжку на столик. Положил ее рядом с
клочком пергамента. Итак, передо мной было два пергамента. Первый - Мэта -
лежал в раскрытой записной книжке, другой - новенький, словно с иголочки, -
на столе. По крайней мере две минуты назад его там не было. Я прищурился и
рассмотрел новый манускрипт повнимательнее.

Написан он был рунами, и это действительно был пергамент - тончайшая
овечья кожа. Все честь по чести. При чем тут руны? А при том, что это
волшебные буквы.

Волосы у меня на затылке упорно пытались встать дыбом, но я им этого не
позволил. Я очень строго внушил себе: руны - самые что ни на есть обычные,
будничные буквы, только на другом языке. Собственно говоря, так оно и было в
древности. Просто так уж вышло, что многие записи, сделанные руническим
письмом, имели отношение к определенным ритуалам, потому эти записи и
сохранились. Однако это вовсе не означало, что буквы волшебные. То есть,
наверное, те, кто писал эти буквы, думал, что с их помощью можно творить
чудеса, но ведь это же всего-навсего суеверие.

Но что-то все-таки заставило того ученого, что жил во мне, разволноваться
и облизнуть губы. Я вовсе не охладел к предмету своей былой страсти -
литературе, хотя и поменял специализацию. В свое время я кое-что узнал об
этих древних буквах. И еще я знал, что у Мэта дома есть книга о рунах. Я
долго искал ее, но в конце концов нашел, сдул с нее пыль, стер паутину и,
усевшись к столу, углубился в чтение. Вскоре я нашел множество рун. Я
попробовал писать над каждой буквой ее латинский эквивалент карандашом, но
он только скользил по пергаменту. Тогда я взял шариковую ручку. Ведь вряд ли
передо мной лежала настоящая древность, верно?

Написав первые буквы, я немного отодвинулся и, прищурившись, посмотрел,
не составилось ли из них слово.

"Эй".

Я вздрогнул и уставился на пергамент. Как только эти закорючки осмелились
звучать по-английски!

Да нет, решил я. Чисто совпадение. И я принялся трудиться над следующим
словом.

"П-о-л-ь".

Я замер, не отрывая глаз от рун. "Эй, Поль"? Это кто же, интересно, в
девятом веке знал мое имя?

Потом меня вроде как озарило, и я пригляделся к пергаменту
повнимательнее. То есть к самому материалу. Он был совершенно новый - можно
сказать, только что с овечки. Да, новый по сравнению с пергаментом Мэта -
тот был пожелтевший, сморщенный. Уж несколько лет ему точно было. Внутренний
голос подсказывал: "веков", - но я отмахнулся от него и приступил к
следующему слову.

Я писал и писал латинские буквы над рунами, прогоняя наваждение, борясь с
искушением вслух произнести образующиеся слова. Наконец латинские буквы
встали над каждой руной. Порой мне даже в книгу заглядывать не приходилось.
Моей рукой словно кто-то водил. В душу закрались крайне неприятные
предчувствия. Больше тянуть не имело смысла. Я наклонился над клочком
пергамента, положил руки на стол по обе стороны от него и так надавил
ладонями на крышку стола, словно всерьез намеревался продавить ее. Прочитал
я вот что:

- Эй - П-о-л-ь - с-в-я-ж-и-с-ь - с-о - м-н-о-й - я - п-о-т-е-р-я-л -
т-в-о-й - а-д-р-е-с.

Ну а если расставить знаки препинания, то выглядеть сие должно было вот
так:

"Эй, Поль! Свяжись со мной! Я потерял твой адрес!"

Я почти что слышал, как Мэт произносит эти слова. Ногти мои, похоже,
впились-таки в деревянную крышку стола. Что это еще за дурацкие шуточки? Это
друг? Это, спрашивается, друг? Сначала сматывается из города, не сказав мне
ни слова, а потом посылает вот это?