содрогнулся, вообразив себе офицера, идущего по ночным улицам Устричного,
а позади него - темную фигуру драконида, прячущегося в потемках.
обыкновенно работавшие, покуда в их засаленные окна не вливался рассвет, -
и те стояли запертые, с плотно закрытыми ставнями. На улицах не было ни
души. Ни у кого не возникало охоты меряться силами с ветром, способным
сбить с ног человека и, уж конечно, с легкостью пронизывавшим ледяным
дыханием самую теплую одежду.
домам, хоть как-то защищавшим от ветра. Вскоре его борода обросла льдом.
Снежная крупа больно жалила сквозь прорези шлема. Полуэльф трясся от
холода, проклиная металл лат, местами касавшийся кожи. Время от времени он
оглядывался, проверяя, не привлек ли его уход из гостиницы чьего-нибудь
нежелательного внимания. Дождь и несущийся снег, однако, не давали почти
ничего рассмотреть. Танис едва видел даже ближайшие дома, не говоря уже о
чем-либо ином. И довольно скоро он отказался от бесплодных попыток
обнаружить возможную слежку. Лучше уж сосредоточиться на поисках дороги.
Вдобавок он так замерз, что постепенно ему стало вообще безразлично,
крадется кто-нибудь за ним или нет.
провел в Устричном всего четыре дня. Причем три из них - с ней...
Его друзья находились в гостинице на самом краю города, на почтительном
расстоянии от причалов, баров и публичных домов. Танис успел задуматься о
том, что же делать, если он их не найдет. Он ведь нипочем не отважится
расспрашивать...
пустынными улицами, когда на глаза ему попалась-таки знакомая вывеска,
бешено раскачивавшаяся на ветру. Танис всхлипнул, испытывая невероятное
облегчение. Он успел позабыть название гостиницы, но, увидев, тут же
вспомнил его. "Черныши".
Его так трясло от холода, что он едва сомкнул пальцы на ручке двери. Дверь
отворилась, и ветер буквально внес его внутрь. Ему потребовалось усилие,
чтобы закрыть ее вновь.
слуги не держали. Огонь, дымно чадивший в облезлом камине, давал
достаточно света, и Танис разглядел на столике огарок, явно
предназначенный для таких, как он, полуночников. С трудом, трясущимися
руками, он высек огня. Озябшие пальцы повиновались с трудом. Все-таки он
зажег свечку и двинулся по ступенькам наверх.
темный силуэт, затаившийся в дверной нише по ту сторону улицы. Но Танис
оборачиваться не стал: он смотрел под ноги, опасаясь, как бы не упасть.
к мечу. И только потом он вопросительно оглянулся на брата.
лязгнули о доспех...
держа меч наготове. Подкравшись к двери, он и сам расслышал звук,
потревоживший его брата, - благо Рейстлин всегда спал чутко. По ту сторону
двери тайком пробирался кто-то, облаченный в латы. Вот в поддверную щель
проник слабый лучик свечи... Шаги остановились как раз напротив.
в руку. Карамон осторожно и бесшумно отодвинул засов, выждал немного...
Ничего не происходило. Пришелец медлил, вероятно, соображая, не ошибся ли
комнатой. Сейчас выясним, сказал себе Карамон.
за ней незнакомца и мигом втащил его внутрь. А потом швырнул его на пол
так, что лязгнули доспехи: силы Карамону было не занимать. Огарок
покатился в сторону и погас, и в наступившей тьме зазвучал голос
Рейстлина: маг выпевал заклинание, долженствовавшее опутать схваченного
липкими паутинами.
голос, Карамон подскочил к брату и встряхнул его, стараясь нарушить
сосредоточение мага:
руки. Потом схватился за грудь, и приступ кашля согнул его вдвое.
говорить, отослал его прочь взмахом руки. Тогда богатырь наклонился и
поставил на ноги поверженного полуэльфа, чтобы тут же сдавить его в
медвежьих объятиях:
да ты сплошь в сосульках! Погоди, сейчас огонь разведу... Рейст, -
обратился он к брату. - У тебя... все в порядке?
тяжело переводя дух. Золотые глаза поблескивали: маг смотрел на полуэльфа,
благодарно жавшегося к огню. - Сходи-ка лучше, позови остальных...
маг ядовито.
подхватил кожаные штаны. Натянув их, он облачился в рубаху и вышел,
бережно притворив дверь. Танис и Рейстлин слышали, как он тихо стучал в
дверь комнаты, где жили варвары. Вот раздался голос Речного Ветра и следом
бас Карамона: великан торопливо и взволнованно объяснял, что случилось.
песочными часами, были неотрывно устремлены на него, и Танис, не выдержав
странного, пронизывающего взгляда, вновь отвернулся к огню. Ему было не по
себе.
волшебника.
- Как и следовало ожидать. Повелитель решил, что я - один из его офицеров,
и велел мне сопровождать его к войскам, расположенным за городом... Мне
пришлось повиноваться, не то он сразу заподозрил бы неладное. Только
сегодня мне выпал случай улизнуть...
врешь, Полуэльф. И я нахожу это... очень занятным...
Ветер, Золотая Луна и Тика, отчаянно зевающая спросонья.
волновались!..
нечастая улыбка. Осторожно высвободил он из объятий полуэльфа молодую жену
- но только для того, чтобы самому занять ее место.
себе Таниса. - Мы уж думали, тебя взяли в плен... или убили... Откуда нам
было знать...
спросила Тика, в свой черед обнимая полуэльфа.
откинувшись на убогую гостиничную подушку, смотрел в потолок и, по всей
видимости, не интересовался разговором.
Рейстлин не верит ни единому его слову. У всех прочих на лицах было
написано сочувствие и искренний интерес. Потом посыпались вопросы: что за
Повелитель? Какова численность армии? Ну хоть приблизительно? А где она
расквартирована? Какого вообще рожна дракониды толкутся в Устричном?
Неужели действительно ищут именно их?.. И как Танис сумел убежать?
говоря, видел лишь мельком, а потому и не мог толком сказать, кто это
такой. Армия невелика и расположена за городом. Да, дракониды в самом деле
ищут кого-то, но не их. Их интересует человек по имени Берем - да, именно
такое странное, старинное имя...
это имя ему ничего не навеяло. Танис невольно перевел дух. Как хорошо, что
Карамон не припомнил матроса, который штопал парус на палубе "Перешона"...
То ли запамятовал, то ли не расслышал имени, которое назвала капитан... Ну
и слава Богам.
Танис косился на Рейстлина, но потом сказал себе: да какая разница, что
там скажет или подумает маг! Все равно все поверят не Рейстлину, а ему,
Танису, хотя бы он стал утверждать, что день - это ночь. И Рейстлин,
конечно, тоже это понимал. Именно поэтому он и не стал подвергать
россказни Таниса никакому сомнению...
вопросы, а с ними и погружение в трясины лжи, Танис принялся зевать и