много лучше, чем просто закапывать их в землю.
пристальный взгляд в его сторону, передумала. Всю ее решительность как
рукой сняло. На столе раздался зуммер переговорного устройства, и она
склонилась над ним. Я посмотрел на нее с одобрением. Она явно не была
глупа. Просто женственна. Мне многое не по душе на гражданке, но к
женщинам это не относится. Я все больше и больше убеждаюсь в том, что во
многих случаях они проявляют себя, оказывается, с самой лучшей стороны.
комнату 1591. Там сейчас соберется ваша команда. А вы, - повернулась
девушка в мою сторону, - в комнату 1524.
закроется дверь, и склонился к секретарше.
сказал я ей. - Вы бы стали прекрасным офицером-инструктором по подготовке
новобранцев. От вас я узнал об Утилизаторе гораздо больше, чем после
десятка инструктажей.
связаны с этим проектом. И испытываем особую гордость за тот прогресс,
которого достигло Головное Предприятие третьего округа. Мы только и
говорим о наших последних достижениях, везде - даже в кафетерии. Мне
просто слишком поздно пришло в голову, что вы, господа, - лицо ее залилось
густым румянцем, так краснеть могут только блондинки, - можете многое из
того, о чем я говорила, принять слишком близко к сердцу. Извините меня,
если я...
улыбнулся. - Ваш разговор с нами носил чисто профессиональный характер.
Вроде того, что я слышал, находясь месяц назад в госпитале, когда два
хирурга обсуждали, как лучше выправить локтевой сустав раненого, говоря об
этом так, будто собираются прибить новый подлокотник к дорогому креслу.
Это было очень интересно послушать, и я многому научился.
нужно расставаться с женщинами. Путь мой лежал в комнату 1524.
очевидно, была обычная классная комната. Несколько парт, длинная доска,
диаграммы и схемы на стенах. На одной из них были помещены основные
сведения об эотийцах - скудная информация, которую мы сумели раздобыть за
четверть века, что прошло с того дня, когда насекомые пересекли орбиту
Плутона с целью покорения Солнечной системы. Всего лишь гипотезы,
разумеется, но более тщательно продуманные, чем те, которыми меня пичкали
в дни юности. Лучшие умы Земли пришли к заключению, согласно которому
причиной неудач всех попыток установить с ними контакт было совсем не то,
что им внутренне присущ дух бессмысленного завоевания, а то, что они
страдают такой же чрезмерной ксенофобией, как и их меньшие братья - земные
насекомые.
попыток контакта, хозяева тут же загрызают его прямо у входа. И
муравьи-часовые реагируют еще быстрее, чем если это насекомое другого
вида. Поэтому, несмотря на все достижения эотийской науки, которая во
многих отношениях находится на более высоком уровне, чем земная, они
психологически не способны к ментальному проецированию или эмпатии, говоря
проще - не способны поставить себя на место другого существа, что
совершенно необходимо для осознания факта, что внешне абсолютно не похожие
на них существа могут иметь разум. Возможно, так оно и есть на самом деле.
затухающей битвы, передний край которой иногда отодвигался до орбиты
Сатурна, иногда - к самому Юпитеру. Если отбросить мысль об изобретении
оружия столь невообразимой мощи, которая позволила бы сокрушить их флот
настолько, что они не успели бы воссоздать его в том же объеме, что до сих
пор им удавалось делать, то единственной нашей надеждой было каким-то
образом обнаружить звездную систему, откуда они явились, каким-то образом
построить звездолеты, и не один-два, а целый флот, и каким-то образом
нанести сокрушительный удар по их родине. Или же так их напугать, чтобы
они отозвали экспедицию в свою звездную систему для обороны. Но сколько
всяких неопределенностей было в этом плане!
этих "каким-то образом", наша рождаемость должна была с лихвой перекрывать
потери. Последние десять лет нам не удавалось этого достичь, несмотря на
все более жесткие программы воспроизводства народонаселения, превратившие
в прах существовавшие когда-то моральные нормы и социальные достижения.
Затем в один прекрасный день какой-то умник заметил, что в то время как
половина наших боевых кораблей изготовлена из металлолома, оставшегося
после предыдущих битв, личный состав этих боевых единиц... В результате
этого и появились те, кого наша блондиночка и ее коллеги изволили назвать
солдатами-заменителями. Я был вторым помощником, заведующим компьютерным
обеспечением на старом "Чингисхане", когда первая партия их появилась на
борту в качестве боевого пополнения. Должен сказать, что тогда у нас были
все основания называть их "зомби". Большинство было такого же синего
цвета, что и форма, в которую они были вставлены, а дыхание... в голову
закрадывалась мысль, что у микрофона системы оповещения сидит астматик. В
их глазах разума было не больше, чем в жестянке из-под керосина. А уж как
они вышагивали!
