лишенным разума, которое случайно выковыряли из далеких глубин
Вселенной... Охваченный отчаянием, он с силой дернул за материал, которым
был обернут. В пальцах остались два небольших кусочка. Чтобы хорошенько
рассмотреть их, света было маловато, но ощущения позволили сделать
безошибочный вывод - бумага! Или же что-то, на нее похожее. Это имело
определенный смысл. Поскольку конечности флефнобов представляли из себя
всего лишь нежные щупальца, заканчивающиеся или глазами, или заостренными
кончиками, бумажного мешка было вполне достаточно, чтобы гарантировать, с
их точки зрения, полнейшую безопасность в отношении бегства экспоната.
мышцы, по-видимому, не обладали достаточной силой, чтобы проткнуть бумагу.
Зато у него силы было достаточно, хотя он никогда не считал себя атлетом,
но явно не сомневался в своей способности силой проложить путь из бумажной
клетки. Эта мысль ободрила Меншипа, хотя реальной пользы от нее было не
больше, чем от "гениальной" догадки относительно роли башни на пустыре.
Если бы только существовал какой-нибудь способ передачи этой информации!
Может быть, тогда бы они поняли, что "безмозглый ужас из
гиперпространства" обладает некоторыми интеллектуальными способностями,
достаточными для того, чтобы высвободиться из их плена, и сумели бы,
разобравшись, отослать его назад, на Землю. Если бы, разумеется, пожелали.
Но он не обладал способностью передавать информацию. Все, на что он был
пригоден - это ее воспринимать. Тяжело вздохнув, Меншип настроился на
прием. Он аккуратно разгладил пижаму. Не столько ради того, чтобы
показать, насколько искусно она пошита, сколько вследствие мучительного
приступа ностальгии. И неожиданно осознал, что это дешевое зеленое одеяние
стандартного покроя стало единственным артефактом, сохранившимся у него от
прежней жизни. Единственный, так сказать, сувенир, которым он обладал -
продукт цивилизации, породившей Тамерлана и "Войну и мир"...
инопланетных чудовищ в покое, если они оказываются такими же мерзкими, как
этот экземпляр. Но, в отличие от папаши, меня ничуть не пугает
непознанное. И все же я не в состоянии убедить себя, профессор, что все,
что вы здесь делаете, может иметь какой-нибудь по-настоящему серьезный
результат. Меншип обрадовался, что бумажный барьер ничуть не ослабляет
возможность слышать мысли похитителей.
практический флефноб, и верю только в реальные вещи.
профессор. - Величайшей задачей нашей науки является осуществление
путешествия в удаленные районы галактики. Вы не хуже меня знаете, что мы
пока в состоянии путешествовать между четырьмя планетами нашей системы и
недавно осуществили полет к нескольким соседним звездам, однако
путешествие на родину этого образца остается на сегодняшний день
фантастическим проектом...
того же, что у нас нет кораблей, способных совершить такое путешествие? С
тех пор, как был изобретен двигатель Бальвонна, любой корабль военного или
торгового флота, даже мой крошечный разведчик с тремя ракетными
ускорителями, может пересечь космос вплоть до астрономической единицы
649-301-3 и вернуться назад, нисколько не перегрев двигатели. Но мы этого
не делаем. И есть на то серьезные причины!
внимательно, что казалось, будто оба полушария его мозга слиплись. Его
чрезвычайно интересовала астрономическая единица 649-301-3 и все,
посредством чего туда можно было бы добраться, независимо от того,
насколько несуразным с точки зрения преобладающих на Земле стандартов мог
показаться метод транспортировки.
прозаична. Умственное расстройство. Старое доброе умопомешательство. Все
двести лет, связанных с космическими путешествиями, мы топчемся в
окрестностях собственной планеты. Стоит нам удалиться на мизерных 20
световых лет от ее поверхности, - и мы тотчас же сходим с ума, начинаем
вести себя, как умственно отсталые дети и, если сейчас же не повернем
назад, можем свихнуться полностью.
раннего детства к полю мышления планеты, полю, непрерывно существующему
все время. Они полностью зависят от телепатии как средства общения, у них
никогда не возникало необходимости развития какого-либо другого способа. И
какое одиночество, какое крайнее отчуждение должны они испытывать, когда
корабль достигает той удаленной точки, в которой они уже не в состоянии
поддерживать контакт с полем планеты! Запомним эту цифру!
