Чтение 3–й страницы книги ~Ступай к муравью~

добавила она, обращаясь ко мне. - Просто она немного устала с дороги, вот
и все.

Женщина по имени Хейзел хмыкнула, но больше не проронила ни слова.

Между тем, суета вокруг меня продолжалась. Мне подали чашку с
какой-то жидкостью, похожей на простую воду, но, когда я, пролив немного,
выпила ее, мне стало значительно лучше. Поправив еще раз одеяло и взбив
подушки, моя "свита", наконец, удалилась, оставив меня с глазу на глаз с
остальными громадными женщинами, которые продолжали задумчиво созерцать
меня.

Затянувшееся было молчание прервала молодая женщина, которая первой
приветствовала меня, когда я вошла в палату.

- А где ты провела свой отпуск, Оркис? - спросила она.

- Отпуск? - переспросила я, ничего не понимая.

Все женщины посмотрели на меня с нескрываемым удивлением.

- Понятия не имею, что вы имеете в виду, - сказала я.

Молчание продолжалось.

- Это, должно быть, был очень короткий отпуск, - наконец заметила
одна. - Вот я, например, никогда не забуду свой последний отпуск: меня
послали к морю и дали мне маленький автомобильчик, чтобы я могла ездить,
куда хочу. Все к нам прекрасно относились - нас было всего шесть мамаш,
включая меня. Ты на каком курорте была - у моря или в горах?

Они были очень любопытны, и рано или поздно мне все равно пришлось бы
им что-то сказать. Поэтому я выбрала простейший выход из положения:

- Я абсолютно ничего не помню, - сказала я, - должно быть, у меня
произошла потеря памяти.

Нельзя сказать, чтобы этот ответ был принят доброжелательно.

- А-а, - удовлетворенно сказала та, которую звали Хейзел, - я
чувствовала, что здесь что-то не так. И, наверно, ты даже не припоминаешь,
были ли твои младенцы зачислены в группу А?

- Не глупи, Хейзел, - возразила другая, - если бы ее дети не попали в
группу А, Оркис бы направили в Уайтвитч, а не обратно сюда.

- Когда же это случилось с тобой? - спросила она участливо.

- Я-я... не знаю... Не могу вспомнить ничего, что со мной было до
того, как я пришла в себя в больнице сегодня утром, - сказала я.

- В больнице?! - воскликнула Хейзел.

- Очевидно, она имеет в виду наш Центр. Но хоть нас-то ты помнишь,
Оркис?

- Нет, - ответила я, покачав головой. - Мне очень жаль, но все, что
было со мной до того, как я проснулась в боль... то есть в Центре, так и
не восстановилось в моей памяти.

- Это очень странно, - сказал чей-то недоброжелательный голос. - Но
они-то, по крайней мере, знают об этом?

Одна молодая женщина стала на мою сторону.

- Они наверняка должны знать. Но, собственно, это не имеет никакого
отношения к тому, что ее девочки родились вполне полноценными и достойными
группы А. Но послушай, Оркис...

- Да дайте же ей немного отдохнуть, - вмешалась другая женщина. - Я
сама всегда себя неважно чувствую после возвращения из Центра. Не слушай
ты их, Оркис, а постарайся лучше уснуть; а когда проснешься, все будет
по-другому.

Я с благодарностью последовала ее совету. Все было слишком сложно и
запутанно, чтобы можно было быстро разобраться, да к тому же я
действительно очень устала. Поблагодарив женщину за участие, я с
облегчением откинулась на подушки и закрыла глаза. И, если считать, что во
время галлюцинаций можно спать, то я на самом деле уснула.

В момент пробуждения у меня мелькнула надежда, что мой "мираж"
рассеялся, но, к сожалению, это было не так. Проснувшись окончательно, я
увидела над собой лицо старшей санитарки, которая спросила:

- Ну, дорогая мамаша Оркис, как вы себя чувствуете после сна?
Наверняка намного лучше! Пора бы и съесть чего-нибудь!

В это время к моей постели подошли две маленькие санитарки с большим
подносом в руках. Они поставили его поперек кушетки мне на колени так,
чтобы я могла удобно все доставать. Боже! Никогда раньше я не видела,
чтобы одному человеку предлагали такое обилие пищи в один прием! Сначала
меня буквально затошнило при виде всего этого, но потом какой-то
непонятный физиологический механизм внутри моего огромного тела заставил
меня почувствовать голод, и у меня даже слюнки потекли. Мой мозг, пребывая
в состоянии самоустранения от всего, не переставал удивляться тому, с
какой жадностью я поглотила сначала две или три рыбины, затем целого
цыпленка, несколько кусков мяса, тарелку овощей и десерт из фруктов,
обильно политых взбитыми сливками. Все это я запила литром свежего молока.
Поглядывая по сторонам во время еды, я заметила, что и остальные мамаши не
страдали отсутствием аппетита.