года, частенько говаривал, что походка у них такая, будто они спускаются
по склону пологого холма, у подножья которого зияет огромная открытая
братская могила. Туловище у них было прямым и напряженным, а руки и ноги
двигались сначала медленно-медленно, а затем резко дергались. От одного их
вида по коже ползали мурашки! "Зомби" годились только для выполнения
тупой, изнурительной работы. Даже приказав им вычистить орудийную
подвеску, нужно было не забыть через час их выключить, иначе они
соскребали металл до самых осей подшипников. Разумеется, не все были так
безнадежно плохи. Тот же Джонни говаривал, что ему попадались две-три
особи, которые, когда чувствовали себя хорошо, могли еще сойти за
обыкновенных слабоумных. Главное в боевых условиях они не ломались. Как
раз наоборот. Старый корабль будет раскачиваться от частых, каждые
несколько секунд, перемен курса; каждый лучемет Ирвингла, каждая
картечница и гаубица вдоль огневого борта будут раскаляться до
ярко-золотистого свечения; хриплые вопли из громкоговорителей по отсекам
будут изрыгать приказы быстрее, чем могут на них отреагировать мышцы;
бригады ремонтников с искаженными от спешки лицами едва будут успевать
перебегать от одной аварийной ситуации к другой. И вдруг перед глазами
возникнет "зомби", сжимающий в своих резиновых руках метлу, и как ни в чем
ни бывало подметающий палубу со свойственными ему тупой аккуратностью и
непреклонной целеустремленностью... Я помню, как весь орудийный расчет
совершенно обезумел и начал лупить "зомби" длинными тяжелыми ломами. И
помню другой случай, когда офицер, вбежавший в рубку управления,
остановился, выхватил из кобуры лучемет и стал вколачивать снопы искр в
синекожего, который мирно вытирал тряпкой иллюминатор. И когда тот, ничего
не понимая и ни на что не жалуясь, грузно осел на пол, молодой офицер
склонился над ним и запричитал успокаивающе: "Тихо, тихо, мальчик, тихо
ты, ну тихо!" Именно это, а вовсе не малая эффективность "зомби", побудило
снять их с кораблей - опасность возникновения психологических срывов у
людей, вызванных присутствием этих существ, стала очень высокой. Может
быть, если бы их не забрали, мы со временем привыкли бы - один бог знает,
к чему только не привыкнешь во время сражения. Но "зомби", казалось,
принадлежали к чему-то такому, что находится вне понятия "война". Самым
ужасным, совершенно ужасным, было то, что их нисколько не трогала
перспектива снова быть убитыми. Однако все говорят, что новые модели
значительно усовершенствованы. Это было бы совсем неплохо. Диверсионный
корабль, или, как его коротко называли, "рогатка", не так уж сильно
отличается от самоубийцы-патруля, но требует высочайших боевых качеств от
каждого находящегося на борту, если он намерен завершить свою безумную
миссию, не говоря уже о возвращении на базу. Причем корабль слишком мал, и
людям нужно уметь ладить друг с другом в этом ограниченном пространстве.
Мысли мои прервал шум шагов в коридоре. Я ждал внутри, - они - за дверью.
Мне было немного не по себе. Они, видимо, тоже нервничали перед встречей
со мной. Во всяком случае, не торопились заходить. Я подошел к окну и
посмотрел вниз, на плац, где ветераны, чьи умы и тела настолько
износились, что не подлежали ремонту, муштровали задыхающихся в новой
форме "зомби", учили их пользоваться недавно приобретенными рефлексами,
чтобы выполнять быстро следующие одна за другой команды. Мне невольно
вспомнились занятия по физкультуре в старших классах школы. Снизу долетали
отрывистые команды: "Раз, два, три, четыре! Раз, два, три, четыре!".
Только вот вместо "раз" явно звучало какое-то новое слово, которого я так
и не смог отчетливо расслышать. Затем я услышал, как сзади открылась
дверь, затем закрылась и четыре пары ног щелкнули каблуками, становясь по
стойке "смирно". Я обернулся.
мне честь, ведь я их командир. Я тоже отдал честь, и четыре руки четким
движением опустились.
за спину. - Отдых! - Тела расслабились. - Садитесь, мужики. Давайте
знакомиться.
смотрели друг на друга. Лица их были внимательны, сосредоточены. Мне
захотелось увидеть собственное лицо. Несмотря на все подготовительные
инструктажи, лекции, должен признаться, что с первого раза они меня просто
ошеломили. От них исходило ощущение здоровья, ясности ума, твердости в
достижении целей, но не в этом заключалось главное.
Афанасьев Роман
Акунин Борис
Каргалов Вадим
Орлов Алекс
Орлов Алекс
Шилова Юлия