Чтение 3–й страницы книги ~Потому что мир пуст, а я коснулся небес~

Сморщенная рука протянулась, чтобы коснуться руки Кирка.

- Вы такие же, как мы?

- В точности, - ответил Кирк.

- Вы первые, кто пришел сюда. Я не ученый, расскажите мне о том, что
вовне.

- Что ты хочешь знать?

- Где это - снаружи?

Кирк показал вверх.

- Это там, наверху.

Мутные глаза посмотрели в потолок. Как ребенок, обиженный ложью
взрослого, человек посмотрел из Кирка со смесью недоверия и разочарования.
Кирк улыбнулся ему.

- Это вверху и везде вокруг.

- Это и они говорят тоже, - с досадой сказал старик. - Давно еще я
забрался в горы, хотя это и запрещено.

- Почему запрещено?

- Я точно не знаю. Но все не так, как они учат нас. Потому что мир
пуст, и я коснулся небес.

Голос понизился до испуганного шепота. Выговорив последние слова,
старик вскрикнул в неожиданной агонии, сжимая виски. И рухнул на пол
бесформенной грудой. С ужасом Кирк увидел на одном из висков пульсирующее
пятнышко света. Затем сияние погасло.

Мак-Кой осмотрел это место на виске.

- Что-то под кожей. - Он откинул дерюгу, чтобы прощупать сердце. -
Джим, он мертв.

Кирк посмотрел на тело.

- "Потому что мир пуст, и я коснулся небес". Что за эпитафия
человеческой жизни!

Спок сказал:

- Он говорил, что запрещено ходить в горы.

- Конечно, запрещено, - кивнул Кирк. - Если ты идешь в горы, ты
можешь обнаружить, что живешь на астероиде, а вовсе не в "мире". Могу
поспорить, именно это - запретное знание. - Что случилось?

Это была Натира. Она вошла в комнату вместе с двумя женщинами,
которые несли блюда с фруктами и вино. Увидев скрюченное тело, они сами
съежились от страха. Но Натира встала на колени рядом с ним.

- Мы не знаем, что произошло, - сказал, адресуясь к ней, Кирк. - Он
неожиданно закричал от боли - и умер.

Она склонила голову в молитве.

- Прости его, о Оракул, самый мудрый и совершенный. Он был старый
человек - а старые люди часто бывают глупы. - Она поднялась на ноги. - Но
записано, что те из народа, кто грешит или говорит злое, будут наказаны.

Жестокость в ее лице перешла в досаду. Она коснулась кнопки на стене.
Вошедшим охранникам она бросила:

- Уберите его - аккуратно. Он служил хорошо и долго. - Затем
обратилась к женщинам. - Поставьте пищу на стол и идите.

Когда дверь за ними закрылась, она подошла к Мак-Кою.

- Ты выглядишь нездоровым. Это беспокоит меня.

- Нет, - ответил он. - Со мной все в порядке.

- Желание Оракула - обращаться с вами как с почетными гостями. Я сама
буду прислуживать вам.

Первый поднос, на котором она расположила фрукты и вино, был поднесен
Мак-Кою. Когда она отошла, чтобы приготовить оставшиеся подносы, Кирк
сказал:

- Тебя отличают, Боунс.

- В самом деле, доктор, - поддержал его Спок. - Эта леди проявляет к
вам слабость с самого начала.

- Никто не может упрекнуть ее за это, - важно ответствовал Мак-Кой.

- Я лично, - заметил Кирк, - нахожу ее вкусы спорными.

Мак-Кой, прихлебывая вино, сказал:

- Мой шарм всегда был убийственным.

Однако Кирк заметил, что его глаза неотступно следили за женщиной,
грациозно изогнувшейся у стола.

- Если он такой убийственный, - сказал он, - почему бы тебе не
устроить небольшой вечер наедине с леди? Тогда Спок и я могли бы
попробовать найти контрольный пункт.

Натира вернулась с двумя бокалами вина.

- Время для дорогих гостей подкрепиться.

Кирк поднял свой бокал.

- За наших добрых друзей из Йонады.

- Мы очень заинтересованы вашим миром, - произнес Спок.

- Приятно слышать это.

- Тогда, может быть, вы не будете возражать, если мы немного
осмотримся, - попытал счастья Кирк.