Зато я обратила внимание на то, что они время от времени продолжали с
любопытством поглядывать на меня. Я раздумывала над тем, как мне избежать
дальнейшего "допроса", когда мне пришла в голову мысль, что, будь у меня
какая-нибудь книжка или журнал, я могла бы углубиться в чтение и хоть
как-то, более или менее вежливо, отгородиться от них. Поэтому, когда
санитарки вернулись за подносами, я попросила одну из них дать мне
что-нибудь почитать. Эффект от моей просьбы был потрясающий: санитарки,
убиравшие мой поднос, едва не уронили его, а та, что стояла рядом со мной,
открыла от изумления рот и не закрывала его до тех пор, пока немного не
собралась с мыслями. Она посмотрела на меня сначала подозрительно, а потом
озабоченно.

- Вам опять немного не по себе? - наконец спросила она.

- Наоборот, я чувствую себя вполне здоровой, - ответила я.

- На вашем месте я бы попробовала еще немного поспать, - заботливо
посоветовала она.

- Но мне совсем не хочется спать. Я бы предпочла просто полежать и
почитать что-нибудь.

- Боюсь, вы все-таки еще полностью не оправились после трудных родов,
мамаша. Но ничего - это скоро пройдет, - сказала она, успокаивающе
погладив меня по плечу.

Я чувствовала, что во мне растет раздражение.

- Но что плохого в том, что мне хочется почитать? - решительно
спросила я.

- Ну, успокойтесь, успокойтесь... И кто это где-нибудь слыхал, чтобы
мамаша умела читать?

С этими словами она поправила на мне одеяло и вышла, оставив меня на
растерзание моим пяти соседкам по палате. Хейзел хмыкнула, а остальные
несколько минут хранили молчание.

В этом время я уже достигла стадии, когда начала сомневаться,
действительно ли все происходящее со мной и вокруг меня галлюцинация.
Чувство отстраненности исчезло; во всем чувствовалась какая-то
закономерность - например, следствие всегда вытекало из причины, и мне
думалось, что, если копнуть глубже, то все абсурдное найдет себе
логическое обоснование. Нельзя сказать, чтобы эти мысли способствовали
ощущению душевного равновесия. Даже тот факт, что я поела и чувствовала
себя после еды намного лучше, подтверждал тревожащее меня ощущение
реальности...

- Читать! - внезапно воскликнула Хейзел со злорадством в голосе. -
Может, ты еще скажешь, что умеешь и писать?!

- А почему бы и нет? - возразила я.

Они все внимательно следили за мной, время от времени обмениваясь
многозначительными взглядами.

- Да что же в этом плохого? - спросила я раздраженно. - Разве здесь
предполагается, что женщине не положено уметь читать и писать?

- Оркис, дорогая, - сказала та, что была более других расположена ко
мне, - может быть, тебе следует посоветоваться с врачом?

- Нет, - отрезала я. - Я совершенно здорова. Просто я пытаюсь понять,
что тут происходит. Я прошу дать мне что-нибудь почитать, а вы все
смотрите на меня, как на сумасшедшую. В чем дело?

После неловкой паузы та же женщина проговорила, словно копируя
медсестру:

- Послушай, Оркис, постарайся взять себя в руки. Ну на что мамаше
умение читать и писать? Разве от этого у нее станут рождаться более
здоровые дети?

- В мире существуют и другие интересы, кроме производства потомства,
- заявила я.

Если раньше мои слова вызывали у женщин лишь удивление, то теперь они
были просто потрясены. Даже Хейзел не нашлась, что сказать. Их идиотское
изумление вывело меня из себя, и на какое-то время я перестала смотреть на
все, как бы со стороны.

- Да черт возьми! - воскликнула я. - Что это за чушь? "Мамаша Оркис,
мамаша Оркис" - что это значит, наконец? Где я нахожусь? В сумасшедшем
доме, что ли?

Я со злостью взирала на них, ненавидя их всех и подозревая, что они
находятся в каком-то издевательском сговоре против меня. Не знаю почему,
но в глубине души я была твердо убеждена, что, кем бы я ни была на самом
деле, в любом случае я не была матерью. Я высказала это своим соседкам по
палате и, сама не знаю почему, вдруг разрыдалась.

Вытирая слезы рукавом, я заметила, что четверо из них смотрят на меня
с нескрываемым сочувствием. Кроме Хейзел.

- Я же говорила, что она какая-то странная! - сказала она,
торжествующе глядя на остальных. - У нее не все дома, вот и все.

Та женщина, которая относилась ко мне с большим участием, чем
остальные, снова попыталась меня вразумить.

- Но Оркис, дорогая, конечно же, ты мамаша! Ты мамаша класса А, и у
тебя было четверо родов, включая последние. Ты родила двенадцать
превосходных младенцев - ну, как же ты могли об этом забыть!