догадываться, однако с изрядной степенью достоверности следует
предположить, что обучение должно быть чем-то вроде упорядоченного и
непрерывного умственного насыщения, причем насыщения взаимного. Каким бы
способом ни осуществлялось образование, оно, вероятнее всего, делало
ударение на единении отдельного индивидуума с группой. И стоит этой
сопричастности стать достаточно слабой вследствие барьера, создаваемого
помехами или непреодолимыми межзвездными расстояниями, у флефноба
неизбежно наступает разрушение психики. Но все это было несущественно.
Главное - космические корабли. Они существуют, следовательно, существует
возможность вернуться на Землю, в университет Келли, где ему уже грезилась
со временем должность профессора кафедры сравнительной литературы. Впервые
искра надежды затеплилась в его груди. Но как только ум допустил такую
возможность, присущая ему сметливость сразу же поставила под сомнение
созданный причудливой игрой воображения выход из сложившейся ситуации,
напомнив, что его технические способности заставили бы ухмыльнуться
синантропа и возмущенно фыркнуть неандертальца. Сможет ли он разобраться в
механизмах конструкций, созданных намного более технически развитой
цивилизацией флефнобов, неизбежно связанных с чрезвычайным своеобразием
хозяев? Меншип был вынужден угрюмо признать, что вся эта затея является
практически неосуществимой. Однако в ответ на доводы логики он послал
логику ко всем чертям. Возьмем, например, Рабда. Он мог бы свободно
переправить Меншипа на Землю, если бы посчитал это стоящим делом и если бы
с ним можно было общаться. Что могло бы его заинтересовать? Очевидно,
упомянутое умственное расстройство.
от души приветствовал бы это. Ибо иначе мы вынуждены сидеть здесь на
привязи. Вот что я подразумеваю под настоящей практической проблемой. Но
когда вы тащите этот забытый богом кусочек протоплазмы из его дыры на
другом краю галактики и спрашиваете у меня, что я об этом думаю, я могу
вам ответить только одно - ничего. Ничего не думаю. - Меншип уловил нотки
согласия в мыслях Гломча.
Полагаю, что сумею заставить других членов совета согласиться со своей
точкой зрения. Уже и так на этот проект израсходовано чересчур много
средств.
Меншип понял, что они покидают лабораторию. Откуда-то издали донеслось
отчаянное "однако... однако..." Лирда и вопрос, адресованный Гломчем сыну:
ответил Рабд. Ведь сегодня вечером мы отправляемся в свадебное
путешествие.
- очень удачливый флефноб.
щупалец-глазок по эту сторону Гансибоккля - и все они мои, все мои!
что ты сводишь все к количеству щупалец-глазок, - недовольно заметил
Гломч. - У нее множество других великолепных качеств.
пары очень важен для меня. И серьезен. Я подошел к нему со всей
ответственностью. Но тот факт, что у Тект более 176 омываемых нежной
слизью щупалец, каждое из которых заканчивается прелестным прозрачным
глазиком, поверь мне, ничуть не повредит нашим отношениям. Как раз
наоборот!
поблизости "голос" профессора. - Но они могут добиться того, что моя
работа будет прекращена, Срин. И как раз тогда, когда в ней появился
положительный результат. Поэтому нам придется сейчас предпринять кое-какие
контрмеры!
академические дрязги. Он делал отчаянные попытки не потерять мысли Гломча
и Рабда. И не потому, что его так уж сильно интересовали советы старикашки
в отношении того, как вести умеренную и счастливую половую жизнь.
сопровождавшие невзначай брошенные Рабдом слова о последних приготовлениях
к отлету. В другой части рассудка флефноба ассоциативно возникла
конструкция небольшого корабля, его обслуживание и, самое главное, органы
управления.
разноцветно мигающими сигнальными лампочками и начало давно разработанной
и постоянно повторяемой инструкции: "Прогрейте двигатели привода,
провернув сначала самые верхние три цилиндра. Теперь внимание!"
которую он уловил от Срина, когда догадался, что световые узоры на сфере
являются показаниями приборов. Очевидно, его чувствительность к восприятию
Каменистый Артем
Флинт Эрик
Шекли Роберт
Курылев Олег
Афанасьев Роман
Распопов Дмитрий