- Вы будете в безопасности, - сказала она. - Народ теперь знает о
вас.

Мак-Кой неловко закашлялся. Она быстро подошла к нему.

- Я думаю, ты еще недостаточно силен, чтобы пойти со своими друзьями.

- Да, наверно, - улыбнулся он.

- Тогда почему бы не остаться здесь? Отдохни, и мы поговорим.

Она была действительно красива.

- Охотно, - сказал Мак-Кой.

Она повернулась к Кирку.

- Но вы - ты и мистер Спок - вы можете ходить свободно и встречаться
с нашим Народом.

- Спасибо, - сказал он. - Мы благодарны вам за заботу о докторе
Мак-Кое.

- Не стоит, - она наклонила голову. - Мы приведем его к порядок. -
Она проводила их до двери и поспешила обратно к Мак-Кою. Когда она села на
кушетку рядом с ним, он спросил:

- Я любопытен. Как Оракул наказал того старика?

Темные ресницы опустились.

- Я... не могу рассказать тебе.

- Есть какой-то способ, который Оракул узнает, что ты говоришь, да?

- Что мы говорим... что мы думаем. Оракул знает умы и сердца всего
Народа.

Лоб Мак-Коя прорезала морщина озабоченности. Тоже встревожившись,
Натира протянула белую руку, пыталась разгладить ее.

- Я не думала, что тебе будет так плохо.

- Вероятно, мы должны были познакомиться с мощью Оракула.

- Мак-Кой, я должна кое-что сказать. С той секунды, что я увидела
тебя... - она сделала глубокий вдох. - Не в привычках моего Народа
скрывать свои чувства.

Мак-Кой сказал самому себе: "Осторожнее, парень". Вслух же он
произнес:

- Честность - это, как правило, мудро.

- У тебя есть женщина? - спросила она.

Он почувствовал запах блестящих черных волос у своего плеча. Эта
женщина была искренна и красива. Поэтому он сказал ей правду. "Нет", -
сказал он.

Ресницы дрогнули - и он ощутил всю силу ее открытой женственности.
Она взяла его лицо в свои ладони, глубоко заглянув ему в глаза.

- Я надеюсь, что вы, люди из космоса, из других миров, так же
дорожите правдой, как и мы.

Быть осторожным становилось трудно.

- Это так, - сказал он.

- Я дорожу ею, - сказала она. - Так вот - я хочу, чтобы ты остался
здесь, на Йонаде. Я хочу, чтобы ты был моим другом.

Мак-Кой взял одну из ее рук и поцеловал. Скаут из отряда "Орлов" в
нем шепнул: "Брат, пора заливать этот костер". Но в нем был и человек,
обреченный на смерть, человек, у которого остался один год жизни - один,
но с новым, бурным стремлением, которое могло сделать этот год стоящим. Он
повернул руку, чтобы поцеловать ладонь.

- Но мы не знаем друг друга, - сказал он.

- Разве это нс в природе мужчин и женщин... что наслаждение в том,
чтобы узнавать друг друга?

- Да.

- Тогда оставим эту мысль в наших сердцах. Мак-Кой, пока я расскажу
тебе об Обете. Во исполнение времен Народ достигнет нового мира, богатого,
зеленого, такого прекрасного для глаз, что наполнит их слезами радости. Ты
можешь разделить эту радость со мной. Ты будешь его господином, потому что
ты будешь моим господином.

- Когда вы достигнете этого нового мира?

- Скоро. Оракул говорит только: скоро.

Какая-то невинность в ней открыла его сердце. Невозможно, он слышал
самого себя, и он рыдал.

- Натира, Натира, если б ты только знала, как я нуждался в будущем!

- Ты был одинок, - сказала она, подняла бокал и поднесла к его губам.
- Оно позади, твое одиночество. Ты больше не будешь одинок.

Он допил и отставил бокал.

- Натира... я кос-что должен сказать тебе...

- Шшшш... не нужно ничего говорить.

- Нет, я должен.

Она убрала руку, которую положила на его губы.

- Тогда скажи, если в этом такая уж сильная необходимость.

- Я болен, - сказал он. - У меня болезнь, которую невозможно
излечить. У меня только один год жизни, Натира.